Леся работала в магазине элитных подарков. Люди, у которых всё есть в жизни, но не хватает радостных эмоций, ценят дорогие вещи, необычные, эксклюзив. Таким покупателям предлагались редкие статуэтки, инкрустированные слоновой костью кинжалы, арабские клинки, японские шкатулки, старинные веера, разнообразные карманные резные фляжки для спиртных напитков, эксклюзивные вещи ручной работы известных мастеров, нишевые парфюмы…
Леся работала с удовольствием! Покупатели её благодарили за покупки, а что может быть лучше, чем работа, которая приносит радость! Разве только семья, кроме работы…
Семья у Леси была. Она жила с мужчиной, пока ещё не были расписаны. Ей было уже тридцать – она довольно долго искала свое счастье. Казалось, вот оно и встретилось, счастье! Вадим был старше её, мудрее. Леся на него полагалась во всём. Вскоре она забеременела, но её Вадим не был рад такому известию, настаивал на аборте. Леся опасалась, что если она сделает аборт, то больше никогда не сможет иметь детей. Она напряжённо обдумывала ситуацию, которая у них сложилась. Мысли ворочались в голове, тяжёлые, как сырые комья. Останется ли с ней её Вадим, с его эгоистичным характером – ещё вопрос, а вот ребёнок останется на всю жизнь. В общем, аборт она делать отказалась. И их семья, ещё и так не устоявшаяся, дала трещину.
Вадик стал всё время раздражённым. Начал часто ей грубить, упрекать, называть эгоисткой, которая думает только о себе, а о нём напрочь забыла…
Леся терпела – она же любила Вадика, так слепо, словно была им околдована! Да и привыкла к нему, как мужу. И боялась оставить ребёнка без отца. Несладко детям приходится, когда их дразнят в саду или в школе, что нет папы…
Может, когда родится малыш, и все изменится? Вадик привыкнет, привяжется к ребёнку, полюбит его, научится заботиться… о ком-то ещё кроме себя… Сам-то уже не мальчик, тридцать восемь ему! Илья Муромец, вон, в тридцать три уже Русь пошел спасать от нашествия басурман…
Вадик, правда, в армии не служил, но как взрослый зрелый мужчина о своей семье позаботиться уже вполне мог бы. В магазине Леся продолжала консультировать посетителей: что приобрести юбиляру, что – начальнику к Новому году, что – на день рождения свекрови или тёщи. Красиво упаковывала покупку – только она так умела. При необходимости вызывала курьера, который отвозил оплаченный подарок по указанному адресу.
Только с парфюмерией стали у неё возникать трудности. Леся, безусловно, разбиралась в ароматах. Могла посоветовать по предпочтениям клиента нужный парфюм, и всегда попадала в точку: клиенты выбирали то, что она советовала, а потом благодарили за её совет. Но покупатели обязательно примеряли дорогой аромат. А Лесе из-за беременности стало трудно переносить насыщенные ароматы нишевой парфюмерии. Не то чтобы она страдала аллергией, но у неё, вероятно, был небольшой токсикоз, и при распылении парфюма на Лесю накатывали приступы неукротимой тошноты. Приходилось бросать растерянного клиента и мчаться в туалет. Это стало мешать работе. А Леся любила свою работу! И не только она одна. Это место давно присмотрела её напарница Сонечка. Девушка только и выжидала удобный момент, и день за днём придумала тысячи способов, как устранить Лесю, и устроить на её место свою лучшую подругу. И вот удобный момент подвернулся!
Эти приступы Лесиной тошноты сыграли на руку Сонечке. Она стала жаловаться руководству, что Леся срывает продажи, теряет клиентов, у неё жуткая аллергия на все парфюмы, и вообще не должны сотрудники подводить фирму своими недомоганиями. Нездоров – бери больничный, или вообще уходи на другую работу! Вода камень точит.
Постоянные Сонечкины бубнения насчёт несоответствия Леси привели к тому, что управляющий и сам заметил Лесины побеги в туалет из торгового зала, её бледность, одышку после парфюмерных примерок у прилавка. Нельзя увольнять продавца по причине беременности – это бесчеловечно и вообще противозаконно. Но управляющий придумал, как освободиться от Леси – объявил пару выговоров, пропесочил несколько раз на пятиминутке, а потом вызвал к себе и прямо сказал писать заявление по собственному желанию. Леся пыталась его уговорить, но он остался непреклонен. Если не по собственному желанию – то Леся будет уволена в связи с несоответствием занимаемой должности! Точка. Леся написала заявление, и её уволили. Никаких декретных ей, разумеется, не выплатили.
Подруга Надя возмущалась, и советовала подать в суд: были все шансы выиграть компенсацию. Но Леся отказалась – не может она судиться с любимым магазином, в котором она проработала несколько лет.
– Нет, Надюша, эти скандальные деньги, которые я отвоюю с нервотрёпками и слёзами, не пойдут мне впрок.
Да и не на улице же Леся осталась? Есть где жить. Есть у неё без пяти минут муж – осталось узаконить отношения официально. Продержится! Ну, подумаешь, уволилась. Найдёт ещё работу. Только, правда, уже после родов. Ребёночка подрастит, и работать пойдёт. А ещё у нее же есть опора – Вадик. Он как настоящий мужчина возьмёт на свои сильные плечи заботу о своей семье, пока та не окрепнет. Потом и Леся тоже впряжется в этот семейный плуг, и тоже станет обеспечивать их быт, как и прежде.
– Мечтай, мечтай. Как раз на твоего Вадика вся надежда, ага… Он у тебя мужчина прям как настоящий! – проворчала Надя. – Даже почти что муж. Автор твоего ребёнка! Только вот ребёнка заделал, а ответственность на себя брать не хочет!
Вадим всё же смирился с тем, что от ребенка никуда не деться. Даже расписался с Лесей, вняв её доводам, что потом придется усыновлять. А это волокита, куча документов на усыновление, и прочая головная боль…
Расписались, разумеется, тихо: без шума, гостей и затрат. Вадик не готов был раскошеливаться на банкет, но Леся и не настаивала. Зато теперь она не боялась, что ребёнок родится безотцовщиной – у него есть родной законный отец. А Леся стала Ивашиной по мужу.