В память о погибших родных в той страшной войне!
Солдат, в залатанной броне,
И почерневший весь от зноя,
Так не похожий на героя,
. . .
Он помнит только жар огня,
И смрад дымящихся останков,
Остовы выгоревших танков,
Как шли вперед, врага громя. ...
"Солдат в залатанной броне" Вл. Косогорский
…Карпы в это утро совсем не ловились. Просидев на берегу до позднего утра и поймав с десяток плотвичек с ладошку, Степаныч и Алексей засобирались домой. Шли по заросшей узкой тропинке, оглушительно стрекотали кузнечики, стрекозы кружили вокруг и солнце ощутимо припекало спину и затылок.
Спустившись с холма, который местные называли «Лысой горой» за полное отсутствие растительности на одном из его склонов, путники присели отдохнуть у старого деревянного колодца. Серые бревна покосившегося сруба и вкопанное бревно рядом – вот и все, что осталось от этого «журавля».
Алексей заглянул вглубь колодца – вода была близко, всего в каких-то тройке метров, но все равно недостать. От близкой прохлады парню захотелось пить еще сильнее.
- Скоро напьемся, - подбодрил Степаныч, - а нам уже пора.
Алексей поднял удочки, вздохнул, с сожалением – до дома еще топать и топать и бросил последний взгляд в квадратную яму колодца. Увидел там свое усталое лицо, редкие облака на небе и солнце… Солнце, которое катилось по небу, все ускоряя свой ход! Резко стемнело, так же быстро прокатилась луна, на мгновение блеснули звезды, опять стало светло и желтый диск солнца промчался над головой отраженного Алексея со скоростью метеора. Дни и ночи мелькали как фотовспышка, от всей этой круговерти у парня закружилась голова и он закрыл глаза, пытаясь сдержать приступ тошноты…
-На, попей, а то совсем сомлел, - какой-то молодой парень в военной форме прошлых лет и с улыбкой Степаныча на загорелом лице, протянул Алексею мятый котелок с водой: - А я пойду ведро поищу, надо еще воды набрать – не одни мы пить хотим…
Алексей принял из рук бойца котелок, без удивления, а просто отметил некоторые новые детали: винтовку, вместо удочек, в своей руке, другая одежда и ботинки с обмотками на ногах, срезанную осколком молодую березку, которая лежала рядом. И столб черного густого дыма, который поднимался за «Лысой горой».
Некоторое время спустя вернулся тот молодой боец, похожий на Степаныча, вручил Алексею старое ведро из-под солярки (видимо одолжил у какого-нибудь мехвода), велел наполнить его, (только кто такую воду пить будет!?) и показал прямо на столб дыма, который стал только толще и выше: - Нам туда.
Поднявшись на вершину, Степаныч и Алексей увидели жуткое зрелище – горела техника. Военная техника. С красными звездами на тех местах, куда еще не добралось пламя. И удушливый черный дым довершал страшную картину…
- Да… в Афгане тоже не карамелька была, - подал голос Степаныч, - но здесь просто ад.
Петляя между дымящими остовами машин и обгорелыми людьми в немыслимых позах, Степаныч привел Алексея к разбитой, но нетронутой огнем полуторке.
- Там, в кузове, Максим, - сказал Степаныч, - вытащи сначала тело, поставь его на станок, а потом влей в него воды.
Неужели рассудок Степаныча не выдержал? Алексей забрался в кузов и все встало на свои места: в углу, под самой кабиной, стоял пулемет "Максим", который видеть Алексею до этого приходилось только в кино…
Бойцы оттащили пулемет чуть выше по дороге, в воронку от снаряда, залили в кожух воды, принесли коробки с лентами – оборудовали огневую точку. И принялись всматриваться в даль дороги…
Гитлеровцы шли, не спеша и как-то по-хозяйски, что Алексей, чья очередь была сейчас наблюдать за дорогой, не сразу подал сигнал Степанычу, а несколько секунд завороженно смотрел на них, настоящих немцев, с которыми воевали наши деды. Расслабив ладони на рукоятках гашетки, Алексей уже с откровенным любопытством рассматривал, через прорезь щитка, незнакомую форму и слушал странный чужой говор…
Чуть шевельнул стволом, с кожуха пулемета свалился кусок сухой травы, который положили для маскировки… и их заметили. Резкий окрик на лающем языке и немцы залегли по обеим сторонам дороги и сразу по щитку защелкали пули, а Лёху чья-то рука отстранила от пулемета…
- Чтобы ленты были наготове! – прокричал Степаныч сквозь выстрелы, открывая ствольную коробку и заправляя ленту – нельзя им дать пройти на Семеновку!
-Иии, начали! – последнее слово Степаныча потонуло в выстрелах и лязганьи заработавшего пулемета. И начали. И начался бой, конца которому не было видно. Степаныч как будто прирос к пулемету – отстреливался короткими и длинными очередями, как демон из преисподней – весь в пыли и рукав, пропитанный кровью – успела зацепить шальная пуля. А Алексей, подтаскивал коробки с патронами, как было ему приказано, и не давал ближайшим врагам головы поднять, стреляя в их сторону из винтовки, пока Степаныч перезаряжал пулемет.
Но все-таки за одним немцем не уследили – подобрался он слишком близко и успел перед самой своей смертью метнуть гранату в пулеметный расчет. Достал-таки Степаныч очередью гитлеровца в последнее мгновенье, уткнулся фриц лицом в землю, но граната уже была брошена. Взрыва Алексей не услышал, просто стало темно и тихо. А потом Лёша уснул…
