С годами отношение ко всякой мистике изменилось в сторону ея полного отсутствия, но сказать, что в жизни совсем ничего мистического нет, я всё же не могу. Бывали случаи, бывали.
Дружок мой по юности рассказывал: как-то шёл он от своей любви домой…
Дело в выпускном классе было, но время было ещё строгое, без вольностей, порядочная девушка должна была лечь в постель в восемь, чтобы в десять быть дома.
Ну так вот – шёл Серёга домой и никого не трогал, а времена уже портились.
Могли толпой и отпинать ради забавы. Мол, не ходи по нашим девкам-то. У рабочей молодёжи развлечения свои. Поэтому ходить надо было с опаской, а ещё лучше железо всякое с собою таскать. Мы и таскали. Так-то решительности нам было не занимать. Мы сами из рабочей молодёжи.
Идти надо было через овраг, разделяющий микрорайоны и сквозь частный сектор возле парка. Зимой в морозы, там никто никого не поджидал, поджидали обычно возле тёплых подъездов. Ну и в частных домах было пару шалманов, которые желательно ночью обойти, так как народ вертелся там мутный и безумно агрессивный от ежедневного пьянства, готовый на всё ради новой порции бухла.
Опасаться в мороз, да при Луне зимней ночью в этих местах было некого. Ну собаки ещё с цепи срывались порою, но то было обычно к весне и носились собаки с обрывком цепей и поводков обычно друг за дружкой, а к людям были равнодушны. И удивительно, даже давали себя погладить и дружески потрепать, чего никогда бы не позволили, если бы находились на службе, то есть сидя на цепи. Собаки умные, знали по запаху и шагам, кто регулярно ходил вдоль их заборов и узнавали, а потому брехали скорее дружелюбно, как знакомым.
Нечего, нечего было опасаться Серёге морозной, ясной ночью, когда лунный свет, отражённый от сугробов, едва ли не слепил глаза. Шёл разомлевший от поцелуев и пары стаканов креплёного, что опосля с будущим тестем принял и был счастлив, как это бывает в молодости, счастлив от самого кипучего биения жизни в молодом теле.
Луна светила, снег скрипел, а душа пела. В небе подмигивали звёзды, сонно лаяли по дворам собаки, порой шумел и подавал звонок поздний трамвай мигая светом салона в конце улицы. Как вдруг навстречу и наперерез из полумрака переулка к Серёге двинулась собака. Совершенно обычная собака, с поводком на шее и явно из самоволки.
Серёга до сих пор собачник, а тогда и подавно был ввиду молодости более открыт душой к мохнатым зубоскалам. Свистнул, позвал и присев на корочки стал наглаживать и обнимать пса. Пес, не противился, дышал шумно и быстро выпускал пар в мороз и был всем доволен. Минуты две-три длилось обоюдное счастье молодого пса и молодого человека, как внезапно…
«Словно свет погас!» - округлял в ужасе потом глаза Серёга, мигнула картинка окружающей действительности… Луна-то никак погаснуть не может, пусть бы даже фонари мигнули на улице, но, когда секундная тьма пропала, пес уже почему-то не улыбался довольно, а скалил зубы, дыбя на загривке шерсть и пригибался головой с прижатыми ушами к передним лапам.
«С ума что ли сошёл!?» - сказал Серёга и потянулся рукой с открытой ладонью к псу, демонстрируя доброту намерений и вдруг понял, что пёс смотрит вовсе не на него, а значит и агрессивно рычит куда-то вверх и позади сидящего на кортах человека. «Уши мои, словно на затылок съехали и там встретились!» - удивлялся Сержио и продолжал – «И услышал я словно шипение какое сзади, как выдох Дарта Вейдера!
Тоскливо так стало и страшно почему-то, что руки окаменели и у самого дыхание остановилось на вдохе! А «ЭТО» сзади как будто приближалось ко мне, наклоняясь сверху судя по взгляду пса! Ещё немного и на плечи навалится и всё!»
Серега в это месте уставился взглядом в пустоту и содрогнулся всем телом. А парень он был не робкий. У нас тогда и гонки на мотоциклах были и драки, и прыжки с балкона на балкон высотных новостроек в погоне за порочными удовольствиями. Нет, Серёга не был трусом. Мог бы за себя постоять, если бы встретился с чем-то страшным, злым, но понятным. «Это» же сзади было непонятным и ужасающим, а не просто страшным, нет, не помог бы нож в этой ситуации совершенно.
Рванулся тогда Серёга вперёд, прямо как на физкультуре из положения сидя. Рванулся и побежал, да так побежал, как ни на одной физкультуре до этого не бегал, а со спортом он дружил, на одних руках десятиметровый шест мог штурмовать до потолка с ногами пистолетиком. Пёс, ловкая и умная тварина рванулся на корпус вперёд и не дал Сереге об него споткнуться, а более того - уступил человеку и бежал уже параллельно, но немного впереди, слева.
Так они и бежали объятые ужасом – собака и человек, бежали словно летели, бежали и не бежать было нельзя – сзади их, замешкавшееся было на секунду, ЭТО догоняло и вот-вот могло навалиться и тогда всё. Резкий электрический свет, звонкая трель звонка и визг металла об металл тормозящего трамвая прервали гонку.
Собака, бежавшая немного впереди слева, даже не успела взвизгнуть так быстро её затащило в темноту под вагоном и только кровь каплями красного бисера окропила снег вдоль путей. Трамвай протащился ещё несколько метров и встал, содрогаясь железом и стеклом.
Серёге повезло больше. Во-первых, не было трамвая в обратную сторону, а во-вторых: среагировав на собаку, на глухой удар тела пса о ледяное железо вагона, вагоновожатая успела нажать тормоз. Вернее, вывернуть рычаг контроллера на торможение. Замедление хода трамвая позволило человеку перебежать пути и только небольшим ударом сбило его с ног на закатанный до блеска автомобилями снежный наст, а не затащило под трамвай как пса.
«Парень! Ты живой, парень!?» - спросила вагоновожатая, открыв заднее, замёрзшее окно трамвая – «Парень!? Ну что молчишь-то!? С тобой всё нормально!? Твой пёс, что ли!?» Серега мутными глазами посмотрел на вагоновожатую и почти одновременно кивнул, соглашаясь и тут же отрицательно поводил головой. «Как сумасшедшие носитесь! Чуть не задавила! Ну поехала я. Или тебе дверь открыть, сядешь до остановки?!» - сказала водительница трамвая, тетка без возраста в своём ватнике и оранжевом жилете.
Серёга поднялся с дороги, где сидел, зашёл в пустой трамвай и доехал до остановки, где частный сектор уже заканчивался и начинались хрущёвки с подъездами и людьми в них. «Уж лучше выхватить от людей, чем ЭТО встретить.»- думал тогда в трамвае Сергуня, удивляясь ногам, ставших ватными и стараясь не смотреть в темноту за окном.
«Поможешь мне собаку похоронить!?» - спросил опоздавший на первый урок Сержио. – «Да не мою, хороший пёс был, потом расскажу!» И Серёга рассказал, после уроков, когда мы нашли мёртвое тело собаки на трамвайных путях, когда затем везли завёрнутого в мешковину пса на тачке, выпрошенной у дворника, когда жгли костёр, разогревая мёрзлую землю.
Провозились почти до зимнего вечера, а в начинавшихся сумерках всё закончили. Луна набирала свет над горизонтом. Серега заметно стал нервничать. Да и мне от истории было не по себе. Однако, могила пса говорила сама за себя. Как его звали мы так никогда и не выяснили, брезентовый ошейник с обрывком цепи куда-то пропал, мы его так и не нашли, ни возле мёртвого пса, ни на путях. Мы заторопились к людям.
Дома, помянув пса самогоном, втихаря от взрослых, нам всё-таки было всего по семнадцать, ещё школьники, хоть и здоровые лоси, Сержио дорассказал историю. «Представляешь, когда я упал, меня разок перевернуло и я сел на дороге, я видел, как нечто черное полупрозрачное метнулось под трамвай из той улицы откуда мы выбежали и пока пес был там, что-то с ним делало. А как трамвай отъехал от мертвого пса, ЭТО, а это было оно, метнулось обратно и свет мигнул, на секунду, но мигнул. Вот! Так что пёс меня спас. А потом ещё и от трамвая!» - Сержио опять уставился в пустоту и закончил: «А может ЭТО нас специально под трамвай загоняло?!»
В американской культуре есть «индейское кладбище» и «кладбище домашних животных». Известные места, ну вы знаете. Там обычно всякие ужасы и прочая мистика случается. Но вот в чём дело - парк, через который ходил Серёга, да и мы все, был на месте старого кладбища согласно легендам района. А до этого была берёзовая роща, а берёзы священные деревья для разных народов. Что там творилось, когда ледник освободил эти места и какие племена ходили через овраг рядом, следуя за клинами перелётных птиц и кто следовал за племенами неизвестно.
На старых картах овраг почему-то назывался Гиблым ручьём. Кто и когда дал такое название уже не узнать, но случалось там страшное, случалось. Страшное и необъяснимое. То утонет кто-нибудь во внезапно вздувшемся от ливней ручье, то найдут кого-нибудь, да так, что и не понять совершенно, что произошло и кого искать.
А Серёга больше не ходил этим маршрутом ночью, делал крюк или на перекладных добирался в объезд района, терял почти полтора часа на ожидание транспорта и стыковку, но пешком не шёл. Всего-то чуть больше получаса от двери до двери, а не шёл. Затем и вовсе в церкви крестился, мода на такое тогда только начиналась. Да я и сам, знаете, нет-нет, но зайду в церковь. Бывает, потому что в жизни необъяснимое, а это ведь я вам только один случай рассказал, а были ведь и другие, но о них в другой раз.