Про колдунов в Царицыно каких только легенд не сложили, но почти все они остались побасенками. Однако была семейка чародеев, существование которой точно зафиксировано историческими источниками. Владелец усадьбы Семён Стрешнев «благодаря» волшебникам впал у царя в немилость.
Когда вотчина Чёрная Грязь отошла Семену Лукьяновичу и его жене Марии Алексеевне, усадьба была невелика и состояла из двух небольших домов и хозяйственных построек: поварни, мыльни, двух погребов (тёплого и «ледника») и сушила – для хранения съестных припасов. У задних ворот находилась конюшня и изба приказчика. Неподалеку раскинулись хижины холопов, плотина с мельницей, гумно, две житницы, скотный двор и яблоневый сад. Что сказать, для дяди царя совсем скромное хозяйство.
Чары для принца
Семён Лукьянович заметно расширил владения, при нем помимо деревни Петровки появились селения Орехово, Киселёво, Шандорово. Росло и его влияние при дворе. Жизнь в Чёрной грязи была простой и ничто не нарушало спокойствия хозяев. Гости тут были всякие, в том числе и высокого рода, но более всего выделялись крестьянин-чародей Симон Данилов и его жена Оринка, приходившие из села Коломенского. Они и стали причиной ужасного переполоха.
В июле 1647 года приближённые бояре доложили царю Алексею Михайловичу, что его родной дядя со своей супругой уже восьмой год общаются с ведунами. В обвинении сообщается:
"Симонка и жена иво Оринка многое ведовство и шептанье и чародейства и ворожбу делали во многих домах, и у тебя Семена ведовством своим и шептаньем и кореньем лечил людей твоих Сережку Немчинова да Мишку Трубача от падучие болезни да псарских ребят, да в твоей ж Семеновой подмосковной вотчине в деревне на Черной Грязи лечил лошади и из конюшни дьявола выгонял травами и кореньем ворожбою с наговоры, и в воду положа коренья и травы приговаривали многие свои ведовские слова, и воду крестили своею рукою по трижды и кореньем и травами тех твоих людей окуривали и водою окачивали и спрыскивали".
Из материалов следствия становится ясно, что Симонко Данилов под пытками заявил, что "он и на московской двор к тебе Семену ходил и в деревню на Черную Грязь приезживал и прихаживал по часту, и жена его Оринка у тебя Семена и жены твоей бывала ж, да в селе-де Коломенском он Симонко у тебя Семена бывал же и ты Семен его Симонка и вином паивал, а учал-де он Симонко к тебе на двор ходить и с тобою Семеном знатца с тех мест как он человека твоего Сережку лечил тому ныне осьмой год".
Выяснилось, что и Симонка и Оринка с детьми с Егупком, Гришкою и Микиткою в подмосковной вотчине Стрешневых были часто, ночевали по два-три дня: "Жена его Оринка в расспросе ж и с пыток говорила, что ты Семен и жена твоя Марья присылали к ним в село Коломенское людей своих Мишку Татарина Серебреника да Сережку Немчинова, чтоб они Симонко и жена его Оринка приворотили королевича".
Это был сам по себе серьёзный навет – Семён Стрешнев обвинялся в том, что с помощью колдуна пытался приворожить к своей племяннице, сестре Алексея Михайловича царевне Ирине Михайловне датского королевича Вольдемара. Принц приехал в Москву 21 января 1644 году сватать за себя царевну, но категорически отказывался принять православную веру. Его и силой держали, и напаивали, и в отчаянии взялись за колдовство.
Преступление против государя
Завистники задели за живое. Царь чародеев опасался. Со времен Василия III бояре клялись, что не будут сами чародействовать и людей своих, ведунов и ведуний против государя посылать. И всякое нарушение этой присяги каралось жестоко. Основная же канва обвинения: "... государево пришествие в село Коломенское бывает по часту, и ты Семен государева здоровья не остерегал и государю про таких злых ведунов не известил, и сам с ними знался многие годы и по ся место их укрывал".
Известно было, что ведуны наговором довели до «падучей болезни» невесту царя Евфимию Всеволжскую. Доверенный боярин Алексея Михайловича Артамон Матвеев был обвинён в чародействе на «чёрной книге», с помощью коей вызывал он в царские палаты нечистых духов и говорили те духи вслух. Отправили того вельможу в ссылку. То есть, были прецеденты.
Следствие вели...
Вызывают интерес следующие слова обвинителей: "А ты Семен и сам при государе и при боярах такое слово говаривал, кто с ведунами знаетца и тот-де достоин смерти, и то ты Семен говаривал воровски лестью, забыв его государево крестное целованье, а ныне то сыскалось подлинно, что ты с такими злыми ведунам знался сам многие годы". А вот за этими попрёками есть история, участником которой был Семён.
В 1638 году, еще при царе Михаиле Фёдоровиче, расследовалось дело замоскворецких ведьм. Царская золотошвейка Мария Сновидова донесла, что её подруга Дарья Ламанова сыпала заговоренный песок на следы царицы. Девица под пытками призналась, что ходила к некой Настасьице, которая заговаривает пепел от женских воротников. Выяснилось, однако, что Настасья эта родом из Чернигова, а муж у неё литовец Янко Павлов. Понятное дело, обвинили колдунью в том, что она иностранная шпионка и хотела извести царя. Под пытками выясняли, был ли ей от польского и литовского короля заказ. Призналась Настасья, что «сыпать велела не для лихого дела, а для того, как тот пепел государь и государыня царица перейдут, а чьё в те поры будет челобитье, и то дело и сделается».
К несчастью ворожей, в 1639 году после болезни скончался пятилетний царевич Иван Михайлович, а следом новорожденный наследник Василий Михайлович. Следствие установило, что Настьку обучала заговорам Манка Козлиха, а ту обучила её мать. Сама Манка выдала трех слепых ворожей, а именно Ульянку, жившую у Арбатских ворот, Дуньку из Лужников и Феклицу из Стрелецкой слободы. Так была раскрыта глубоко законспирированная ведовская сеть. В итоге, Настасья и слепая Ульяна не выдержали пыток, а их товарок отправили в ссылку.
Однако, была в той истории одна любопытная деталь. Жестокое то следствие вели дьяк Тараканов и… окольничий Стрешнев. Выходит, вылились ведьмины слёзы и попался их гонитель на том же преступлении. И ведь он в тот же год отношения с коломенским колдуном и завёл, когда разоблачал группу ворожей.
Наказание за колдовство
Следствие выяснило и историю колдуна. Данилов рассказал, что заговорам он научился десять лет назад, когда был в донских казаках. Его учитель донской казак Дружинка Белов к времени допроса умер. Жену Оринку колдун обучал заговорам сам, а детей постарался в руки палачей не отдавать - клялся, что не знают они слов заветных.
Оринка на допросе признавала, "что прислала-де его Мишку Лукьяновича жена Марья Олексеевна для того, чтоб ей Оринке приворотить королевича, чтоб он женился на государыне царевне Ирине Михайловне, и она-де отказала, что ее столько не будет". Она оправдывала мужа, при заказе не присутствовавшего и говорила про неведенье детей. Однако всё было напрасно - их так же жгли и пытали...
Царь исключения не сделал даже для родственника. Отстранил дядю от почётной должности и отправил служить в Вологду воеводой. Целых четыре года маялся Семён Лукьянович в глуши, пока не выпросил у племянника прощения. Позже Стрешнев принял участие в двух военных походах, литовском и шведском, в 1655 году был пожалован в бояре, а в 1657 году дорос до «министерских» постов. Боярина назначили главой сразу двух приказов – великого Княжества литовского и Устюжская Четверть, которыми руководил до конца своей жизни.
Боярин Семён Лукьянович Стрешнев скончался 3 июля 1666 года. Печальная весть застала царя Алексея Михайловича на соколиной охоте близ Коломны. Он вернулся в столицу и участвовал в погребении. Царского дядю похоронили в Чудовом монастыре с большим почетом. А история с колдуном быстро забылась. Однако дело с материалами расследования до сих пор хранится в историческом архиве. Про дальнейшую судьбу колдуна и его семьи нам неизвестно, но у любителей истории есть подозрения: не с его ли языка род Стрешневых пресёкся...