Алан… нет, нет, нет. Расплачиваться за долги мужа перед Аланом? Собой платить?
Нет!
— Ты в своем уме?
Голос мой дрожит, мысли путаются – да как он мог? Знал же, видел все, что было тогда – много лет назад! Видел, в каком я была состоянии – опустошенная и уничтоженная. Из-за него, из-за Алана!
— Я не мог отказаться… — начинает муж, а я смеюсь. Мне не радостно, но смех выплескивается из меня.
— Ты даже разговаривать с Аланом не должен был, зная то, что ты знаешь! Не то что садиться с ним за один стол и играть, – я почти кричу, позволяя себе быть грубой – Костя заслужил. – Но тебе есть дело лишь до самого себя. Не хочешь показаться трусом и слабаком, но вместо этого спускаешь все, что у нас есть, да еще и предлагаешь мне расплачиваться собой за свои ошибки.
Разворачиваюсь, чтобы уйти – пусть сам разбирается, в конце концов! Муж сам заварил эту кашу, и не мне ее расхлебывать. Мысли путаются, в голове шумит – от злости и обиды на то, что меня приравняли к вещи. К собственности, которой можно расплатиться, и которую можно попросить в уплату долга…
Муж хватает меня за руку, когда я уже почти добралась до лестницы. Сжимает запястье до синяков, дергает, заставляя развернуться.
— Ты не поняла? Это не шутки, — шипит он, источая неприятную для меня смесь запахов. – Я не прошу тебя с ним спать! Раньше ты неплохо крутила Аланом, и сейчас справишься. Ты должна мне, Арина. Должна! Помнишь, что я сделал для тебя?
Помню. Потому и терплю запахи других женщин. Следы помады на воротнике, царапины на спине. И Костя все это даже не скрывает, цинично вытирая ноги о мою гордость.
Да, я терплю потому, что обязана ему всем! Но Алан…
— Нет, — вырываю руку из захвата, больно ударяясь локтем о перила лестницы. – Все, что угодно, но не это! Не Алан… я его видеть не могу!
Бегу по лестнице наверх, словно за мной черти гонятся. Или муж, что еще хуже. Захожу в комнату дочери, скидываю халат, и ложусь рядом с ней. В супружескую постель этой ночью меня не тянет даже ради приличий…
Да и какие приличия могут быть теперь?
Обнимаю Алису, подозревая, что теперь точно не засну – не после рассказа мужа, не после воспоминаний об Алане. Но, словно в темную пропасть, лечу в сон спустя всего пару минут.
И снится мне то самое прошлое, которое я так стремилась вымарать из памяти.
— Арина, просыпайся. Арина!
Слышу голос брата, и хочу открыть глаза, но вспоминаю события прошлой ночи, нахлынувшие на меня бурным потоком. И хочется уже не радоваться новому дню, а рыдать кровавыми слезами.
Алан долгов не прощает.
— Доброе утро, — я решаю перестать накручивать себя, и сажусь на кровати. Алиса сладко посапывает, обняв дурацкого выцветшего зайчонка. Встаю, поправляю одеяльце, и выхожу из детской.
Брат идет за мной неотступно, входит в нашу с Костей спальню, и садится на нашу кровать.
— Я все знаю! – говорит он хмуро, и я с облегчением выдыхаю – уж брат меня всегда понимал! – Костян мне все рассказал. Ну он и наломал дров. Проигрался.
— Мы как-нибудь выкрутимся, — через силу отвечаю я. – А Костя… он не в себе был, вот и предложил мне пойти к Алану.
Не сдерживаюсь, кричу зло – снова Алан отбирает у меня все! Деньги – это хорошо, но мне, по сути, на них плевать. Если бы только они не достались Алану…
— Не истери, — строго приказывает брат. – И головой подумай! От тебя не требуется ничего… такого, понимаешь?
— Не понимаю, — отрезаю я.
Отказываюсь понимать!
— Да брось ты строить из себя невесть что! О других подумай, а не только о себе, как привыкла, — Саша произносит это ровно и безэмоционально, но слова бьют наотмашь – хлестко и больно. – Алан – мстительная акула и, если предпочел тебя состоянию – он поиграть захотел. Не получит тебя – развалит все, что годами создавалось! Мы все по миру пойдем, люди останутся без работы…
— Ты останешься без работы, — перебиваю я брата, в упор глядя на него.
— Да, — кивает он. – Я потеряю кресло в компании. А с твоей дочерью что будет? Хочешь для нее той же нищеты, из которой мы вылезли? И три месяца с Аланом – небольшая цена! Крути им, играй. Не обязательно же давать ему все, просто тяни время, а там и три месяца пройдут.
Я вышла в холл. Папа уже здесь, приехал навестить наше только что перебравшееся в город "дружное" семейство.
— С приездом, — отец обнимает меня, привычно потрепав по щеке, и проходит в дом.
Мужу моему он уделяет куда больше внимания, чем мне и Алисе, которая обиженно дуется на такой прием. Дедушку она любит, а вот дедушка ее…
Пора признать, что любит отец только моего брата. И то, не как отдельную личность, а как продолжение самого себя.
— Проходите завтракать, — зову я, входя в привычную роль радушной хозяйки большого дома.
Сажусь напротив хмурого мужа, всем видом показывающего свое ко мне отношение, и злость снова пробирает меня – нашел крайнюю! Брат тоже не слишком рад моему обществу, и что-то шепчет отцу на ухо.
Кажется, я знаю, что именно. Слишком выразительные взгляды папа бросает на меня.
— Анна Степановна, уведите Алису, — прошу я няню.
— Но мама! – обиженно восклицает дочь, и я щелкаю ее по носу.
— Иди, детка. Анна Михайловна тебя накормит, вы чудесно проведете время.
Няня уводит мою малышку, и я жду – когда же грянет гром? К еде не притрагиваюсь, аппетита нет, да и с минуты на минуту начнется… я даже жду этого.
— Значит так, — голос отца прерывает мои мысли. – Мы – семья, Арина, но ты об этом забыла, я так понимаю?
— Не забыла.
— Почему же ты не хочешь помочь? – папа не повышает голос. Говорит он тихо, и этот его тон меня всегда пугал больше всего. — Плевать тебе и на мужа, который лишится всего, и на брата. На дочь свою, которую будущего лишаешь… на всех плевать! Встала в позу, да? А так в семье не поступают. Ты…
— Я пойду к Алану, успокойтесь, — раздраженно перебиваю я, взмахивая вилкой. – Ваша взяла! Но готовьтесь к тому, что вся Москва будет знать, что Константин Вольский – сутенер, торгующий своей женой.
Хватаю два круассана, и встаю из-за стола. Быстрыми, размашистыми шагами покидаю столовую, слыша за спиной едкие замечания отца и шумное дыхание Кости – пусть знают, что я о них думаю.
Отец, конечно, прав. Мы – семья, и должны быть друг за друга горой, но требовать от меня такое они не имели никакого права. Низко это.
— Можете идти, — говорю я няне, и сажусь напротив дочери. Подмигиваю моей темноволосой малышке. – Устроим чаепитие, детка?
— Не хочу, — вздыхает Алиса. – Папочка сердится на меня?
Поднимаю Алису, и усаживаю к себе на колени. Какая же она очаровательная: маленькая леди в пышном платье. Я такой не была – по деревьям карабкалась, с мальчишками играла. Одежду зашивать не успевала – всегда рвала ее о ветки деревьев, и являлась домой как трубочист: грязная, ободранная и счастливая.
Алиса же – полная моя противоположность: нежная, маленькая леди.
— Папочка сердится на меня, а не на тебя, — успокаиваю я ребенка, и накручиваю ее темные кудри на палец. – Так что не переживай, милая.
— А ты что-то плохое сделала, мама?
Как посмотреть. Странно получается: Костя почти каждый день совершает такие поступки, за которые другая бы давно на развод подала, а я терплю. Помню о том хорошем, что он для меня сделал. О том, что перечеркивает все его гнусности.
Я ему должна. И долг я верну, а потом… посмотрим.
— Это взрослые дела, — я шумно целую Алису в щечку, и она смеется от чмокающего звука, раздавшегося по всей комнате. – Я вернусь вечером, милая, и мы с тобой займемся тем, чем сама захочешь.
Встаю со стула, на ходу доедая круассан. Пора встретиться с Аланом. Может, я смогу убедить его… хотя, не стоит себя обманывать, и лелеять пустые надежды – не смогу. Он всегда поступал так, как хотел. А меня он услышать не захочет.
— Можно мне с тобой? – Алиса разворачивается к двери, и разглаживает юбки.
Точно, леди!
Представляю их с Аланом встречу, и руки холодеют. Пальцы покалывает от паники, которая уже давно живет во мне.
— Милая, я на скучную встречу. Тебе не понравится. Поверь, — говорю я чистую правду, — я бы с удовольствием осталась дома!
Оглядываю себя в зеркало, удовлетворенная своим внешним видом – бледновата немного, но вряд ли в Москве много загорелых людей в марте месяце. Спускаюсь вниз – к своему дружному семейству, ополчившемуся против меня, и сплотившемуся вокруг моего мужа – изменщика и игромана.
— Где мне найти Алана? – резко спрашиваю я у Кости.
Муж даже не пытается скрыть облегчение и радость от того, что он победил.
Снова победил, заставив меня делать то, что я не хочу.
— Я тебя подвезу, — кивает он.
ЧИТАЕМ ПОЛНОСТЬЮ НА БУКРИВЕР
Буду рада вашим лайкам, подпискам и комментариям, если статья понравилась=)