Мы переходили дорогу. Пешеходный переход размером метров в пять выводил к узорным кружевам стальных ворот, что скрипели под лёгкими потоками осеннего ветра; за ними шелестел жёлтым сумраком опадающих листьев – парк, скудный своей выцветающей палитрой.
– Ну почему ты такой?! – Твой нежный голос становится неприятно гнусавым при переходе на повышенные, возмущенные тона.
– Что? – Я прекрасно понимал о чем пойдет речь – четыре года вместе дают возможность предугадывать мысли друг друга. Но, к сожалению не влиять на них.
Я прекрасно понимал о чем пойдет речь. Мой вопрос прозвучал не из-за непонимания, он как сознательный отказ от начала столь нелепого конфликта. Желание отдалиться, отстраниться. Оттянуть неизбежное…
– Почему ты не взял меня за руку, когда мы зашли на пешеходный переход?! Почему ты наоборот, зашагал по нему быстрее, отдаляясь от меня?!
– Ну… тебе двадцать шесть лет и…
– Какая разница?! Меня может сбить машина в любом возрасте, и ты должен следить за мной!
Ржавые петли на секунду заглушили твой голос, когда я приоткрыл ворота чуть сильнее, запуская тебя в парк.
Все это можно было бы расценить как милый флирт, наигранно-детский и забавный. Можно, если бы не твой повышенный, срывающийся на гнусавость тон, и раздраженное выражение лица с презрительным вызовом в обесцвеченных глазах. Такая серьезность всегда казалась мне нелепой, учитывая суть подобных конфликтов, но я был уже в него втянут…
– …и мы больше не пара. Ты не можешь требовать от меня отцовской гипер-опеки. – Продолжил я.
– Какая разница?! Любой друг обязан выполнять подобные вещи!
Когда-то мне казалось, что я могу ответить на любой бытовой вопрос, решить любой конфликт, объяснить свою позицию, какой бы она ни была. Мне казалось, что всегда есть идеальный алгоритм слов, который просто надо найти и составить.
Но все это в прошлом. Юношеский максимализм, как и вера в себя и людей угасла подобно цвету умирающей осени.
Так много слов в моей голове, так много объяснений, мыслей!.. Но все это не имеет смысла… Твои слова, как и мои ответы, всего лишь повторяющийся раз от раза цикл одного и того же конфликта. Нелепый лабиринт в котором я заблудился уже давно, сам превратившись в нелепость.
Я смахнул сухие листья с лавки и сел. Ты осталась стоять, погружая свой напряжённый взгляд в холодное сумрачное пространство.
– Может… – начал было я, утомившись от затянувшейся паузы.
– Невздумай ничего говорить! Я ещё не успокоилась! Я не ты, мне нужно время, чтобы прийти в себя! Молчи!
Тебя слегка трясет. Я уверен, ты бы хотела сейчас ещё и затягиваться сигаретой, которая придавала бы этой сценке налет ещё большего драматизма…
Нет-нет, ты не подумай – я верю, что твои гипертрофированные чувства искренни. Я верю, что ты с лёгкостью вселила в себя этот стресс, что заставляет страдать.
Просто я, также, понимаю, что всего этого можно было легко избежать ничтожным усилием воли и осознанности. И вместо немого драматического театра, мы бы занялись более интересной и продуктивной беседой.
Знаешь, я хороший собеседник.
Но твоя цель не разобраться в себе или ситуации. Ни в том, чтобы выбраться из собственного лабиринта и вывести меня. Твоя цель не в этом, поэтому надобности в воле и сознании нет.
– Ты хочешь внушить мне свою деформированную модель мира, завязанную на гипер-опеке к которой тебя приучили. Ведь твой аргумент: "так положено!" – не самый рационально осмысленный, неправда ли?
– Замолчи! Я же просила! Что ты за человек?!
Я чувствую, как подавляемая ярость фантомными воспоминаниями колышется где-то на краю сознания.
Ты слишком сильно увязла в низменной жалости к самой себе, подпитываясь быстро сгенерированной ситуацией в своей голове, которая, к твоему сожалению, не соответствует действительности.
– Знаешь, есть и более весомые разочарования в жизни. Реальность, бывает, намного сильнее не оправдывает ожиданий… – я больше не надеюсь, что ты когда нибудь услышишь мои слова. Просто мне становится скучно; я всегда мечтал думать о чем-нибудь возвышенном, но как марлок продолжаю копаться у подножия человеческих пороков.
Ты как-то спросила меня о моей мечте…
Когда-нибудь я научусь мечтать о возвышенном, не завязанном на социально-бытовых структурах. Когда я выбирусь из лабиринта человеческих эмоциональных травм и психологических слабостей, я хочу получить настоящую мечту…
– Я не должна учиться быть сильнее! – наш диалог, наконец, сдвинулся с мертвой точки. – Не должна врать и скрывать свои чувства, потому что тебе это удобно. Почему я должна подстраиваться под твои…
Наш диалог сдвинулся с мертвой точки. Но мы нет. В очередной раз отчаяние заставляет меня молчать. Я не задавал вопросов на которые ты отвечаешь, не сказал ни слова чтобы твой текст выглядел именно так. С кем ты говоришь? О чем ты говоришь?
Я проиграл!
Проиграл не истине, но её отсутствию.
И я бы понял, если бы ты просто запуталась в своих мыслях. Раньше я так и думал. Но даже этот несвязный текст звучит как агония капризного ребенка. Это не объяснение своей позиции зрелой личности, но неосознанное желание получить игрушку здесь и сейчас любыми способами. Объяснение, почему эта игрушка заслужена и необходима – но никак не самоанализ.
Ты замолчала ожидая от меня ответа. Я кивнул.
– Пойдем. Становится довольно холодно, пора выпить кофе.