- Золотая рыбка, сделай так, чтобы у меня все было!
- У тебя все было.
(из анекдота).
Марину Марковну проводили на пенсию очень пышно, можно сказать, помпезно. Был банкет в хорошем ресторане с вежливыми официантами и «живой» музыкой, торжественное собрание в головном офисе и даже памятный фильм, посвящённый её работе.
Даме удалось уйти на заслуженный отдых ещёпо старому закону, по которому её стаж считался льготным. Размер пенсии насчитали вполнеприличный, плюс дивиденды от акций, в общем, впереди было лет тридцать (а то и сорок!) обеспеченной и беззаботной жизни в собственной просторной квартире. Тем более, здоровье было на уровне, без необходимости мотаться по врачам и отдавать немыслимые суммы «за таблетки».
Две недели Марина Марковна провела в блаженном безделье, изредка выходя на прогулку на набережную и в сквер. Да один раз дошла до отделения полиции.
Дело в том, что дней десять назад неведомо куда исчез её давний приятель Егор Кимович Картохин. Он, как и Марина Марковна, жил уединённо, месяц назад стал пенсионером, и по сравнению с ней был даже чуть более обеспеченным при полном отсутствии наследников.
Марина Марковна хорошо запомнила тот день, когда она зашла в фойе казённого здания, стукнула согнутым пальцем в окошечко дежурной части и попросила бланк заявления.
- Товарищ капитан, у меня знакомый пропал! Дома его нет (Марина Марковна знала это наверняка, потому что обменялась с приятелем дубликатами ключей), на звонки и сообщения не отвечает. Я думаю, с ним что-то случилось!
Она не стала рассказывать полицейскому, что Егор Картохин был для неё не просто приятелем и она уже обзвонила морги, больницы, в том числе, психиатрические (мало ли!), а также социальные учреждения, но нигде его следов не обнаружилось. Однако уведомила дежурного о том, что Картохин не проявлял каких-либо признаков психического и физического нездоровья, ибо сделал карьеру в науке и был последовательным ЗОЖником.
Капитан со скучающим выражением лица поглядывал куда-то в монитор и слушал её в пол-уха.
- Вы ему кто?
- Знакомая.
- Ну вот. Не жена, не родственница, не социальный работник. Вам какая разница? Да может он от вас смылся, может, надоели вы ему своими звонками и визитами. Поймите, он взрослый человек, в здравом уме, и имеет право уехать куда угодно, не отвечать на вашу писанину и звонки. Оставьте гражданина в покое! У нас нет оснований полагать, что с ним что-то случилось. Были бы вы ему родственница, приняли бы заявление об утрате родственных связей.
Марина Марковна попыталась что-то возражать, но капитан снял трубку телефонного аппарата и углубился в беседу с очередным заявителем. Она бросила полный ненависти взгляд в обрамлённую металлической дугой амбразуруокошечка и двинулась к выходу.
В один из дней третьей пенсионной недели она обнаружила в почтовом ящике половинный листочек с казённым штампом. Раньше такие бумажки назывались повестками, а эта была озаглавлена как «уведомление». В нем было указано, что Уступина М.М. обязана явиться в кабинет №124 отделения МВД Ракитного района и далее – дата, время и должность какого-то особо важного уполномоченного отделения «Л».
- Ага! – с торжеством и некоторой тревогой подумала Марина Марковна. Я же говорила, что с ним что-то случилось! Уроды! Тупые, бездушные бюрократы!
Она была уверена, что вызов связан с пока ещёне ясной судьбой Картохина. Ей хотелось побежать к особо важному уполномоченному прямо сейчас. Но оставалось дотерпеть чуть больше суток, и она решила, что придёт к нему спокойной и выдержанной, как никогда.
В день «икс» Марина Марковна чуть не поддалась соблазну облачиться в строгое чёрноеплатье и дополнить его траурной вуалькой на элегантной шляпке. Но вовремя одумалась и надела хорошо скроенный брючный костюм серебристо-серого цвета, повязала на шею шёлковый платок «Эрмес», нацепила бриллиантовые серьги и сунула под локоть клатч из чёрной пупырчатой
кожи «галюшá», проще говоря, содранной когда-то со ската.
С воинственным настроением и в полном облачении серьёзной обеспеченной дамы Марина Марковна выдвинулась на встречу с уполномоченным отделения «Л».
Полиция Ракитного района была расположена в одном здании с судом и прокуратурой. Очень удобно: суд на третьем этаже, прокурор – на втором, а полиция – поближе к земле. Дальний торец здания скрывал бетонный забор с натянутой поверху колючей проволокой – изолятор временного содержания. Марина Марковна приподняла эксклюзивные очки, читая вывески над дверями, и подосадовала на себя за то, что сразу не нажаловалась на инертного дежурного в прокуратуру.
- Хорошо, что вышла заранее.
У неё было лишних полчаса, которые она с мстительным удовольствием потратила на написание жалобы прокурору.
- Таак, теперь будет знать, как отпинывать людей!
В приподнятом настроении Марина Марковна спустилась на первый этаж, вошла в помещение дежурной части и показала в окошечко уведомление. Там был другой полицейский. Он зевнул, прикрыв рот локтем и нажал на кнопочку, которая отомкнула для Марины Марковны массивную бронированную дверь.
- В самом конце коридора, налево. Вот здесь в углу бланка шифр, наберите его на клавиатуре справа от двери.
Каблуки гулко цокали по плиточному полу пустого полутёмного коридора. Марина Марковна потыкала кнопочки, и последняя в коридоре дверь пискнула, приглашая её войти. Дверь оказалась неожиданно тяжёлой и плотоядно клацнула, захлопнувшись обратно.
- Здравствуйте.
Марина Марковна прошла вглубь кабинета и протянула паспорт сидевшему за письменным столом мужчине в очках. Он был лысоват, грузноват и одет в довольно дешёвую на вид гражданскую одежду. Да ещё эти очки, от бабушки в наследство получил, что ли? Про себя она сразу стала называть его бюрократом, потому что в еёмыслях он вызывал ассоциации не с полицией и погонами, а с какой-то замшелой и никчёмной бюрократической структурой, которая ничего не решает и до которой никому нет дела. Марина Марковна сразу распознала в нем человека, который питается преимущественно углеводнойпищей (прыщи на переносице и землистый цвет лица), а может еще и попивает, о чём косвенно свидетельствовали мешки под глазами.
- Присаживайтесь, Марина Марковна.
Он взглядом показал ей на стоявший напротив него стул. На столе бюрократа стояла хрестоматийная зелёная лампа, которая немного рассеивала тягостный полумрак. Там, где должно было быть окно, находилась дверь с зарешеченным окошком.
- Вы мне расскажете что-нибудь о нём?
- О ком, Марина Марковна?
- О Картохине, о ком же ещё!
- Нет.
- Почему?
- Потому, что у меня нет таких полномочий. Вы ему никто. Я не обязан вам ничего рассказывать. И ещё – вы здесь не по поводу Картохина.
- А для чего же?
- Вот для этого.
Бюрократ показал взглядом на лежавший перед ним листок. Марина Марковна почувствовала неприятный холодок в области солнечного сплетения: было ясно, что бюрократ знает о Картохине, но ничего не скажет.
- Сейчас вы будете под расписку ознакомлены с уведомлением о ликвидации.
- А что будем ликвидировать? – с нервнойулыбкой спросила Марина Марковна.
- Вас – с утомлённым выражением учителя, в пятый раз объясняющего отстающим ученикам одну и ту же теорему, пояснил бюрократ.
- Что? Как?
Бюрократ, судя по всему, проводил такую беседу не впервые и принялся терпеливо объяснять Марине Марковне суть её визита в этот мрачный кабинет.
- Ну вот смотрите. Государство не может до бесконечности повышать пенсионный возраст. Вы понимаете, что для обеспечения каждого пенсионера нужны в достаточном количестве люди трудоспособного возраста?
- Ну, в общем-то да. Но я же заработала. У меня льготный стаж, хорошая пенсия, акции предприятия!
- Поймите, что без человеческого ресурса ваша пенсия - это просто бумажки или циферки на банковском счёте. Например, бумажки не смогут вас лечить. Бумажки не смогут обслуживать вашу квартиру, подавая в неё электричество, воду и газ, не смогут подоить корову, чтобы вы смогли утром приготовить себе сырники. Они не будут подметать улицы, водить автобус, защищать вас от преступников. Марина Марковна, таких как вы, не пожелавших обременять себя потомством, становится все больше. Люди поняли, что дети – это экономически невыгодный, неокупаемый проект и стали отказываться от деторождения. При этом такие люди обладают хорошим здоровьем, которое не потрачено на беременность, роды, уход за детьми, бессонные ночи, стрессы от детских выходок. Те, кто выбрал идеологию чайлдфри,гордятся своей практичностью и неподверженностью общественному давлению.
- О чем вы? Земля перенаселена!
- А какое вам дело до перенаселённых стран Африки или до Бангладеш? Эти чумазые необразованные толпы никак не влияют на вашездоровье и благосостояние. Для того, чтобы обучить их квалифицированным видам труда нужны огромные средства и долгие годы. И как вы думаете, захотят ли они переезжать, учить наш язык, будут ли они печься о вашем здоровье или все же о здоровье своих бесчисленных родственников? Что касается обеспеченных стран, там давно уже количество пенсионеров превышает число трудоспособной молодёжи. А уровень медицины позволяет этим пенсионерам ещё долго наслаждаться жизнью.
- А я-то что могу сделать?
- Вы, Марина Марковна, уже сделали. Вы сделали свой выбор – жить без детей. Посмотрите на меня. У меня трое детей. Могло бы быть двое, но во второй раз родились близнецы. Я многодетный отец. Так получилось, но я не жалею. Я всего два раза был за границей: в Турции и в Тунисе. Все остальные свои отпуска я проводил в ведомственных санаториях и в деревне у мамы. Я тут просмотрел список стран, которые вы посетили. Он меня очень впечатлил. Как вы думаете, хотелось бы мне полежать на великолепном пляже Сейшелов? И чтобы никто при этом не сыпал мне в ухо песок? Просто просыпаться утром дома и час в тишине посвятить урокам йоги, а не менять подгузники, готовить кашку или бежать в женскую консультацию, чтобы успеть до работы отнести на анализ баночку, которую вручила мне жена? Хотелось бы мне высыпаться в свой законный выходной день?Написать научную статью, вместо того, чтобы клеить поделки для детского сада?
Марина Марковна широко распахнув тщательно подкрашенные глаза смотрела на бюрократа. Он был больше похож на незатейливого, можно сказать, примитивноголюбителя пивка, а не на продвинутого интеллигента, который целенаправленно заботится о своём здоровье и интеллекте.
- Как вы думаете, Марина Марковна, должны ли мои дети обслуживать вашу комфортную обеспеченную старость? Если да, то кому и когда они успели задолжать?
- Но я ведь работала, пока детные сидели по декретам и больничным!
- Знаете, моя жена работает полный день, а потом дома занимается детьми. И я работаю, а потом занимаюсь детьми. А в декретном отпуске никто не отдыхает! Дети требуют постоянного внимания и заботы. А когда болеют, то вдвойне.Вам ни разу в жизни не приходилось всю ночь носить на руках плачущего ребёнка? Зато мне это очень знакомо. Дети – это дополнительная нагрузка, в том числе, на здоровье, которую мне, жене и многим другим никто никогда не компенсирует. Вы освободили себя от этой нагрузки.
- А акции? Я же еще и акции заработала!
- И что? Мне вот приходится выбирать, выпить кофе в кофейне или купить детям фрукты. Они донашивают друг за другом вещи и обувь, играют игрушками и читают книги, которые мы получили в дар. Ваши лишние деньги, которые не на кого было тратить, вложены в акции. У меня лишних денег нет, они все уходят на детей. Я обязан обеспечить им качественное медицинское обслуживание, отдых, образование. И я намерен это сделать.
- А причём здесь ликвидация? - Марина Марковна всё еще не понимала, куда он клонит.
- Вам знакомо понятие «репродуктивный труд»? Вы уклонились от этого труда, а сейчас хотите повесить себя на иждивение тех, кто не уклонился. Лет на тридцать или сорок. Фактом своего выхода на пенсию вы продемонстрировали намерение стать государственным иждивенцем, паразитом на теле общества. При этом здоровье у вас отменное. Бюрократ пощёлкал компьютерной мышью, просматривая какие-то документы на мониторе. Да, по оценкам комиссии врачей, прогнозируемый срок вашей жизни от даты выхода на пенсию составляет 38 лет и четыре месяца.
Он еще немного пощёлкал клавишами и назвал сумму, которая будет ей суммарно выплачена за эти годы. Сумма была внушительной. Её хватило бы на несколько квартир в центре города.
- Ну вот представьте: мои дети, которые вырастут, работая, станут приносить деньги в бюджет и вкладывать свой труд, свой человеческий ресурс, в таких паразитов как вы. При этом я не могу утверждать, что они будут работать на мою старость, так как здоровье моё и жены хуже, чем у вас, и я не знаю, доживём ли мы до пенсии.
- И что вы намерены со мной сделать?
- Вы будете ликвидированы. Этот вопрос уже несколько лет как однозначно решён на государственном уровне. Ради выживания и благополучия будущих поколений. Ради того, чтобы мои дети произвели на свет своих детей, а не тратили свои ресурсы на таких как вы, которые считают себя самыми хитрыми.
- А почему вы думаете, что у меня нет детей не по причинам, связанным со здоровьем? – женщина попыталась ухватиться за крошечный хвостик надежды.
- Марина Марковна, ну неужели вы думаете, что мы не проверили этот вопрос? Вы дважды были замужем, суммарно – более пятнадцати лет. Принимали противозачаточные препараты, сделали два медикаментозных аборта, когда не сработало предохранение. Негативно относитесь к детям.
- Что? Это клевета. Я обожаю детей!
- А я свою зарплату отрабатываю честно. Сведения проверены. Вот смотрите: ваш пост в соцсетях, где вы жаловались на то, что «тупая личинка» все три часа перелёта молотила ногами по спинке вашего кресла. Вот здесь вы пишете о том, как «агрессивная овуляшка» перегородиладвойной коляской прогулочную тропинку, в результате чего вам пришлось её обходить по газону. Ну и письмо от вашего терапевта, которой вы пожаловались на крик грудного ребёнка, который не давал вам спать, что спровоцировало для вас головную боль. У бедняги резались зубы. Вы пожелали ему «провалиться», хотя могли просто воспользоваться берушами и принять таблетку.
Марина Марковна поняла, что крошечный хвостик надежды скрылся в глубокой норке, откуда его не достать.
- Но ведь меня хватятся, будут искать!
- Марина Марковна, посмотрите правде в глаза.Ваши коллеги были очень рады вашему уходу, ваше место уже занято другим человеком. Ваша мать умерла, а с братом вы не поддерживаете связь уже более двадцати лет. Поэтому никакой проблемы не будет, я вас уверяю.
- Да почему же вы никому не говорите об этой вашей ликвидации, чтобы люди знали, что их ждёт и вовремя могли сделать выбор? – голос Марины Марковны срывался на визг, и она внезапно поняла, зачем в этом кабинете такая толстая и тяжёлая дверь.
- Вы считаете, что можно рожать и растить детей под страхом смерти?
Она испуганно посмотрела на бюрократа, который впервые произнёс слово, которое до этой поры висело в воздухе под лицемерной личиной официально одобренной «ликвидации». Бюрократ продолжил.
- Вы же ненавидели бы этого ребёнка или детей, потому, что были вынуждены произвести его на свет ради спасения в будущем своей жизни. Вы сделали бы его моральным инвалидом, все время попрекая тем, что вы вынуждены ему отдавать, как мать. Поэтому о ликвидации люди узнают только в таких кабинетах, как этот. Обратного пути отсюда для вас нет. Вы можете покинуть его только через эту дверь. – бюрократ мотнул головой к левому плечу.
- Но у меня же должен быть выбор!
- Да, разумеется. Вы можете выбрать любой из предлагаемых способов или написать свой вот здесь, в линовке.
Бюрократ пододвинул к ней листок, на котором было несколько строчек, напротив которых требовалось проставить галочку в квадратик.
- Здесь фамилия, здесь дата и подпись. Сверху – более дешёвые способы, как например, доза снотворного или самоповешение под внушением,дальше – более дорогие. Мы идём навстречу людям. Некоторые выбирают быть сброшенными с вертолёта в океан. Расходы на ликвидацию и погребение будут возмещены из ваших сбережений и средств от продажи имущества. У вас есть квартира, машина, гараж, дачный дом.
Марина Марковна остекленевшими глазами смотрела на прыщавую переносицу бюрократа.Вдруг её сердце застучало быстрее.
- А Егор Картохин, он что выбрал?
- Он выбрал замерзнуть на склоне Эвереста.
- Да, точно, он всегда мечтал туда попасть. Давайте, тогда и я тоже. – охрипшим от волнения голосом пробормотала Марина Марковна и занесла над листком шариковую ручку, которую за полминуты до этого вынула из клатча, сделанного из кожи «галюшá».