Я очнулась на земле и увидела огромное раскидистое дерево с почти опавшей листвой. На нижней толстой ветке сидел ворон. Он смотрел прямо на меня, отчего становилось не по себе. Откуда-то доносился ритмичный грохот барабанов, странное лязганье и крики. Я поднялась и пошла на звук. Было холодно и сыро. Небо затянуло тяжелыми серыми тучами. Вдалеке виднелись скалы. Вокруг не было ни души.
Я дошла почти до края обрыва, звук доносился снизу. Высота казалась большой. Я все-таки рискнула подойти ближе и посмотреть. Внизу кипела какая-то красно-коричневая каша. Все шевелилось в непостижимом хаосе. И я не сразу поняла, что это люди, мужчины в доспехах и шкурах, с оружием. Виднелись длинные топоры и булавы, шары с шипами проносились над кишащей массой, издающей стоны и невнятные крики. Вся земля под ними была темной от крови. Люди падали, их затаптывали, отдельными пятнами в кровавых лужах виднелись смазанные лица мертвенно-бледных голов, отсеченных от тела. Этого не может быть! Такое животное варварство среди людей… Эта бойня…
Я почувствовала, как ноги подкашиваются от страха, присела и тихонько стала отползать от края. Над моей головой пролетел орел и, взмахнув огромным крылом над полем битвы, устремился ввысь, к тучам. Я поднялась на ноги и снова села, когда увидела темное пятно, стремительно падающее с неба. «Наверное, орел возвращается», – подумала я. Но это был не он. Буквально в нескольких шагах от меня, над местом битвы в воздухе зависла, расправив крылья, женщина в доспехах. Она рассматривала меня без удивления. Ее глаза были черными и хищными, как у зверя, но, кажется, я ее не интересовала. Она издала вопль, похожий на рык, и ринулась вниз.
*
Унылый и мрачный город обступал Аню. Где-то виднелся грязный снег, асфальт чернел, деревья протягивали обрубленные тонкие руки, как закаменелые монстры, уставшие от долгой зимы. Люди в темных капюшонах сновали по тротуарам, пряча лица от холодного ветра.
Аня была одной из них, пока не свернула в арку небольшого двора и не открыла тяжелую дверь, ведущую в темный лестничный пролет. Она поднялась по ступенькам и оказалась в узком коридоре. Слева была высокая белая дверь с кроваво-красной вывеской школы фламенко. Здесь для Ани начиналась другая жизнь. Надев черное длинное платье и черные туфли, подбитые гвоздями, она была готова к репетиции. Оставались считанные дни до премьеры спектакля.
Фламенко ворвалось в жизнь Ани несколько лет назад и разрушило весь привычный и спокойный уклад студенческой жизни с лекциями, семинарами и домашними заданиями. Обычно предпочитавшая оставаться незаметной, она вдруг обнаружила в себе долгое время приглушаемые бурю, протест, страсть, ярость, которые она наконец могла высвободить через движение: отчаянные дроби, нежные всплески рук, резкие повороты головой – и совсем-совсем другой мир, где можно стать кем угодно, прожить потрясающе насыщенную жизнь в нескольких минутах танца. Она выступала на сцене и участвовала в фестивалях. Сцена давала ощущение максимальной, наивысшей концентрации. Зрительный зал смазывался в пятно и весь мир отступал, а она вкладывала всю себя до самой последней частички в движение, растворяясь в нем, как будто это не она его воспроизводила, а какая-то сила вела ее, используя как сосуд для воплощения замысла. Ее жизнь обрела смысл.
– Времени не так много, начнем с танца битвы, так и разогреемся, – сказала Инга, когда все девушки собрались в зале. Он был ярко освещен несколькими объемными люстрами и светильниками над зеркалами. Высокие окна были плотно закрыты, не пропуская внутрь холод и тьму внешнего мира.
Инга включила метроном на 110. В этом танце она не участвовала. Она его придумала. И вот шестеро валькирий готовы к бою. Веера, как ножи, убраны за пояс. В этой постановке отважные девы-полубогини спускаются в мир людей во время сражения, чтобы забрать жизни славных воинов для великого войска верховного бога Одина.
– Анечка, могла бы ты позаниматься с Викой дополнительно? – произнесла Инга, когда танец был окончен. – Нужно отработать руки на тита-тита-тата и финал с веерами. И заодно повтори с ней свою сольную часть. Ну так, на всякий случай. Завтра зал будет свободен.
Аня с готовностью закивала, Вика с трудом скрывала разочарование.
*
Виктория опаздывала на репетицию с Аней. Она знала, что та придет заранее и лишний раз оставаться с ней наедине в раздевалке ей не хотелось. Вся эта идея позаниматься казалась ей бессмысленным унижением. Поработать самой – да, но под руководством Ани… Инга ее всегда выделяет: сольные танцы, особые поручения и вот теперь еще дополнительные занятия. «С чего вообще этой невзрачной девчонке такая честь? – злилась она. – Потому что глаза у нее какие-то особенные?»
Вика много занималась самостоятельно: брала каждый трудный элемент, разбирала его и повторяла столько раз, сколько требовалось, чтобы отшлифовать до совершенства. Ей понадобилось меньше года на то, что у других занимало несколько лет. И она считала себя лучшей. Но Аню здесь любили, а ее нет. «Ты как будто там», – иногда восхищенно комментировала анечкино соло Инга. «Вот бы ты там и осталась», – мысленно продолжала Вика.
Обида сжимала Вике горло. Конечно, если Инга так решила распределить роли, то спорить не стоило. Ее авторитет был непоколебим. То, как она рушила общепринятые представления о фламенко, вызывало у Вики уважение. Современная музыка, в том числе русский рок, дерзкие костюмы, веера как оружие, цепи вместо шалей, – все это резко контрастировало с типичным фламенко, которое показывали другие школы на фестивале, организованном Ингой. А ее спектакль, придуманный для открытия, по мотивам скандинавских мифов… Такого с фламенко не делал еще никто. Энергетика танца с жестким ритмом, яростными дробями мистическим образом органично вплетается в мрачный сюжет о богах, воинах и валькириях, дополняя его живой красотой. К этому хотелось быть причастной, хотелось быть в центре этого действа. Вика ощущала глубинную связь с тем миром, прямо из сердца, как предчувствие. И то, что не она, а Аня занимает ее место… Это просто ошибка, и она должна быть исправлена.
*
Аня уже разминалась, когда в зал зашла Вика и бросила холодный привет. Ей показалось, что та чем-то расстроена или недовольна, и это заставляло ее волноваться еще больше. Вика вообще была странной и высокомерной, часто разговаривала довольно резко и даже грубо. Про ее жизнь мало что было известно, хотя занимались вместе они уже больше года. Аня много думала о том, как провести эту репетицию, а Вика смотрела с таким видом, будто терпит и хочет поскорее уйти. От этого становилось не по себе, но занятие все равно должно состояться.
Они прошлись по спектаклю, по очереди разбирая все детали в отдельных танцевальных номерах, отработали вместе наиболее сложные элементы, увеличивая темп. Усталость возрастала, а напряжение между ними как будто наоборот уменьшалось. Совместные усилия и стремление к совершенству как будто бы объединяли их. Вконец измотанные, они опустились на пол у зеркала, чтобы отдышаться и попить.
– Я тут подумала… – медленно начала Виктория, – у нас такой магический спектакль. Все эти фантастические сущности, валькирии, дух смерти, Один с рунами, страшные вороны…
– Да, это очень красиво! Так эстетично и в то же время захватывающе…
– Да, невероятно. Знаешь, когда я была маленькой, я верила в мистику. И вот как-то с подругой мы пытались вызвать дух моего дедушки. Было так волнительно и страшно. Ничего не получилось, конечно, но незабываемо! Не хочешь попробовать нечто подобное? – предложила Вика.
– Что ты имеешь в виду? – растерялась Аня.
– Ну, у нас тут в кладовке хранится большая часть реквизита. Есть расписанные руны, можем приглушить свет, разложить их и посмотреть, что будет. Позовем Одина, вдруг даст полезный совет, – улыбнулась Вика.
– Ого, ну давай попробуем!
Девушки поднялись с пола. Виктория приглушила свет, оставив только подсветку зеркал. Теперь казалось, что они окружены тьмой. За окнами качались деревья. Они же прорывались, как живые, из отражения зеркал. Аня принесла кусочки ткани с изображениями рун и крылатые валькирьевские шлемы. Обе устроились в центре зала друг против друга, раскладывая таинственные знаки вокруг себя.
– С чего начнем? – спросила Аня.
– А ты не помнишь, как там в стихотворении Бальмонта про руны, которое звучит в спектакле?
– Помню только последний кусок, – призналась Аня, – но там ничего такого уж магического.
– Давай тогда закроем глаза и просто обратимся к Одину, как получится? – предложила Вика.
– Давай.
Девушки закрыли глаза, и Вика начала медленно и выразительно шептать:
– О, великий бог Один, самый мудрый и сильный из всех богов! Мы призываем тебя! Покинь чертоги Вальхаллы и явись нам. Мы твои верные подданные – валькирии!
Раздался стук в окно. Аня вздрогнула и открыла глаза. Корявая ветка, крутимая ветром, стучалась в стекло. Вика выразительно посмотрела на Аню, мол, видишь как, не все так просто.
– А что, если у нас в самом деле получится? – тихо спросила Аня.
– Будем надеяться, что так и будет, – улыбнулась в ответ Виктория.
Они снова закрыли глаза, и Вика продолжила:
– Великий и мудрый Один, дай нам свое благословение. Дай нам напутствие. Мы будем признательны за любую твою подсказку. Мы верно служим тебе во всем. Один! Один! Один!
Повисла пауза.
– Я не знаю, что еще добавить. Давай просто посидим с закрытыми глазами и подождем?
– Ага, – ответила Аня.
Ее окутало странное чувство. По телу разливалось тепло усталости после репетиции, веки тяжелели, и она проваливалась в мягкое, обволакивающее небытие. Как будто издалека доносился голос Вики: «Один, Один, Один, Одн, онд, ондн». Слово в голове истончалось, становилось прозрачнее и в конце концов от него оставалось только предчувствие. Как будто плывешь под толщей воды и совсем не нужен воздух, вообще ничего не нужно и нет никакого желания всплывать наверх к реальности. Перед ней стала проявляться большая седая голова одноглазого мужчины, лицо испещрено морщинами, лохматые космы свисают вниз. Это было страшное зрелище, но Аня не чувствовала опасности.
– Кто ты? – величественно спросила голова.
– Я валькирия, – Аня услышала собственный голос.
– Если ты валькирия, то и место твое в Вальхалле!
Космы вокруг лица внезапно закружились, и голова превратилась в орла. Птица взмахнула огромным крылом и растворилась.
– Ничего себе, целых двадцать минут просидели! – откуда-то издалека донесся знакомый голос Вики. – Пора собираться. Ты в порядке?
– Да, да, я сейчас, – пробормотала Аня, медленно открывая глаза. Голова кружилась, как после долго сна. «Лучше никому об этом не рассказывать, а то еще решат, что чокнулась,» – решила она.
*
Следующие несколько дней пролетели в репетициях и суматохе. Кому-то требовалось подшить платье, у кого-то прямо во время прогона сломался веер. Аня, как и все, волновалась. Можно сколько угодно репетировать и выступать, но каждый выход на сцену все равно остается уникальным явлением, непредсказуемым и ошеломительным. Настроение, зал, атмосфера – просто невозможно рассчитать все, невозможно оставаться спокойной. Одновременно страшно и не терпится.
И вот тот самый день. Скандинавский миф оживает на сцене. Эпизоды проносятся один за другим. Время сжимается. Только закончится один танец – небольшая передышка – и снова выход. Некогда думать, некогда переживать. Выйти – и отдать всю себя залу. А потом собраться заново – и снова отдать. Раз за разом. Энергия раскручивается, как по спирали, и с каждым оборотом сильнее. Кажется, выдержать больше нет сил - и вот финал. Последний танец. Аня в первой линии, в центре. Она уже не помнит себя. Она не может быть Аней. Она – это та Валькирия, чья история развинчивалась весь этот спектакль. Она отдала все, что у нее было.
С последними звуками музыки веер брошен на пол. Сценический дым расползается по сцене, отделяя Аню от зала с множеством лиц, улыбками, ладонями, готовыми обрушить аплодисменты. Можно выдохнуть, отдышаться, все кончено. Или нет? Из тумана проявляется уже знакомая седая голова. «Твое место в Вальхалле», – шепчет она. Аня в ужасе пятится, ноги слабеют. «Нет, нет», – она закрывает глаза, потому что это не может быть правдой. Аня падает и растворяется.
*
Виктория была одной из первых, кто бросился к Ане. «Вызовите скорую! Скорее! Кто-нибудь!» – прокричала она в сторону зала. Девушки в красных платьях окружили Аню со всех сторон, пытаясь помочь, но та не приходила в себя. Из-за кулис выбежала испуганная Инга, бросилась к поверженной и, обняв за голову, повторяла «Анечка, Анечка, что с тобой?» Виктория поднялась в замешательстве. Обморок? Но почему она никак не очнется? Сердце бешено колотилось, она чувствовала, что все еще задыхается после исполненного танца и никак не могла прийти в себя. Нужно как-то помочь. Хотя с другой стороны, не об этом ли она мечтала – избавиться от Анечки и занять ее место? Но что если она вообще никогда не очнется? Она оглядела сцену и зал, который все еще был окутан остатками дыма. На миг ей показалось, что она видит в нем силуэт большого крыла. Руки дрожали от волнения. Почему она?!
Автор: Илона Грибовская
Источник: https://litclubbs.ru/writers/6175-valkirija.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#мистика #хоррор #валькирия #фантастика
