Доброго дня, уважаемые коллеги и мои дорогие подписчики.
Как я и обещала, сегодня поговорим об использовании диссоциативных частей для оправдания спутанной идентичности и конфликтующих Эго-состояний.
Продолжая рассказ о замечательном исследовании группой коллег ложноположительных и ложноотрицательных диагнозов ДРИ, мы рассмотрели в прошлый раз нагруженность внешней среды, как стимулятор ложноположительных реакций. В этот раз хочется упомянуть внутренние, или личные, события.
Так, исследователи отметили, что как только участники исследования принимали идею множественности личностей, они, казалось, конструировали внутреннюю реальность и оправдывали конфликтующие потребности, импульсы или поведение, как выражение диссоциативных частей. Они ссылались на неуверенность в том, кто они такие, и на трудности с распознаванием личных эмоций, потребностей или интересов.
Некоторые из них чувствовали, что это связано с негативным восприятием себя как никчемных, незначительных и не заслуживающих выражения того, что они чувствуют или хотят, людей. Им оказывалось гораздо предпочтительнее оценивать себя глазами других, подстраиваться, иначе окружающие якобы их не полюбят и прогонят.
Так, от себя лично, могу привести пример одной пациентки, которая не страдала амнезией, но вела очень разнообразную жизнь и занималась деятельностью, присущей ее персонажам. В некоторых случаях она называла их «мои чувства», иногда «мои персонажи», но бывало, она говорила «голоса в моей голове», хотя позже признавалась, что никогда не слышала их акустически.
Это были ее собственные яркие мысли, представляющие различные противоречивые мнения или импульсы. Она описывала изменения в своей профессиональной и социальной жизни в терминах переключения между диссоциативными частями. Хотя она поддерживала повествование от первого лица (“Я училась”, “Я играла” или “Я пела”), указывая на некоторое чувство непрерывности, она думала, что это доказывает существование двух или более различных личностей.
Наблюдая за участниками с ложноположительным диагнозом ДРИ, исследователи отметили повторяющиеся сообщения пациентов о мыслях, искушениях, импульсах или действиях, которые, казалось, вызывали противоречивые чувства, сродни переживанию: «я плохая, потому что я так сильно этого хочу». Приписывание их «чему-то внутри, что не является мной» помогало им освободиться от чувства вины или стыда, поэтому они использовали метафору того, кто берет на себя управление, входит в систему или переключает их с «хорошей девочки» на «плохую девочку».
В итоге, диагностически значимым моментом стало то, что «амнезия» затрагивала лишь негативные проявления, не покушаясь на приятные, нейтральные или социально приемлемые моменты.
Опять же из моего опыта работы с пациентами с ДРИ, здесь имеет место тотальная амнезия и из сознания человека стирается не только «дурной поступок», а весь промежуток времени, какие бы события или действия его ни наполняли.
Так, исследователи делают свой высокопрофессиональный вывод: в ходе оценки никто из участников не представил доказательств существования автономных диссоциативных частей, из чего следует, что описанные ими внутренние проявления олицетворяли неинтегрированные Эго-состояния, которые вызывали противоречивые чувства и поступки.