Рефлексия культуры в ХХ веке
Понятие симулякра
Вполне очевидно, что культура формирует представления людей о вещах. Но как формируются эти представления оказывалось не вполне очевидно. В классической философии часто возникало предположение о том, что знание - это знание вещей. Начиная с конца 19 века, появляется и постепенно становится доминирующим другое представление - о том, что вещи ни в каком опыте не даны сами по себе, но всегда являются частью какого-либо события. Разница между этими двумя взглядами огромна. Если в нашем опыте есть вещь как таковая, что у этой вещи есть один, правильный, смысл. Если же любая вещь есть часть события, то некий предмет может быть понят как стол только если рядом есть стул и все это стоит на ровном полу. В хижине африканского аборигена этот предмет будет использоваться принципиально иначе и, следовательно, столом уже не будет. В первом случае на любой предмет и на любое событие есть один правильный взгляд и много неправильных, во втором случае изначально допускается множественность точек зрения.
Одним из ключевых моментов культуры первой половины 20 века был поиск оптимальной функциональности вещи. В искусстве это выражалось в поиске оптимальной, совершенной формы предмета. В сфере архитектуры этим занимались, например, представители БауХауза, в живописи, например, Пауль Клее. Идея функциональной вещи основывалась на вполне конкретных предпосылках.
Французский философ Жан Бодрийяр (1929-2007) в книге «Система вещей» пишет о том, то в современной культуре вещи занимают совсем иное место, нежели в классической европейской культуре. На примере мебельной расстановки он показывает, что еще в 19 веке вещи делались для реализации вполне определенной функции и каждая вещь заранее предполагала место и способ своего использования. В современной культуре вещи являются свободными в своей функции. Эта ситуация предполагает, что человек сам является устроителем своего жилища и сам определяет смысл, функцию и пространственно-временной контекст использования данной вещи. «Человек прежде всего должен перестать вмешиваться в жизнь вещей, вчитывать в них свой образ, – и тогда, по ту сторону их практического применения, он сумеет спроецировать в них свою игру, свой расчет, свой дискурс, а эту игру осмыслить как некое послание другим и себе самому. На такой стадии вещи, образующие «среду», совершенно меняют свой способ существования, и на смену социологии мебели приходит социология расстановки». В результате запускаются процесс игры с функциональностью вещи, появляются нефункциональные вещи, мета- и дисфукнциональные вещи (в качестве примера можно взять набор феноменов от моды до автоматики), а также вещи с функциональными отклонениями («гаджет») и наделенные псевдофункциональностью («штуковина»).
Следствием подобной эволюции вещи в теории Бодрийяра оказывается возникновение гиперреальности - культурной ситуации, основывающейся на механизмах симуляции. Единицами гиперреальности оказывается новый тип знаков, обычно обозначаемый как симулякры. В культуре почти любая вещь является знаком, т. е. обладает вполне определенным значением. Нормально, что сам по себе знак обычно не воспринимается, сознание почти сразу «переходит» к смыслу данного предмета. Но в классической культурной ситуации предмет все-таки может быть объектом, т. е. обладает элементарным тождеством себе. Под симулякром обычно подразумевается такой тип знаков, который не является самотождественным, не может быть предметом, но может только выполнять отсыл к некоему значению. Классическим примером симулякра является рекламный образ. Достаточно очевидно, что, например, сверх-элегантная девушка на рекламе плакате, не обладает даже минимальной степенью реальности - этот образ является плодом работы многочисленных визажистов, постановщиков, операторов и т.д. Сам по себе этот образ ускользает от анализа, его главная задача заключается в том, чтобы навести потребителя на мысль о необходимости срочной покупки рекламируемого товара. Вещь в данном случае не только не обладает некоей функцией, но даже не является реальной. Так в культурной практике исчезает вещь и ее заменяет собой функция, смысл. Важно не то, что исполняет функцию, а то, какую функцию исполняет та или иная вещь.