11 мая в «Ровеснике» открылась выставка художницы Марты Суржиковой. Это не первая персоналка Марты, но хороший повод для первого большого интервью. О превратностях художественного образования, блестящем крючке, смятении и городе Иваново с художницей побеседовала искусствовед Борисова Анна.
Помню когда мы познакомились, мне в память запало твое имя вместе с городом – Марта Суржикова из Иваново. Во-первых, это очень красиво звучит, а во-вторых, неизбежно появляется какая-то ассоциация с тканями и соответствующей декоративностью, мягкостью, женским взглядом и трудом, особой лиричностью и тд. Эстетика родного города сильно повлияла на тебя?
Да, само собой. Но мне конечно хочется избежать мемчика «Света из Иваново» (смеется). В общем сто процентов влияние есть, и я особенно сильно ощущала это в первые годы, когда переехала в Москву. Мне даже хотелось как-то подчеркивать откуда я родом, и в текстах к выставкам часто это упоминала, поэтому видимо у тебя тоже сложилась параллель «Марта из Иваново». Кстати, в моей семье никогда не было художников, но моя бабушка работала на фабрике и у нее имелось множество странных тканей, полотенец, наволочек. Это были не те ткани, которые производились официально, а те, которые они делали после смены, когда можно было вставлять те нитки, которые хотелось, как-то экспериментировать со странными цветовыми решениями. На меня это все всегда производило большое впечатление. Кроме того, художественное училище им. Малютина и Союз художников в Иваново – очень важные, ключевые страницы в моей жизни. Там всегда можно было найти поддержку и вдохновение. В училище я росла просто как цветочек, и это при том, что пришла туда троечницей из художественной школы, да и поступила не с первого раза. В школе я звезд с неба не хватала, но когда все-таки поступила в училище то попала в очень творческую и добрую атмосферу. Преподаватели находили в работах какие-то удачные моменты и это вдохновляло. Часто проводили интересные параллели. Например: «О, вот тут у тебя прям как у Чекрыгина», и ты думаешь «Так, Чекрыгин… надо посмотреть что за художник, изучить». Это очень важно, когда ты чувствуешь что тебя замечают, пытаются понять и раскрыть.
В общем для меня Иваново – это абсолютно любящий и принимающий мир. То же самое и с Союзом художников. Начиная с первого курса училища ты приходишь на выставкомы, и даже если на выставку ничего не берут, то обязательно происходит какой-то интересный диалог, тебя приглашают в мастерские, советуют, направляют, показывают какие-то произведения и тд. Это абсолютная бескорыстность и заинтересованность, а еще стремление понять что тебе нужно, чем тебе можно помочь, чего тебе не хватает (вплоть до материалов). Короче говоря, в Иваново было очень живое и доброе художественное комьюнити, которое подталкивало тебя действовать и развиваться. Тебе во всем готовы были помогать, лишь бы ты работал.
Наверное именно поэтому ты стала так рано активно участвовать в выставках? Я помню у тебя в 2017 году была первая персоналка в музее Коненкова на Тверском бульваре, а ты в тот момент еще была студенткой.
Это не первая.
То есть первая была еще раньше??
Первая была в 2015 году в маленьком городе Фурманове в музее Фурманова (я тогда была кажется на пятом курсе училища). Это очень хороший музей, супер-теплое место. Двухэтажный особняк - на первом этаже экспозиция про Фурманова, а на втором выставочный зал с венскими стульями, где проходят временные выставки. Помню у меня тогда накопилось некоторое количество не учебных работ и, хотя они не представляли собой серию и не были связаны какой-то темой, мне хотелось их выставить. То что мне позволили сделать там выставку – опять же следствие того, что в Иваново очень активное и дружески настроенное арт-сообщество, без снобизма (прим. - Фурманов – город в Ивановской области). Вот еще важно – у нас в училище никто не говорил что «рано вам в выставках участвовать». Наоборот. Относились как к коллегам и советовали пробовать участвовать везде где только можно. А еще у нас был детский лагерь «Волжский художник» в Плёсе, а в качестве куратора приезжал Олег Ардимасов. Туда съезжались ученики художественных школ, училищ, кто-то из Суриковского института… Вот ты вроде бы еще ребенок, но уже в течение двух недель можешь участвовать в полноценном пленэре наравне со взрослыми художниками, а потом участвуешь в итоговой выставке в Музее пейзажа. Я была там только один раз, а многие буквально выросли на этих пленэрах. Помню первую неделю у меня ничего не получалось, и мне говорили: «Какие-то у тебя работы черные… может у тебя и душа черная?». То есть критика тоже была и порой обидная, но зато потом все начинало получаться, и это обязательно отмечали.
Интересно что вас так поддерживали и все эти еще советские по сути дела институции так эффективно работали. В Москве то все в большей степени привыкли к тому, что тот же Союз художников это какой-то анахронизм.
Да, это чувствуется. А еще помню, что мне очень повезло и я на четвертом курсе училища участвовала в пленэре для взрослых художников (нас, студентов, там было трое и то в качестве исключения). Все авторы были очень разные – и кондовые супер-реалисты, и те, кто делал что-то более интересное, работал в более свободном ключе… Было классно, потому что ты мог отойти от всего того, чему учили в училище и дать себе волю. Вот после этого момента у меня стало появляться все больше и больше собственных, не учебных работ.
Вот ты сейчас сказала: «кондовые супер-реалисты и те, кто делал что-то более интересное…». Когда ты поняла, что тебя академизм не привлекает?
Ну наверное к концу училища… Но я не могу сказать, что нас в училище прямо настраивали на какой-то реализм, академизм. И у преподавателей и у студентов в работах всегда присутствовала какая-то декоративность.
Давай продолжим тему художественного образования. После училища ты приехала в Москву и поступила в Академию акварели и изящных искусств Сергея Андрияки. Ты туда и собиралась, или выбирала между чем-то?
Я хотела поступить в Суриковский, но не получилось. Я точно знала, что этот институт мне подходит больше прочих. Все эти коридоры, висящие там работы студентов, атмосфера… Но к сожалению не поступила. Сейчас понимаю почему. Я всегда была настроена на создание творческих работ, а нужно было больше готовиться в академическом русле. А то, что я скорее всего поступлю в Академию Андрияки было понятно. Туда и пошла.
Тебе было сложно перестроиться после училища?
Конечно! Не могу сказать что я как человек была прямо-таки тепличным цветочком, но в том что касается отношения к искусству – да. В целом в Иваново все было про любовь и про заботу. В Москве наоборот. Тебя как студента не принимают, не любят, и ты чувствуешь что не примут и не полюбят. Началась какая-то другая история. Там я была молодец, а здесь в Академии – человек, который все делает неправильно. Рисуешь не так, необучаема и тд. Поначалу было очень странно и больно, но потом мне эта роль даже понравилась. Ты все время как будто против и это сопротивление дает силы. Надо рисовать вот так, но я не буду. Было сложно и мне и преподавателям. Преподавателям – потому что они не понимали как ставить мне оценки и как учить дальше, если я не учусь так как им нужно. В общем я наверное вела себя не совсем правильно, но так уж вышло.
То есть тот заряд энергии и уверенности в себе, который ты получила в Иваново позволил тебе сохранить свою индивидуальность?
Так и есть. Тем более я продолжала участвовать там в выставках, хотя и меньше чем раньше. Связь не прерывалась. А потом уже и в Москве освоилась. Ну и конечно в Академии были разные преподаватели, так что с кем-то я находила общий язык. Например в мастерских витража, мозаики, офорта – там где было больше вещей декоративного толка, я всегда получала поддержку и преподаватели всегда принимали удар на себя (за меня). Они старались меня оберегать. Точно могу сказать что в Академии за шесть лет я действительно научилась работать, в полном смысле слова. В училище такого напряженного многочасового труда просто не было.
А как твои преподаватели отреагировали на то, что у их студентки открылась персональная выставка в музее Коненкова? Ты ведь была на втором курсе, и персоналка в музее одного из классиков русского искусства в самом центре Москвы – это же прямо знаменательное событие.
Никак не отреагировали. Это была тотальная нелюбовь и игнор. Я конечно и не рассказывала на каждом углу что у меня выставка, но понятно что все знали. На выставку не было вообще никакой реакции, как будто ее и не было. Но это неудивительно, ведь мои работы даже на просмотрах особо «не замечали», а Андрияку вообще проводили мимо них. Как бы всем было очевидно, что мнение заранее понятно. Вот в прошлом году я защищала диплом, а дипломные работы как правило показывают потом на каких-то учебных выставках и тд. Я думаю что мой диплом сгниет в запасниках и его никогда не будут выставлять.
Могли хотя бы прийти и сказать: «Марта, ну и самомнение у тебя!».
Ничего не было. Но вообще я сомневаюсь что они интересуются чем-то за пределами Академии. Это какой-то отдельный мир, отстраненный от всего того что происходит в художественном мире. Думаю что если бы у меня была выставка в Третьяковской галерее, они точно также обошли бы это стороной.
Композиции твоих работ (пейзажи, интерьеры, натюрморты) выстроены таким образом, что сразу невольно задумываешься о мимолетности, призрачности видимого мира. Причем ты выбираешь очень непритязательные мотивы. Если говорить о пейзажах, я бы сказала, что это не те места, о которых люди мечтают, куда стремятся, но скорее те, которые покидают и потом со светлой грустью вспоминают. Что-то ностальгическое. Расскажи как ты работаешь. На пленэре, по мотивам зарисовок, по воспоминаниям или используя фотографии?
Бывает по-разному, но чаще всего я вижу что-то в жизни и сразу понимаю, что это нужно изобразить, и знаю как. Оно уже есть и с ним ничего не нужно делать, только нарисовать. Но это точно будет не с натуры, потому что здесь важнее то, как я субъективно увидела этот фрагмент и выхватила его из реальности. Возможно даже что в моей голове он предстает несколько дополненным. Я сразу понимаю что должна изобразить и делаю это в мастерской. Вообще все что я рисую/пишу это обо мне и про меня, про то, как я себя сейчас ощущаю. Что же касается пленэров то тут я ищу мотив, который мне предположительно нравится и который мне бы хотелось изобразить. Порой это очень сложно. Ты приезжаешь куда-то, а тебе ничего не нравится. Ты поднимаешь голову, смотришь на небо и пытаешься там найти что-то интересное. Но в целом я не любитель пленэров. Как событие, как времяпрепровождение это здорово, ведь там ты пишешь очень активно, выдаешь сверх обычной нормы, но все же я предпочитаю работать в мастерской.
Сейчас будет вопрос, который наверное вызывает аллергию у многих творческих людей, но тем не менее. Ты можешь назвать каких-то художников, которые на тебя повлияли? Или может кино, книги?
Мне очень близки и дороги некоторые ныне живущие ивановские и ярославские художники. Андрей Жевакин например… Мы познакомились на пленэре. Обожаю его работы. Я попросила у него каталог с его картинами, и представляешь, он через какое-то время мне его привез, не забыл. Это очень приятно. Еще Александр Климохин. Пару лет назад, глядя на мои работы, наверное можно было бы сказать что я ему подражаю, а может это так и было, но бессознательно. А еще Сергей Соколов, но он сейчас вроде бы только иконы пишет. А если говорить о кино, то у нас в Иваново ведь проходит ежегодный кинофестиваль имени Тарковского, и все ребята из нашего училища то работали то волонтерили там. Я разумеется тоже. И конечно мы смотрели все. Представь, всю неделю каждый день смотришь по четыре артхаусных фильма. Потом мы это коллективно обсуждали – кто, что и как понял. Было круто. Такое погружение. Кстати, к нам Волан-де-Морт приезжал два раза – Рэйф Файнс (смеется).
В каком настроении ты работаешь? Твои картины чаще всего довольно меланхоличные.
Как я уже говорила – почти все мои работы про меня и мои состояния. Особенно маленькие. В них прямо концентрация. Над большими я естественно дольше работаю, и часто что-то меняю, добавляю, убираю. Сейчас сижу и думаю что вот один крючочек рядом с раковиной блестит, а остальные не блестят )). Захотелось написать такую маленькую работу… Вообще я не могу назвать себя очень жизнерадостным человеком. Скорее, знаешь, опасаюсь быть жизнерадостной. Опасаюсь обрадоваться, а потом понять что все на самом деле не так, что просто не знаю всех сторон. Боюсь обломаться. Поэтому я всегда немного настороже.
А у тебя никогда не было интереса к японским гравюрам? Там зачастую тоже акцент на мимолетность и призрачность окружающего мира (укиё-э – образы изменчивого мира), а еще вспоминается эстетический принцип «моно-но-аварэ» - печальное очарование вещей. Ты сейчас говорила про блестящий крючок и я обо всем этом как раз вспомнила. Кроме того, у тебя ведь была серия работ посвященная баффингу (баффинг - закрашивание граффити и стрит-арта коммунальными службами) и она тоже навевает подобные сравнения.
Не знаю. Не погружалась в эту тему, но теперь обязательно).
Кстати, относительно серии про баффинг – мне показалось, что ты уже была готова уйти в абстракцию.
Да, там это чувствовалось. Но я совершенно точно не могу уйти в полную абстракцию. Пока это не мое, не трогает… А вот когда крючок блестит… (смеется). Я вот раньше думала, что выхватываю какие-то мимолетные мотивы, потому что у меня нет мастерской, а когда она будет, начну работать над какими-то большими продуманными композициями. В итоге мастерская есть, а я увлечена все тем же.
Ты несколько раза была на пленэре в Индии, и недавно у тебя в мастерской была выставка по итогам последней поездки. Мне кажется что это примерно как побывать на другой планете, особенно для художника. Поделись впечатлениями.
Первый раз я как будто побывала в мультяшной, сказочной Индии. Мы ездили в деревню на побережье и все было очень хорошо. Деревня есть деревня даже в Индии. Люди очень добрые, никто не стремится тебя обмануть. Я уезжала с самыми приятными впечатлениями. А в этот раз все совсем иначе. Во-первых это был город, и к тому же нестабильная политическая ситуация в мире и конкретно в нашей стране. Все сошлось воедино. Мне кажется во время этой поездки я поседела и постарела. Был постоянный страх за свою жизнь, за безопасность. Нас кинули и у нас не было денег, так как карту заблокировали. Само собой нам было уже не до искусства, и проблемы перед нами стояли совсем иные, но при этом мы почему-то рисовали практически постоянно. Мы шли куда-то и рисовали, хотя вокруг были толпы народа далеко не всегда благосклонно настроенные.
Это было что-то вроде подавления страха и желание хоть как-то зафиксировать и осмыслить момент. Просто выбирали как можно более безопасное место, вставали поближе друг к другу и работали. И еще все местные люди постоянно спрашивали у нас про военную операцию, а мы, собственно, не знали что ответить, и главное не понимали с каким настроением и отношением к нам они это спрашивают. Сейчас то я уже осознаю что в основном нам ничего не угрожало, кроме каких-то обычных для любого времени конфликтных ситуаций на улицах, но в тот момент и в тех обстоятельствах было действительно страшно. А еще я заметила что индийцы в городах не отличаются сочувствием.
Расскажи о нынешней выставке. У нее такое забавное название – «Человек одинакового возраста».
Выставка проходит в баре «Ровесник» и я конечно хотела как-то связать название с названием места, и в какой-то момент просто решила вбить это слово в поисковик. Первой мне попалась просто статья из словаря. Там было написано «ровесник – человек одинакового возраста». Мне показалось что это очень своеобразно звучит, и к моим работам подходит. Кроме того, когда мне предложили сделать там выставку, я долго думала, а вписываюсь ли я вообще в это пространство… И вот слово «одинаковый» меня как будто символически убедило что-ли)). Я же тоже чей-то ровесник и у нас должно быть что-то общее, и значит меня возможно поймут и примут. Не хочу прибедняться, но вот этот страх – уместна ли я где-то, постоянно меня сопровождает. Я всегда сопоставляю, всегда думаю о том нужна ли я там или вот там, подхожу ли. Это совершенно точно какой-то комплекс. Например, я уже давно думаю о том, что есть какой-то мир большого современного искусства, но мне там будто бы не место, а при этом и к академизму или реализму я отношения не имею. Возможно надо делать что-то более сложное и концептуальное, но как быть с тем, что мне правда интересны какие-то маленькие, ускользающие мотивы.
Та же ситуация со всеми заявками и опен-коллами. Вписываюсь я или нет? Что мне туда подавать? При этом я понимаю, что это все ложная неуверенность, но преодолеть себя сложно. Наверное истоки этой неуверенности в том числе скрываются и в моем образовании. Академия была слишком изолирована от всего происходящего в арт-мире. Но в любом случае важно понимать что пока ты учишься, ты опираешься либо на поддержку, либо на сопротивление, а вот потом приходится искать что-то еще. Возможно я именно на этом этапе сейчас и нахожусь.
Выставка «Человек одинакового возраста» до 23 мая.