Должна быть в женщине, какая-то загадка!
Должна быть тайна в ней какая-то…
(из песни к кинофильму «Чародеи»)
Нам в телекомпании радостно объявили, что будет дополнительный набор журналистов. Работы валом, так что молодая и свежая струя в этом застоявшемся болоте не помешает.
Теперь каждое утро в холле собиралась стайка молодых девиц и юношей, жаждущих признания и славы. Они весело щебетали и мешали работать. Мы мечтали только об одном, скорей бы уже кого-нибудь выбрали, и наступила тишина. И вот, наконец, знаменательный день настал. Кастинг завершился! И в наш застоявшийся коллектив влились три очаровательные особы!
Одна из них, семнадцатилетняя девочка по имени Аня, мне сразу не понравилась. У нее была дурацкая челка «мысиком». Она делала ее похожей на злую королеву из Королевства кривых зеркал. Но это была не самая главная беда. Главная заключалась в том, что Аня все время говорила. Она трещала, не замолкая ни на минуту! Вся была, как на шарнирах, постоянно дрыгалась, жестикулировала и хохотала. Меня, взрослую , тридцатилетнюю женщину , все это чрезвычайно утомляло! Одно успокаивало- старлеток отселили от нас в кабинет, находящийся в дальнем крыле здания.
На второй день их пребывания в конторе, во время утренней суматохи, когда все куда-то спешат и никуда не успевают, в наш кабинет ворвался оператор Гена, мужчина в самом расцвете лет, и завопил:
- Где эта? Как ее? Блин, вспомнить не могу имя!
Гена напряг все извилины своего мозга и, зажмурившись, начал усиленно щелкать пальцами:
- Ну…такая…маленькая, худенькая! Челка у нее еще между глаз…
Мы с интересом наблюдали за Гениными умственными потугами.
- Ну, эта… Блин….Девочка на три буквы?!
После того, как мы прогоготались , я спросила:
- Буквы-то хоть какие, помнишь?
Гена закатил глаза и, почесывая в затылке, произнес:
- Сяс- сяс. Вспомню. А! Ана ее зовут!
С тех пор, за глаза, мы ее так и звали «Девочка на три буквы» или «Ана»!
К «свежей струе» мы начали постепенно привыкать, и я даже смирилась с треугольной Аниной челкой и ее платьями, чуть прикрывающими попу, и даже с ее болтовней, как вдруг….Редактор объявила, что мы слишком «жируем» вдвоем в кабинете с журналисткой Олей, и нас надо уплотнять. Поэтому, к нам подселят одну из старлеток. Я вскрикнула в ужасе:
- Только не девочку на три буквы!
Редактор хитро улыбнулась и через десять минут к нам в кабинет ввалилась счастливая Ана с огромной коробкой в руках.
- Трындец!- подумала я и тут же впала в глубокую печальку.
С той самой минуты мы с Олей забыли, что такое- работать в тишине! Аня привязалась ко мне, и таскалась следом, как «земля за колхозом!» Порой у меня возникало желание ее поколотить, оттаскать за треугольную челку, засунуть кляп в рот и вообще - выкинуть из кабинета! Естественно, я этого не делала, тем более, та с каждым днем рьяно доказывала свою верность. Мне ничего не оставалось, кроме как, смириться и принять ее такой, какая есть. Надо признаться, моя жизнь с той поры стала гораздо насыщенней и разнообразней, чем раньше. Ана развлекала, как могла! Однажды, она пригласила меня к себе домой на салат с кальмарами. Я опрометчиво согласилась.
Ана встретила меня хлебосольно! Стол буквально ломился от угощений. Коллега, лучезарно улыбаясь, время от времени бросая на меня радушный взгляд, преисполненный невероятной нежности, врубила на полную мощь магнитофон! Стены дрожали, колонки тряслись, хозяйка забивалась в немыслимом танце, демонстрируя все мастерство хореографии! Я жевала салаты и с тоской за всем этим наблюдала.
Но одиночного выступления Ане показалось мало! Войдя в раж, она вытащила меня из-за стола и сказала, что мы непременно должны научиться танцевать испанский танец. На ближайшем празднике мы его всем покажем! И все упадут со стульев от восхищения! Как не странно, эта идея меня вдохновила и мы, как две дурочки, репетировали до поздней ночи. Потом Аня сказала, что уже поздно, и она меня никуда не отпустит. Ее родители любезно предоставили гостевую комнату и оставили ночевать. Утром меня накормили вкуснейшими тостами с красной рыбой, и я «растаяла». С того самого дня, Аня стала моей лучшей подругой, несмотря на разницу в возрасте- 13 лет. Танец, кстати, мы так никому и не показали!
На работе нас воспринимали , как «мы с Тамарой ходим парой»! Я привыкла к Аниному щебетанию и заставила выровнять челку. Так, по крайней мере, она на человека была похожа, а не на злую королеву! Тем более, сама Ана оказалась предобрейшей и весьма отзывчивой девочкой.
Как-то зимой, я взяла отгул и отправилась вырывать зубы. Да не один, а целых два! Подруга отнеслась к этому с пониманием и со, свойственной ей активностью. Предложила заехать за мной в стоматологию на служебной машине, чтобы потом отвезти домой. Я отнекивалась, но Аня проявила настойчивость. Пришлось согласиться.
Выхожу я из зубного кабинета, полный рот ваты, навстречу мне летит Аня! Вся такая воздушная, в разлетающейся собольей шубе, на шпильках пятнадцать сантиметров. Хватает меня под белы рученьки, ведет по коридору и … начинает «обмякать» при виде лотков с окровавленными тампонами. И вот уже к выходу ее тащу я, на ходу выплевывая вату в урну. Аня, путаясь у меня под ногами, цепляется каблуками обо все, что встречается на нашем пути! Закатывая глаза, почти в обморочном состоянии, продолжает делать вид, что это она помогает мне, а не я ей! В «предбаннике», между фойе и входной дверью, силы ее окончательно покинули, и она сползла в изнеможении на пол. Это был кошмар наяву! Аня расстелилась поперек прохода , все перешагивали через нее и запинались! Я пыталась вытащить тело наружу, время от времени высовывая голову на улицу, сплевывая кровь на кипельно- белый снег у крыльца. Затем засовывалась назад и трясущимися руками, на полусогнутых, тащила ее по полу за воротник дорогой шубы. Туман застилал мои глаза, и даже промелькнула мысль - наверное, это конец!
И тут,чьи-то добрые руки подхватили нас с Аней, и вызволили из ловушки, в которой мы волею судьбы оказались! С трудом дотащив подругу до машины, я принялась приводить ее в чувство, растирая снегом виски себе и ей. Чувствовала я себя, словно в аду! Когда меня довезли до дома, не помню, как взобралась на пятый этаж и открыла дверь… Не раздеваясь, рухнула в постель и, забывшись глубоким сном, проспала до самого утра!
После всех этих приключений, у меня в носу образовался свищ. Я говорила, как соловей-разбойник, с залихватским присвистом. Естественно, меня отстранили от дикторства (я вела передачу «Поздравления»), и мое место заняла Аня. Пришел ее звездный час! Программа шла не в прямом эфире, поэтому записываться надо было в обеденное время. Затем, кассету с исходным материалом отдавали на монтаж, и вечером передача выходила в эфир.
Аня записалась и, в состоянии эйфории, весь оставшийся день обзванивала родных, близких, знакомых и малознакомых людей, оповещая о дебюте на телевидении. Когда оставался час до эфира, обнаружилось, что монтажёр пропал, и кассета лежит на столе с сырым материалом. Все всполошились и принялись метаться по конторе ! Монтажёр новостей Коля разрулил ситуацию. Он сказал, что возьмется монтировать, но за результат не ручается. Потому что, «как надо» уже не получится! Мы махнули рукой и с облегчением сказали:
- Да ладно, не до хорошего сейчас! Давай уже монтируй, как-нибудь.
И вот, наступили заветные шесть часов вечера, пошли позывные и передача началась. Все оповещенные, в том числе и мы, затаив дыхание, собрались у телевизоров. Аня сверкала с экрана голливудской улыбкой и, проникновенным голосом, читала задушевные строки поздравлений. После текста диктора, сразу же должен был начаться клип, но его не было! Аня продолжала улыбаться, теперь уже молча. Спустя минуту, улыбка исчезла, лицо ведущей приняло сосредоточенное выражение. Она как-то резко сгорбилась, скукожилась и, уткнувшись носом в стол, принялась энергично черкать на листочке ручкой.
Наконец, заиграла музыка, пошел клип. Затем все повторилось. Аня читала поздравление, затем замирала с застывшей улыбкой, и после припадала к столу почеркать ручкой. Иногда ручка выскальзывала, и шумно падала на пол. Тогда Аня лезла под стол ее добывать. Вылезала с грохотом и дальше продолжала черкать. Поначалу, мы смотрели на происходящее, оцепенев от ужаса! Кошмар! Такого позора в истории нашего телевидения еще не было. Но все когда-то происходит впервые!
Продолжение следует...
