«Футурошок»: проблема изменения настоящего
В связи с кризисом, трансформирующим сегодня традиционное национальное государство, перед исследователями социокультурного пространства встают исключительно значимые проблемы появления и функционирования новых форм общественной организации. В картине, первично наблюдаемой в существенных событиях, происходящих в различных регионах мира, общим и доминирующим моментом является безусловный рост агрессивности, как личностной, так и групповой. Связано это, на наш взгляд, прежде всего, с переориентацией и неустойчивостью границ мировых социокультурных сред.
Государство, как устойчивое социокультурное образование успешно функционирует в сбалансированной системе границ различного порядка (географических, культурных, ментальных, правовых и т.д.), что уравновешивает тенденции личностной агрессии (агрессия подразумевается в данном случае как направленность к разрушению установленных социокультурных границ, отнюдь не всегда исходящая от индивида, но и от группы, имеющей личностную направленность), благодаря механизму общественного насилия (насилие подразумевается в данном случае как направленность к установлению и удержанию границ при формировании дистанций различного порядка), осуществляемого на основании государственного права. Существование данного «воображаемого» единства в личностной перспективе создает благоприятные условия индивидуального, планомерного роста в рамках традиции, но исключает или вытесняет на периферию принципиальное новаторство. То есть сама система государственного насилия регулирует динамику культурного развития, когда преобразования имеют планомерный и последовательный характер, что снижает риск появления парадоксальных конфликтных ситуаций, вызванных, прежде всего, столкновением позиций личностной агрессивности, для которых возможен как позитивный (творческий), так и негативный (деструктивный) потенциал. В современном пространстве культуры мы сталкиваемся с радикально изменившейся тенденцией множественной противоречивости, что является выражением именно ослабленности традиционной системы насилия. Это приводит к доминированию агрессивных моделей частных социокультурных позиций, а также к возрастающему значению трансгрессивного опыта. Под воздействием данных обстоятельств и складываются новые социокультурные образования.
Современный мир испытывает антропогенную перегруженность, при которой буквальным условием выживания зачастую становится строгая организация жизни и деятельности с бесконечным просчитыванием возможных последствий каждого действия. Это приводит к той самой «обезличенной власти организации», протест против которой выливается во множестве вариантов, зачастую основывающихся на абсурдности решений: этот мир столь совершенно плох, что бороться с ним можно только путем уничтожения в нем того, что являет собой благо, поскольку все, что доведено до предела, превращается в Ничто. В связи с этим, как исключительно верно отмечает С. Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций», более всего в ходе осуществляющихся сегодня конфликтов в мире страдают памятники культуры. И противодействие этому, наверное, главное, что должно послужить выработке «мирового мышления» для представителей любой культуры, обладающих здравым умом и стремящихся сохранить и преумножить собственную традицию. Диапазон конкретных действий в этом случае чаще всего сосредотачивается на антропологическом факторе, где вариантами решений могут стать самоубийства, уничтожение «лучших представителей», массовые человеческие жертвоприношения (например, террористические акты) и т. д. У. Бек полагает, что современное общество является «обществом риска», в противоположность классовому обществу как обществу «нужды». Здесь противопоставляются множество проблем, которые данный автор выражает в афоризме: «Нужда иерархична, смог демократичен». Современное общество превращается в общество страха, который насыщает все сферы социокультурных взаимодействий. Ситуация риска разворачивается многопланово: в вопросах питания, медицины, межличностного общения, в производственных и природных катаклизмах и т. д. Но современное состояние угрозы принципиально отличается от предыдущих ее вариантов: это угроза «здесь и сейчас», превращающаяся в состояние «всегда».