Давно это было, лет пятнадцать назад. Молоденькая доярка Таня сопровождала молоковоз в город, где сдавали молоко приемосдатчикам. Затем возвращались домой, закупив по списку, что кому нужно. Шофёр мог и один это всё сделать, да у Танюши был «лёгкий труд» после операции, а где его на совхозной ферме – легкий труд – отыщешь? Приятная была пора, осень золотая – золотая, тёплая. По пути из города в лес заезжали, грибы собирали. Шофёр Фёдор, мужик семейный, положительный, ан нет! И на него неожиданно проруха нашлась. Короче, согрешили Фёдор с Таней, и всё грешили, грешили, пока Таня на лёгком труду была, пока не поняла, что беременная.
Фёдор ей сказал, что у него семья, сынишка растёт и жену больную он не бросит. Танюха расплакалась:
-Разве я этого прошу? С мужем три года прожила, не было детей, думала уж, бесплодная, я этому ребёнку так рада, и без отца выращу.
Ну вот, вскоре Фёдор с семьёй в город уехали, к врачам поближе: с деревни-то больную жену не навозишь на процедуры разные, химиотерапию.
А Танюшка дочь родила, поохали бабы в деревне, да и перестали. Таня жила с матерью, бабушкой и дедом, нянек хватало. Поступила в город в зоотехникум, на сессии ездила, там опять с Фёдором встречались. Он о дочке всё выспрашивал, игрушки, одежду покупал, благо в райпо шофёром работал, достать всё мог. Жена его всё болела, сынок рос. По деревне Фёдор очень скучал, жаловался, что воду городскую пить не может, что родной дом снится. Татьяна его жалела, успокаивала, дожалилась – вторую дочь родила. Домашние завозмущались:
- Ну ладно одну по молодости и глупости, ну а вторую-то зачем!?
-Люблю я их отца, вот зачем, - резко обрывала их Таня.
А Лидочка и Лизонька росли как на опаре, нянек много, достаток есть, что не расти. У Фёдора в городе совсем плохо, жена слегла, уход нужен.
Татьяна рассчиталась- и в город, квартиру рядом сняла и за женой Фёдора стала ухаживать. Днём около неё, на ночь домой, и не за тяжкий труд ей это, а за грех свой и Фёдора. Хорошо Татьяна ухаживала за соперницей. Бабкины рецепты в ход пустила. Окно открыть заставила, стул специальный сделать. Посадит Тамару возле окна, та сидит, на улицу смотрит, а Татьяна её отварами поит, бульонами кормит, в доме всё перемоет, еды мужикам наготовит, пелёнки-простыни перетрёт, к вечеру сил нет. Унесут с Фёдором Тамару на кровать, и не до любовных утех.
Летом вдвоём с Фёдором увезли Тамару в лес, к Татьяниному деду, он жил там на пасеке. В песок по пояс закопали, специальной грязью с дальнего озера принесённою натирали. И пошла Тамара на поправку – чай со свежим мёдом, ягоды с молоком, воздух-то какой ароматный. Татьяна дочек привезла, чтоб рядом были, её не позабыли. Тамара девочек увидела: «Наши! Наши!» – говорит.
Встала Тамара на ноги, а уж никто и не ожидал. Татьяне с Фёдором сказала: «Живите, от меня не прячьтесь, всё понимаю». Вот и зажили одним домой, одной семьёй, в деревню вернулись, дом большой купили. Люди посудачили, посудачили да устали, замолчали.
Тамара долго не прожила, ещё лет пять поболела и умерла. Живут Татьяна с Фёдором, детей поднимают, третью дочь Томочкой назвали. Так такой им счастье по судьбе выпало. Но никого не предали, ни по чьим костям не прошлись. Врачи, и те удивляются, что Тамара так долго прожила. А уход за ней хороший был, не брошена, не кинута, на родных руках умерла. Вот и суди после этого Татьяну с Фёдором.
Живут дружно, радостно, дочек растят, сына Юрия с армии ждут. А что до людских пересудов, пусть каждый в себя поглубже заглянет.
Д.Е.