- Милорд!
Нет ответа.
- Милорд! Я вхожу!
Но из комнаты раздавалась гробовая тишина. Среди темного сумрака Пончо смог разглядеть, что занавесь на кровати раскрыта, и белоснежное ложе пустует.
Тихо выдохнув, Пончо на цыпочках подкрался к прикроватной тумбе, открыл верхний ящик и не обнаружил там совершенно ничего. С недоумением закрыв ящик, он "Ведь я сам видел, как герцог буквально несколько часов назад положил письмо сюда". Остальные ящики были плотно закрыты на ключ. Мог ли герцог перепрятать письмо? Нет, наверное. Не станет же он заниматься ребячеством? Пончо неуверенно повторил свои действия, окончательно убедившись в том, что ящик пуст, сел на колени, наконец-то закрыл его.
Огарок свечи размером с фалангу большого пальца начал очень сильно жечь ладонь, но Пончо терпел, как только мог. Смолянистый жир постоянно наполнял его ладонь, но капнув на пол, Пончо точно выдал бы свой визит, а чем бы тогда все это закончилось... Он даже не хотел об этом думать.
Герцога не было на месте... Но буквально пару часов назад Пончо принес в его спальню травяной настой, и герцог собственноручно забрал его. Буквально несколько секунд спустя в опочивальню прибыл его дворецкий и передал стопку писем. Герцог пробежал по ним беглым взглядом, и, достав одно, довольно сильно мятое письмо, с улыбкой посмотрел на Пончо и сказал. "Ну, наконец-то по тебе прилетели новости, мой милый Пончо. Думаю, что через пару я закончу все свои дела, и буду готов плотно пообщаться с тобой". На этом герцог выпроводил нас из своей комнаты, и закрыл дверь на ключ.
Потрескивая, на кухне горел очаг. Над ним томно висел и нехотя бурлил внушительных размеров котел, в котором тушились пять или шесть зайцев. Когда Пончо зашел на кухню, Мари дорезала новую порцию овощей. Мари - совсем еще юная девушка пятнадцати лет отроду трудилась в этом имении. Ее темные волосы цвета меди, казалось, говорили о ней намного больше, чем она сама могла вымолвить. Густые с огненным отливом, ниспадающие на плечи, слегка волнующиеся при ходьбе, и таящие в себе столько неизведанного, сколько можно вложить в эту девчулю.
Судя по её уставшему лицу и абсолютно отсутствующему взгляду, она не хотела абсолютно ничего. Пончо, усевшись на край большого сундука, начал жевать подобранные со стола краюху хлеба и остаток от запеченной картошки. Мари с поникшей головой засыпала новую партию овощей в похлебку, плюхнулась рядом с Пончо и закрыла глаза. Паренек склонился над ее головой и тихо, на самое ухо, прошептал. "Пришло письмо обо мне". - "Нет! Не может быть... Поню, ты же нас не покинешь?". Пончо прилег рядом с ней "Мари, ты же прекрасно знаешь, что не тут мое место..." Мари ничего не ответила...
