...Утром Сергей Степанович был бледен и молчалив. Он потел над чашечкой кофе и время от времени тяжко вздыхал, поглядывая в окно.
— Жарко, — с сочувствием кивнул доцент Назимов, посев за столик Сергея Степановича.
Назимов понимал. Даже ему, местному, было нелегко, что уж говорить о северянах. Однако профессор Борщагов махнул рукой:
— Это ладно, — сказал он, хмурясь, — это терпимо. Да и вообще, какой ты археолог, если жару не переносишь...
Потом вдруг сказал с непонятной злобой:
— У меня в номере кондиционер!
Назимов поднял бровь.
— Сплю я плохо в последнее время, Анвар! — пожаловался профессор. — Просто старость пришла, наверное.
— Какая старость, Сергей вы наш Степаныч! — возразил с вежливой востояной улыбкой Назимов, но профессор так глянул на него, что доцент осекся.
— Может быть, что-то случилось, Сергей Степаныч? — осторожно спросил Назимов через некоторое время; он впервые видел профессора таким несчастным.
— Да понимаешь, — с видимой неохотой выдавил профессор. — собаки лают всю ночь. Вроде как и далеко где-то лают, а уснуть не могу. Лезет в голову всякое, сердце ноет...
— Собаки? — переспросил Назимов, приподнимаясь. — Надо узнать, кто это тут собак развел...
— Да я спрашивал, Анвар, спрашивал, — торопливо сказал профессор. — Узнавал уже! Не надо, не беспокой людей понапрасну. Присядь!
— Так что говорят?
— Тут такое дело, — откашлялся профессор, будто стесняясь, и продолжил шепотом: — Странная штука... Вроде как никто, кроме меня, этого не лая этого слышит. Кажется мне, выходит. А уснуть всё равно не могу!
— И давно это с вами?
— Дней пять как.
Теперь нахмурился Назимов.
— Вы всю жизнь копаете, профессор...
— Это точно, — болезненно усмехнулся профессор и потер мокрый от пота лоб.
— А что, если... — Назимов запнулся. — Ну-у...
— Не понимаю.
— Я в это не верю, вы не подумайте ничего такого, профессор! Однако если предположить! Мало ли что можно в земле найти... Чего гм, не стоило находить...
— А-ах, вот ты о чем, — скривился Сергей Степанович, будто съел лимон. — Проклятье древних магов и всё такое? Ай-яй-яй, Назимов! Стыдоба!
— Да я не то чтобы вот так, Сергей Степаныч, — начал оправдываться доцент Назимов. — Я к тому, что мало ли... Я же только предположил!
— Ай-яй-яй, Назимов! — повторил профессор, и вышел, выразительно покачав головой, из столовой, оставив на столике чашку с недопитым кофе.
Доцент Назимов проводил профессора долгим взглядом, потом взял его чашку, быстро допил кофе (жалко, пропадет!), а гущу выплеснул на блюдце. Долго и напряженно вглядывался в некрасивое пятно, но так ничего и не увидел.
Гадать Назимов не умел и даже не представлял себе, как это делается.
Через несколько дней профессор Борщагов, бросив все дела, уехал к себе в Москву. Причины поспешного отъезда Сергея Степановича оставались неизвестны, и один только Анвар Назимов мог догадываться, в чем дело. Доцент решил для себя, что обязательно позвонит пожилому профессору, поинтересуется его делами. А потом, как оно бывает — работа, то да сё... В общем, вспомнил Назимов о профессоре не раньше, чем через месяц.
Мучимый угрызениями совести, Назимов немедленно позвонил. Удивительно, но Сергей Степанович откликнулся сразу же, будто сидел и ждал звонка из Узбекистана с телефоном в руках.
— Борщагов.
Голос профессора показался Назимову плоским, выжатым. Назимов назвался.
Борщагов слабо вскрикнул — как показалось доценту, от радости — и торопливо, глотая звуки, забормотал в трубку, будто пытаясь высказать всё то, что накопилось за многие дни. Из бессвязной речи собеседника Назимов понял, что профессора совсем замучил собачий лай по ночам и он, надеясь избавиться от наваждения, переехал на дачу. Но это не помогло. Август клонился к осени, пошли затяжные дожди, и за шумом воды стало сложно разобрать, стал ли лай ближе или еще есть время. И это мучило профессора еще больше.
Профессор закашлялся — долго, нехорошо, и Назимов для чего-то сказал:
— Я скоро буду в Москве, Сергей Степаныч! А вы отправляйтесь в город, нечего вам на сырой даче сидеть одному.
Профессор забелял благодарно, а Назимов уже злился на себя: зачем пообещал? Что в этой Москве делать?
Как бы то ни было, через несколько дней Анвар Назимов стоял у дверей борщаговской квартиры. Дверь была незаперта, и за ней слышалось шарканье ног и приглушенные чужие голоса.
Всё уже понимая, Назимов постучал. Дверь ему открыла ухоженная женщина в новеньком черном платке. Женщина назвалась дальней родственницей профессора и объяснила, что минувшей ночью Сергей Степанович скончался от сердечного приступа.
Назимов в растерянности произнес какие-то формальные слова соболезнования и собрался уходить, но женщина чуть ли не силой втащила его в квартиру — мол, куда же вы, останьтесь! И Назимов остался — сначала на прощальный ужин, потом на ночь.
Квартира у покойного Борщагова была вместительная, и для гостя из Узбекистана нашлась отдельная комнатка.
Однако уснуть доцент так и не смог.
К ночи поднялся ветер, и за воем ветра слышались Назимову голоса псов, упустивших свою добычу. Не спал весь дом. Люди ворочались в своих постелях, обмирая от тоски: будто все окрестные собаки собрались во дворе и устроили прощальный концерт. То ли и с летом прощались, то ли с профессором Борщаговым...
Только вот покойный Сергей Степанович собак никогда не любил.
==========
Вот так оно и происходит. Другие рассказы, сказки: