Моё детство прошло на берегу реки, по которой когда-то проходил путь «из варяг в греки». Об этом наши мальчишки знали с первого класса. Но, если честно, всех больше интересовал обратный путь, «из греков». Этим путём везли всякие заморские товары, и кое-что оставалось в наших краях.
Однажды эти греки везли на своей ладье золотого коня в натуральную величину и остановились на отдых у днепровского острова Хортица. Нашли где останавливаться! Этот остров с незапамятных времён служил прибежищем бродяг со всей Украины. Сейчас таких людей называют бомжами, а тогда - голью перекатной, или просто голотой. И вот пока греки отдыхали да выясняли, как удобнее обогнуть днепровские пороги, голота проведала о грузе из драгоценного металла, выбрала на нашей реке самое удобное для нападения место, села на свои челноки и, лишь греки доплыли до засады, скопом навалилась на заморских гостей. Сражение происходило в полной темноте, и к утру от греческой ладьи осталась только куча обгоревших дров.
Что сталось с золотым конём, никому не известно. Одни говорят, его просто утопили, другие - разрубили на куски и продали тем же грекам. Но, так или иначе, с тех пор наша река называется Конкой, а село, у которого происходило сражение, - Конские Раздоры. Мы с братом Эдиком обследовали все камыши напротив Конских Раздоров, нашли крыло от немецкого самолёта и ржавую винтовку, но золотого коня не было и признаков.
Наш родственник дед Сначук, который подбил на эти поиски, больше склонялся к тому, что золотой конь всё же достался хортицким босякам. Иначе с чего бы они так разбогатели, нарядились в роскошные шаровары, накупили коней и всякого оружия? Главное, соорудили невероятной длины челны-чайки. На этих чайках они плавали через море в турецкий город Стамбул. Грабить, конечно! Теперь они назывались казаками, а для того чтобы видеть друг друга в бою, брились почти налысо, оставляя на голове небольшой хохол. Отсюда и название «хохлы».
Всё бы ничего, но там, где много людей, всегда появляется начальник. У деда Сначука вся стена в портретах этих начальников. Среди которых Мазепа, Хмельницкий, Сагайдачный, Дорошенко и наш прапрадед Оле- фир. Когда приходим к деду Сначуку в гости, он каждый раз спрашивает: «Признавайтесь, казачата, кто же вы такие?» Мы должны ответить словами Тараса Шевченка: «Славных прадедов великих правнуки дрянные!» После лезем за стол, а дед Сна- чук угощает казацким кулешом. Два его сына погибли на войне, детей они завести не успели, вот из нас казаков и готовит. Все знают, что в Первую мировую войну дед служил в казачьем корпусе, который защищал французов от немцев. Дед награждён Георгиевскими крестами и французским орденом и разрешает нам их примерять.
Но самое удивительное не это. Самое для нас удивительное, что у деда на почётном месте плакат с Лениным и нашим земляком - батькой Махно. Однажды Ленин пригласил Махно в гости, попросил помочь в войне с белогвардейцами, за это пообещал поддерживать махновскую армию. Вот тогда в магазине и появился этот плакат. Но всё оказалось сплошным надувательством. К батьке приставили двух комиссаров, которые следили за каждым шагом, он быстро понял, что в такой компании каши не сварить, и сбежал в Румынию. Ленин приказал махновскую армию разогнать, а плакат больше не продавать.
Когда-то наше село вместе с Гуляйполем, которое являлось столицей батьки Махна, были в одной волости, и все называют нас махновцами. Да, откровенно говоря, и есть за что. Большинство наших мужиков воевало в его армии. Если не воевали, то уж грабить помещичьи усадьбы в компании с махновцами ездили обязательно. Дед Сначук тоже ездил и привёз на арбе большое зеркало. В хату оно не поместилось, разрезать жаль, пришлось затащить на чердак. Там оно лежит до сих пор, а дед, если едет в город, лазит на чердак бриться и прихорашиваться.
На наш вопрос, почему Махно называют не командиром или гетманом, а батькой, дед возмутился:
Так его же казаки выбрали! А старшой у казаков - всегда атаман, или батька. Гетманов уже ляхи придумали. И Хмельницкий, и Мазепа, и Сагайдачный сначала у ляхов служили, а этот - наш, православный. Даже по царским тюрьмам сидел.
Мы рассказали маме о том, что ели, видели и слышали у родственника, та загоревала:
Вот увидите, Сначук со своим языком вляпается. Да ещё этот плакат, где Махно с Лениным. В Басани учительницу за то, что назвала Махно народным героем, из школы выгнали, а здесь за компанию и Ленина приплетут...
Я учился в пятом классе, хорошо знал, о чём говорит мама, и решил деда спасать. Когда-то папа рассказывал притчу о том, как художник рисовал слона. Рисовал-рисовал - ничего не получается. Как ни погляди, а больше смахивает на табуретку. Взял да подписал: «Се слон, но не табуретка!» И все успокоились, и никто больше не придирался.
Я тоже улучил минуту и тайком подписал плакат точно так, как в школьном учебнике: «Ходоки у Ленина». Благо там, кроме Ленина и батьки Махно, был ещё один мужик в кожаном реглане. Мама меня похвалила, а Эдик удивился, до чего же я хитрый!
От нас до Гуляйполя пешком час ходу, поездом - одна остановка. Мы с братом возили туда абрикосовые косточки. У нас на приёмном пункте килограмм косточек всего пятьдесят копеек, а в Гуляйполе - два сорок. Насобираем косточек на базаре, в колхозном саду, просто на дороге - и на поезд. А у них на вокзале тоже история со слоном и табуреткой. Раньше в зале ожидания висел портрет батьки Махно. Всем, конечно, нравилось. Но когда его объявили врагом советской власти, нравиться перестало. Даже испугались. Правда, не очень. Потому что вместо того, чтобы спрятать портрет подальше, написали под ним: «Приезд Гоголя на Украину». Так до сих пор и висит. И всем нравится.
Мы сообщили об этом дома, папа с мамой не поверили и принялись расспрашивать заглянувшую в гости гуляйпольскую учительницу Нину Степановну. А та ничего не помнит. Картину, конечно, видела, но кто там - батька Махно или писатель Гоголь - без внимания. Когда рассказали, что и как, обрадовалась, принялась хлопать в ладоши. Тоже казачка и тоже не терпит, когда указывают, кого ей любить, а кого не стоит.
То, что я, в свою очередь, подписал плакат с Лениным и Махно, вызвало у Нины Степановны ещё больший восторг. Она сразу же отправилась к деду Сна- чуку, проторчала там часа два, вернувшись, похвалила дедов кулеш и заявила, что нужно водить школьников к нашему родственнику на экскурсию.
Хотя дед нашей маме родной дядя, она с ним почти не дружит. Сошьёт к майским праздникам новую рубашку, да когда отелится Зорька, отправит меня с кувшином молока, на том и стало. А вот с тёткой Нехаихой - не разлей вода. Вместе на базар, вместе дни рождения, вместе петь в казачьем хоре. Дед Сначук уверен, что это провидение. Тёткин прапрадед - казачий сотник Нехай, полковник Дорошенко и гэтман Войска Запорожского Олефир погибли в бою с турками и захоронены в одном кургане. Все шли на смерть за веру православную, вот провидение живущих на земле потомков в один курень и собирает.
Жили Нехай на выселках. С одной стороны кладбище, с другой - заросшая терновником Волчья балка. Каждый год волки резали у них то овечку, то козу, а дядька Нехай ловил хищников капканами и получал премию. Наш папа подсчитывал - баш на баш и получалось. Овцы, конечно, не целы, но и хозяин не в убытке.
Да что там папа! Стоило Не- хаю добыть нового волка, как в арифметику ударялось всё село. Завидно же!
Так вот, дядька Нехай, как и дед Сначук, был казак из казаков. Ещё до войны рубился с японцами у озера Хасан, затем с финнами на линии Маннергейма. По женской части - тоже в авторитете. Каждые год-полтора тётка Соня рожала нового парня. Чёрного и носатого, как сам Нехай. Из восьми детей только одна девочка. Первая. Наверное, после этого дела тётка Соня легла на левый бок, вот девочка и получилась. Потом научилась спать как положено - семь мужиков на белый свет и явились. Даже когда началась война с фашистами и Нехай ушёл на фронт, ровно через девять месяцев родила нового мальчика. Снова всё село подсчитывало и удивлялось. Перед этим нас две недели бомбили немецкие самолёты. Люди не знали, куда голову сунуть, а эти сочиняли нового казака.
Правда, под конец войны дядьку Нехая убило, но такая уж его казачья доля. Как пел он сам:
Эскадрон по коням, да забыли про меня.
Им осталась воля
да казачья доля, Мне досталась пыльная, горючая земля.
А вот наш папа, хоть и контузило, отлежался в госпитале и остался живой. Когда Красная армия освободила Варшаву, пришёл сталинский приказ всех, кто с высшим образованием, перевести в третий эшелон. Папу прямо из госпиталя, в котором лечился от контузии, в солдатскую пекарню и отправили. Рассказывал, тесто нужно месить, наклонившись, а у него после контузии голова и так отваливалась. Тогда они с напарником дверь на крючок, штаны сняли, ноги помыли, и давай месить. Нормально получалось. Старшина каждое утро отправлял несколько буханок в штаб. Там не могли нахвалиться. Руками-то так не вымесить. Недаром же в Италии спорят, какая пицца лучше - замешанная ногами или руками? Ведь сначала она замешивалась только ногами, но король Фердинанд II побрезговал и приказал это дело прекратить. Мол, ногами тесто никто ещё не замешивал. Тоже мне! Да запорожские казаки только так и месили. Итальяшки этому научились у нас. А папе учиться не нужно, у настоящего казака это в крови...
После войны учителей была нехватка, и папа работал в двух школах. Да ещё эта контузия. Мама, если не в школе, сидела за швейной машинкой. Поэтому огород, корова с козой, младшие братики и сестрички - всё на нас. Хорошо, день у ребёнка тянется намного дольше, чем у взрослого. Успевали протяпать картошку с кукурузой, нарвать корове два мешка травы, сбегать на речку искупаться и заглянуть на станцию. На станции тоже своя программа: там, где паровозам чистили топки, набрать кокса, поискать на перроне окурки и, главное, узнать, не вернулся ли кто из войны? Хотя она и закончилась, а бойцы всё ехали. Особенно раненые. Один без руки, другой без ноги, третий просто в бинтах. Некоторые задерживались. Пили в забегаловках водку, ходили по базару, фотографировались на «пятиминутке».
Сейчас модно показывать в кино, как толпы людей с цветами и фруктами встречали воинские эшелоны. Может, где так и было, но у нас к ним не пускала охрана. Приходилось ждать отправления поезда, чтобы собрать окурки и попутно посмотреть, кто же там приехал?
— забегаловках пацанов то- ? же не жаловали. Мужи- t ков смущал наш голод- ' ный вид. Даже если и не выгоняли, то конфетой или кусочком хлеба не угощали. Торгующий самодельными свистульками безногий дядька Степан - другое дело. Он и поговорит, и поделится пирожком, и посторожит вёдра с коксом. За это мы его любили, таскали от реки ветки тальника, из которых он мастерил свистульки, и даже брали в кино. Контролёром в клубе дочка тётки Нехаихи Галя. Домой возвращалась поздно, а волков за войну развелось видимо-невидимо. Вот нас на свободные места и пускала. Если мест не было, тогда смотрели за экраном. Там все буквы наоборот, зато можно взять в компанию дядьку Степана. Тихонько открывали пожарный ход и затаскивали тележку прямо за экран.
Конечно же, познакомили с Галей. Он полюбил её и подарил вырезанный из клёна гребень. Когда начиналось кино, Галя пробиралась за экран и целовалась с дядькой Степаном. Мы-то думали, если человек без ног, уже не целуется.
Рассказывали об этом нашей маме, а та - деду Сначуку. С этого и получилась настоящая история. Однажды дед является в гости и сообщает, что пришёл секретный приказ отправить всех бесхозных инвалидов в Харьков. Мама встревожилась. У неё на дядьку Степана свои планы. Если смастерил гребень, значит, отремонтирует и парту. А в школе всё дышит на ладан. Наказала нам бежать в базарный барак, чтобы доставить нашего друга, старших сестёр Лиду и Инну на выселки к тётке Соньке, а папу - к председателю колхоза. Когда приехала милиция забирать дядьку Степана, он уже числился в колхозе и был женатым на Гале. Даже выдали документ с печатью.
Сначала многие Галю жалели, но, когда дядьку Степан наладил капканы и принялся ловить волков, стали завидовать. После того как эти звери разорвали путеобходчика, назначили премию и от райисполкома. Вот люди и подсчитывали. Я же говорю, у нас в селе любят подсчитывать. Но главное даже не это. Главное, дядьку Степана стали приглашать на волков в Гуляйполе, Ча- паевку и даже Камышеваху. Раньше на это дело приглашали Не- хая, теперь его...
А я в поисках приключений уехал на Колыму. Пас оленей, охотился на росомах. Стал, как и положено хохлу, вождём аборигенов, в охоте тоже был не последним. За мною даже присылали вертолёт, чтобы поймал нападающих на оленей росомах. Казаки бы мною гордились.
Кстати, там есть ручьи Нехай, Чекай и Чышо. Нехай с украинского переводится «пусть». «Нэхай вона та й нэ плачэ, а я нэ журюсь. Нэхай вона пидэ за- миж, а я оженюсь». Чэкай - по- нашему «ожидай». Но вот насчёт Чышо все почему-то думали на японцев. На Колыме пленных самураев хватало, мол, след в географии и оставили. Я же уверен, что здесь сочетание двух слов, которое выражает намёк на сладкую утеху. К примеру, муж предлагает жене: «Давай спать, чи шо?» Она отвечает: «Давай сначала чи шо, потом спать!»
Ручьи Нехай и Чекай золотоносные, а вот о Чышо пока неизвестно. Хотя почему неизвест но? Ведь в этом «давай сначала чи шо, потом спать» для настоящих казаков открываются такие россыпи, что голова кругом.