Иван Бастон со своим небольшим корпусом ладонников иногда успешно, иногда не очень воевал в центральной Африке. Тогда он сам еще не был ладонником. Стартовым капиталом его снабдил Мохаммад бен Ладен — террорист №1, которому однажды Муса ибн Бастон — террорист №2 — проиграл войну. Он относился к Моххамаду с почтением и даже боялся. Бастон редко кому кланялся. А вот перед великим бен Ладеном преклонялся. И однажды, не задумываясь особо о значении слова, купил в свой паспорт приписку «бен». Однако, когда принесли документы, он обнаружил вместо запрашиваемого «бен» неожиданное «ибн». На пластиковой карточке значилось имя «Иван ибн Бастон». Он бросил паспорт на пол и заревел от злости. Борис поднял с пола документ, прочел, пожал плечами и, воодушевленный, обратился к Ивану:
— Ваше благородие, так «ибн» даже круче, чем «бен». Представь! Иван бен Бастон. Ну, некрасиво же. А? А вот — Иван ибн Бастон — звучит. Муса ибн Бастон — хорошо, — Борис вскинул руку вверх и торжественно провозгласил: — Император Иван ибн Бастон!
— Ну да, император без империи, — присел на кровать Иван и обхватил голову руками.
— Зато у нас есть армия, — Борис присел рядом.
Иван обнял Бориса и добавил:
— У меня, а не у нас.
Бориска глубоко вздохнул и кивком согласился.
Иван поначалу бивал Бориску, который верно и преданно служил ему даже тогда, когда у Бастона абсолютно не было денег. А он такие времена знавал. Однако следом за Моххамадом бен Ладеном в компанию Baston Inc. ООО «Бастон» стали инвестировать известные бандиты из разных стран мира и русские воры в законе. Иван и сам был известным бандитом. Почти во всех странах мира числился в розыске как особо опасный преступник. Но сыск — дело относительное и фискальное, то бишь, если у тебя водились деньги, то искать тебя могли бесконечно. Вернее, это не розыск даже был, а натуральный грязный бизнес. Многие сыщики и разведчики знали, где найти Ивана, но не делали этого по понятной причине: Иван им хорошо и вовремя платил. Стоит отметить, что Иван любил хорошо платить и получал от этого не меньше удовольствия, чем когда сам получал финансовое поощрение. За щедрость, прямоту и обаяние Ивана ибн Бастона любили в народе. Знали, что он сирота. Поначалу он много рассказывал о своем тяжелом детстве беспризорника. Особенно смаковал историю о том, как подорвал президента Соединенных Штатов Центральной Америки — Ляха Мачинского. Американцев не любили ни китайцы, ни русские, ни арабы. Несмотря на то, что Лях Мачинский был поляком.
— Ёбт, это не имеет никакого значения. Он — американец! Американец должен умереть, — однажды ответил на вопрос журналиста подвыпивший Иван.
И рейтинги компании Baston Inc. ООО «Бастон» шли вверх.
Были времена падений и взлетов. И Иван принимал всё.
Но сегодня он грустил. Последнее время его главной болезнью стал сплин.
Иван сидел, положив руку на плечи Борюсика, и думал о том, что ни одну из своих нынешних жен не любит по-настоящему.
— Ни одну, — повторил о вслух.
— Бывает, — с понимаем ответил Борюсик.
Спустя девять дней и Иван, и Борюсик лягут под лазерный скальпель и к вечеру получат на спины громадные ладони. Ученые добились того, чтобы мозг ладонников не деградировал. И Иван ибн Бастон решился на модификацию своего организма после того, как ему предсказали смерть. Шарлатанство или мистификация, но паранойя поглотила Ивана. На что Борюсик говорил своим друзьям-пигмеям:
— У всех великих что-то подобное бывает.
Бастон понимал, что назад пути нет, когда пошел под нож.
— Колите! — велел он профессорам, и три худых послушных очкарика стали над ним колдовать.
— Я король мира! Я — Бог! Я Бо-о-ог!!! — потом кричал он, получив ладонь, которая ему нравилась.
Солдаты слушали его. Солдаты верили ему.
Однажды он спросил у профессоров:
— А можно вторую ладонь?
— Мы поработаем над этим, — ответили те.
После того, как на экранах телевизоров явился обновленный, модифицированный Иван ибн Бастон, ладонник, провозгласивший себя императором, люди массово пошли на операции по модификации организма. Ибо стать солдатом-ладонником армии ООО «Бастон» — значило зарабатывать хорошие деньги: кормить семью, жить на широкую ногу. Примерно такая же удача, как в начале XXI века в России устроиться менеджером в «Газпром» или в США — программистом в «Facebook». Армия Мусы ибн Бастона увеличилась в два раза. Тогда-то, с удвоенной дружиной, Иван начал и победно закончил войну в Африке, покорив центральную ее часть, подчинив себе молодые государства Йоруба и Банту. После этого в его армии появились два негритянских корпуса. Ладонники-негры считались очень хорошими воинами. Сильными, выносливыми. Командирами корпусов Иван назначил вождей, глав родовых общин, внедрив в штабы своих особистов и стукачей. Вспомогательные единицы, РМО и ремонтные роты состояли из пигмеев. Борюсик очень любил пигмеев за их маленький рост. Он комфортно чувствовал себя среди них.
Вот с такой достаточно большой регулярной армией Иван и принял участие в реалити-шоу «Война», превратив его из заштатного гладиаторского представления в настоящую еженедельную, а потом и ежедневную бойню с морем крови. Помимо солдат-ладонников он создал полноценное телевидение с армией операторов, монтажеров, режиссеров, редакторов, ведущих.
Спустя месяц он приобрел сто процентов акций этого шоу. Как купил? Неизвестно. Известно лишь, что тело первого генерального продюсера реалити-шоу «Война» Александра Григорука нашли двое влюбленных бедуинов — в безлюдной пустыне, по которой они гнали верблюдов.
Бедуины два дня покормили телом Григорука своих собак, потом испугались ответственности и сдали оставшееся местным властям. За что были проданы в рабство королю подводной Шотландии.
Сейчас Иван сидел с Борисом на кровати и принимал решение насчет вживления ладони. Делать или не делать операцию.
— Пока не делать, — неожиданно сказал он вслух.
— Согласен, — прервал его размышления Борис.
Иван нахмурился, убрал руку с его плеча и оттолкнул Бориса от себя. Тот не обиделся, но ушел. Ушел думать.
Иван которую ночь не спал. Его мучили галлюцинации и страхи. Борис не знал, что делать. Он долго думал и, наконец, придумал.
На следующей день Борюсик проявил инициативу: ранним утром ушел в пустыню и до ночи не возвращался.
Даже Иван немного заволновался и к ужину спросил у кухарки:
— Куда ушел Борюсик?
Никто не знал. Бастон стал злиться и бросать на пол столовые приборы.
К ночи Борис Стерх привел в дом босую колдунью Тиннит, негритянку из племени Тубу. На ней был серый льняной хитон с капюшоном.
Борис открыл дверь, впустил колдунью, показал, куда идти. Но Тиннит, шагнув за порог, остановилась и, улыбнувшись, сказала:
— Плохо.
— Что? — спросил Борис, закрывая за собой большую дверь.
— Умрет твой хозяин.
Борис занервничал, надулся, покраснел, как вареный рак, погрозил колдунье пальцем и прикрикнул на нее:
— Нет! Ты-ы! Это… Не смей даже говорить такое, дура старая!
Но из дверей спальни быстро вышел полуголый, в одних грязных панталонах, Иван и остановился, глядя на колдунью. Борис заметно засуетился. Бастон поднял руку:
— Стоп, Бориска! Откуда эта женщина?
Карлик поспешил к боссу, схватил его за плечи, как будто хотел удержать:
— Не обращай внимания. Я думал, она тебе поможет. Она, типа, колдунья… немного…
Иван с отвращением глянул на карлика и сердито спросил:
— Что ты сейчас делаешь?
Борис убрал руки за спину и ответил:
— Соскучился.
Иван глянул на женщину, хотел что-то спросить, но не решился.
— Пошла отсюда! — вдруг закричал Борис и бросил в колдунью керамический кувшин. И тот разбился о стену.
Тиннит не шелохнулась.
— Ты что? — сурово глянул на карлика Иван. — Рассудком повредился, Борюсик? Привел в мой дом человека и кидаешься кувшинами. Стыдись, мальчик.
— Старая женщина… говорит ерунду — уставившись в пол, пробормотал Борис.
Бастон сделал шаг вперед, но карлик перекрыл ему дорогу. Иван оттолкнул его и подошел к колдунье. Она стояла, опустив глаза. Черные кудрявые волосы спадали на ее худые плечи. Иван решился и спросил:
— Как зовут тебя, бабушка?
— Тиннит.
— Сколько тебе лет, Тиннит? Если не секрет.
— Двадцать пять, — ответила колдунья и уселась «по-турецки» на пол.
— Может, стул? — спросил Иван, показав на шикарные кресла и резные стулья, стоящие вдоль стен.
Колдунья не ответила. Иван сел на корточки прямо перед ней. Выждав минуту, он спросил:
— Двадцать пять лет?
Она молчала.
— Чай? Кофе? — на сей раз спросил Иван.
Она молчала, прикрыв веки. Борюсик уличил момент, подбежал к Ивану и присел рядом, преданно заглянув ему в глаза. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Бастон толкнул его. Он приполз опять. Тогда Иван больно ударил его в плечо. Суетливый Борис не унимался. В конце концов Бастон оскалил зубы и погрозил кулаком. Карлик потер ушибленное плечо и, закусив губу, пошлепал в темный угол.
Дождавшись тишины, Иван вновь обратился к Тиннит:
— Ты сказала, что я скоро умру. Отчего же?
— Погибнешь, — спокойно ответила та.
Иван около минуты сидел неподвижно. Несколько раз сглотнул слюну — кадык двигался. У Борюсика слезы на глаза навернулись, так он переживал за хозяина.
— При каких обстоятельствах я… гм… погибну? — набравшись смелости, спросил Иван.
— Пружина, — невнятно ответила колдунья.
Бастон некоторое время ждал, надеясь, что та продолжит говорить, но так и не дождался.
— Какая пружина? — задал очередной вопрос Иван и почему-то впервые за все это время улыбнулся.
Неугомонный Борис решил, что нужно спасать ситуацию, снова прибежал к Бастону, снова сел рядом и снова запел старую песню:
— Да не слушай ты ее, Иван Всемогущий! Какая, нахрен, пружина! Не видишь, что ли… Это древняя черномазая аферистка! Охмурила меня, сука! Двадцать пять лет ей! Ага. Рассказывай нам сказки! Двадцать пять лет. Если тебе двадцать пять, тогда Борису, — ударил он себя в грудь, — три годика… и я под стул пешком хожу…
Иван с силой ударил карлика по лицу, и тот кубарем покатился в сторону. Но тут же вскочил на ноги. Из носа хлынула кровь. Карлик зарыдал и прогундосил:
— Я ведь… я ведь твой лучший друг…
Тиннит встала и пошла к выходу. Иван закричал на Бориса:
— Ты всё испортил, сучок!
Борис быстро просек, что дело может кончиться плохо, что, вероятно, разбитым носом он не отделается. Карлик махнул рукой, сматерился, побежал и забился под кровать. Иван поднялся на ноги и вновь обратился к Тиннит:
— Подожди. Это всё, что ты хотела сказать?
Тиннит развернулась у дверей, впервые за всё время подняла глаза, и Иван испугался ее сквозящего пронизывающего взгляда.
Она ответила:
— Остальное зависит от тебя: богатство, власть, женщины. Но тебе это незачем.
Иван тут же подумал: «А не жениться ли мне на ней?»
— Не жениться, — бросила Тиннит и опустила глаза.
Возникла неловкая пауза. Иван снял с мизинца перстень из белого золота с большим бриллиантом и протянул Тиннит — в качестве платы. Колдунья взяла и быстро вышла, не закрыв за собой дверь.
В помещение ворвался теплый ветер. Начинался «пятидесятидневник» Шахали — сезон горячего штормового ветра.
Иван постоял некоторое время, потом сел на пол — и сразу лег, развалился на полу, раскинул руки в стороны, зевнул, потянулся, широко улыбнулся и громко сказал:
— Хочу спать.
Шторы волновались от ветра, люстры дрожали. Борис вылез из-под кровати, утирая кровь платком, отряхнулся, закрыл дверь и высказался:
— Ну, слава богу! Спать — это завсегда хорошо. Ты, мое превосходительство, очень давно не почивал вдоволь. Всё мучаешься чем-то. Меня бей, я — раб твой. Я всё стерплю. А бабку эту негритянскую не слушай. Не, не слушай, — и облегченно вздохнул.
— Почему же? — вскочил на ноги Иван и с ухмылкой посмотрел на Бориса.
Борис взмахнул руками, сделал танцевальное па и спросил в ответ:
— Может, бухнем, Ваше Величество?
— Может, и бухнем, — согласился с улыбкой Иван, снял с себя панталоны и добавил, — Воняю, Борюсик, как самый последний пигмей. — И направился в душ.
Борис крикнул вдогонку:
— Пигмеи — самые хорошие люди на земле. Запах пигмея — это божественная амбра.
Но Иван уже включил воду, встал под душ — и был счастлив, как никогда.
После он лег в кровать и уснул сном младенца. Борис на цыпочках вошел, боясь разбудить шефа, тихо приблизился к спящему, заботливо накрыл одеялом, улыбнулся, потрогал свой пострадавший нос и медленно, так же на цыпочках, вышел. Аккуратно закрыл за собой дверь, сел у порога, взглянул на разбитый кувшин, глубоко вздохнул, три раза перекрестился, прислонился головою к дверному косяку и задремал.
Ему снился хрустальный замок, который как будто персонально для него построил император Иван ибн Бастон. В замке жили его черные маленькие друзья — застенчивые пигмеи, мужчины и женщины, которые жарили для Бориса грибы и клубни маниока.
И еще ему снился секс.
В итоге случилась поллюция.