Скрипела телега огромная и весело похрюкивал чёрный поросёнок, что тянул её. Это казалось просто чудом каким-то, что столь маленький, пухленький хряк с глазками – бусинками и неестественно розовым пяточком, чёрной как сама ночь щетинкой и тоненькими копытцами, так запросто тянет огромную телегу, гружёную тяжёлыми мешками, не считая мужиков, что сидели сверху.
- Ну так, где тебя высадить? – позёвывая спросил извозчик и оглянулся через плечо.
- Да, я и сам не знаю. – ответил мужик в старой, видавшей многое, рубахе. – Вон там можно, на развилке.
- А там чего? – поинтересовался извозчик.
- Там? Не знаю. Пойду на право, вдруг чего и есть там.
- А чего, это что такое? Что хоть ищешь? Славы, счастья, богатство? – засмеялся извозчик.
- Да куда уж там. Работу ищу, хоть какую-то. Не могу больше так жить, когда спать с мыслями ложишься о том, что завтра весь день думать придётся о поисках харчей.
- Так, а чего делать то умеешь?
- Да вот, в том то и дело, что ничего я не умею. Ничему я за свои тридцать четыре годочка не научился в жизни. Уже, вон, виски белеть начинают, а я как без ремесла родился, так и живу. И смешно, и стыдно.
- Не у кого было ремеслу научиться?
- Да, в том то и дело, что много кого было. Да вот, всё мне казалось, что не по мне. Там не заработать много, то какая-то постыдная работа, то скучная, то трудная. Пробовал и бросал. Думал, есть у меня время ещё. Ещё успею найти дело, которое по мне будет. Да вот, докатился я до краюшка. Уже и думать некогда. В долг взял, потратил, отдавать нужно, а нечем. Не отдам, руки мне отрубит бандит, у которого занимал. А без рук сразу можно в водах Плоского озера топиться. Вот и ищу хоть какую-то работу, куда меня такого безрукого при руках возьму, чтоб безруким по-настоящему не остаться.
- Хм. – задумался извозчик. – Так ведь опять скажешь, что не такая работа, не та.
- Да куда уж говорить. Заткнусь, и как бы тяжело не было, буду стараться. – ответил мужик и подумав немного, добавил. – Старался бы, коль хоть кто-то взял бы меня к себе. Да кому нужен работник, который ничего не умеет.
- Есть один такой. Правда, странный он. Страннее, чем мы с Буйкой. – извозчик засмеялся, а поросёнок весело взвизгнул, будто в знак согласия. – Коль готов так работать, как уверяешь, расскажу куда идти.
На развилке, что у большого дуба дорогу будто на две разрезает, попрощался мужик с извозчиком, в благодарностях откланявшись, да и призадумался.
- Вот ведь диковинка. Дуб. Да ещё и такой старый, огромный. Вокруг одни сосны, и на тебе, дуб. Явно кто-то жёлудь сюда принёс и зарыл ещё до того, как дорогу проложили люди. Кому нужно было такой глупостью заниматься? - подумал, по представлял и пошёл налево, как извозчик велел.
Не долго шёл, скорее коротко. И хоть вокруг сосны стеной чёрной в самое небо упирались, а сквозь запах хвои пробивались нотки непривычные. Водой пахнет, водорослями преющими, песком мокрым, и даже рыбой. А это значит, что совсем близко озеро. То самое, Плоское.
А вот и приметы, что извозчик указал. Тут пень огромный, тут дерево, на котором убивцев вешают, один даже болтается ещё птицами не склёванный. А дальше яма, будто вход под землю. Тёмная, и кажется бездонная. Аккуратно изгородью маленькой обнесена, чтоб в ночи не провалиться. А дальше и тропа узкая через чащу тёмную. А на другом её конце, вроде как хутор.
Идёт мужик, смотрит на пенёчки, да на огромные брёвна, что повсюду сложены. То тут, то там звук топора раздаётся. Глядь, мужик какой-то руками размахивает и ругается на двух других. А те, головы опустили и молчат.
- Мир вам! – осторожно окликнул ругающегося гость.
- А? Ты кто? – приподнял бровь мужик, обернувшись на голос.
- Да вот, сказали мне, работу тут у вас найти можно?
- Работу? Может и можно. Только ведь, не по твою голову она. Я, погляжу, хилый ты, худой. А тут, вкалывать нужно.
- Да, готов я. Готов вкалывать. Возьми?
- Готов, говоришь? Да я бы взял, только не моё это право. Это к хозяину. А он только на закате явится. Хочешь, жди. Да только я бы тебе советовал дальше топать. Если и возьмёт тебя на работу, много не заработаешь.
Услышав такое, пригорюнился мужик. На бревно присел, да ждать вечера начал. Смотрит, как работники тут возятся, да всё время ругаются. Одно бревно перетащат, а потом сидят, курят, да лясы точат о том, как надоела работа эта.
- Видать, а вправду тут не очень хорошо, раз мужики вон как ругают и работу, и хозяина. Видать, зря пришёл я сюда. – начал размышлять мужик. Да в размышлениях этих, от усталости и задремал.
Проснуться пришлось от того, что за плечо кто-то теребил. Открыл глаза, а стоит перед ним здоровый мужик, волосы чёрные в хвост конский собраны.
- Кто таков? – спрашивает хвостатый.
- Феофан. Работу ищу. – отвечает мужик.
- Феофан, значит. А что делать то умеешь? Раньше на таком хозяйстве работал? – грозно посмотрел на мужика хвостатый.
- Да… - замялся мужик. – ничего-то я и не умею. Но, готов научиться, коль покажет кто чего делать надо.
- Работа у нас тяжёлая. Руки в кровь стереть можно, да спину надорвать так, что не разогнёшься. – объясняет хвостатый.
- Да я уже понял. Пока ждал, посмотрел тут. Но, мне нужно на жизнь как-то зарабатывать. Готов и спину гнуть, и руки в кровь стереть. Уж лучше мозоли кровавые на руках, чем обрубки.
- И то верно. Ну, ладно. Посмотрим. Завтра приступаешь с рассвета. Велеба тебе тут всё покажет и расскажет. Он тут заглавного, когда меня нет. Спасть будешь пока на сушилке. – хвостатый показал на навес, где просыхали распиленные доски.
Проснулся ещё до рассвета Феофан от того, что разбудил его Валеба. Тот самый мужик, что на других орал. Велел он одеться и за ним топать.
- Вот. – говорит Валеба. – Это делянка принадлежит Гордею. Мужик он жадный, странный. Всё считать любит. Нас, работников, тут трое. И ещё четверо повинников, но с них работы как с козла старого молока надой. Ты будешь работать вон на том краю. Сучья обрубать надо, да лапник складывать. Работа хоть и тяжёлая, но не хитрая. Любой дурак справится. – сунул в руки Феофану Валеба топор, да и по своим делам пошёл.
Принялся мужик за работу. Жарко, тяжело, а остановиться боится. К полудню уже руки гудели, да спина хрустела, а всё остановиться боится. Надо же себя как-то проявить, показать, что не за просто так пришёл.
Лишь, когда на обед позвали, тогда и прервался. Место Феофану среди повинников выделили. Видать, пока не достойным был среди работяг трапезничать. Да и харчи разные. У тех и рыба на столе, и хлеб свежий, а повинникам щи из крапивы, да сухари.
- Ну, что, мужики. Знакомиться будем? – начал беседу Феофан и представился. – Я, вот, с деревни, что у змеиных троп. О себе рассказать, толком, и не могу ничего. Нигде не бывал, ничего не видал. Вот, сейчас прижало, работу эту и нашёл.
- Я Степан. – вдруг представился один из повинников. – С лугов я. Да нелёгкая в эти леса занесла. С голоду помирал, да и украл у одного мужика козу. А меня поймали и в повинники определили на четыре зимы. Две уже отбил, но, боюсь, на такой работе и с такими харчами ещё две не протяну.
- А я Дивиш. – представился второй. – Натворил делов по глупости, связался с бабой. А она замужем. Как муж её нас застукал, так она в слёзы, дескать, снасильничал против воли. Меня к столбу, да вот, на счастье, Гордей выкупил в повинники.
- Забой. – хриплым голосом представился третий мужик. – За драку я тут. Втащил одному в зубы за то, что матушку мою в словах хулить вздумал, а тот и помер. Висеть бы мне на дереве, да вот, дали выбор в повинники пойти. Продали меня Гордею, а он и рад силе моей.
- А я Перята. Вор я обычный, да не очень хороший, коль поймали. – тихо представился самый молодой.
День прошёл, второй. Там и луна к концу быстро докатилась, заметить не успели. Всё это время Феофан смотрел, как другие работают, и сам пытался также. Чужие ошибки подмечал, на своих учился, и даже как-то привык к труду тяжёлому. А тут и подоспел день, когда за работу платят.
На закате явился Гордей, правда и не понятно, как. Слобня нет, телеги тоже. Чтоб пешком шёл, и не скажешь, шибко одёжа и обувь чистые. Вроде как явился сам собой и есть он.
Начал Гордей по одному работников в хату звать. Настала очередь и Феофана.
Вошёл он, за стол уселся. Тут Гордей мешочек с монетами развязал, на стол высыпал и три маленьких отсчитал. Сумма то небольшая, но Феофана тешило, что сам он деньги заработал. И, пусть и хотелось бы больше, да всё одно, это лучше, чем ничего.
Поблагодарил Гордея, да и прочь пошёл. А на крыльце уже сидят работники и жалуются. Дескать, опять мало заплатил, да ещё и отчитал, дескать плохо работу делаем.
- Нет. – говорит Валеба. – Выводы делать нужно. Не ценит он наш труд, а значит и нам незачем оставаться. Вот в дне пути по берегу есть другая лесопилка. Там, говорят, меньше двух больших серебром не зарабатывают мужики. Уж если мужики какие-то столько зарабатывают, то мы то, со своим опытом и навыками, все пять больших серебром будем зарабатывать. Полгода, и хата своя. Ещё полгода, и дело собственное.
Послушал Феофан и подумал о том, что хорошо было бы тоже перебраться туда, где платят много. Да вот беда, он то ничего и не умеет. Чудо, что Гордей ему луну спустя заплатил, а не погнал. Вздохнул грустно от таких мыслей мужик, и дальше, за работу.
Ещё луна прошла, и вновь время плату получать. Всё те же три маленькие получил мужик от Гордея, да и пошёл прочь. И, как и в прошлый раз, галдят на крыльце мужики.
- На две добавил в эту луну. Как подачка. Будто мы неучи какие, или как эти вон… - кивнул он на повинников. – Будто он думает, что мы равны с ними.
Послушал Феофан, да дальше пошёл. А там, у бревна, повинники отдыхают и разговаривают.
- Вон как значит поёт Валеба. Не ровня мы им. – говорит Забой. – То, что мы тут не за деньги пашем, а за то, чтоб срок свой отработать и живыми уйти, нас сразу людьми не делает. Наверное, от того и жрать нам траву подсовывают, а сами мясо и рыбу каждый день трескают.
- То есть? – удивился Феофан. – А разве не от Гордея зависит, кто и чего ест?
- Да, кто же их знает. – отвечает Забой. – От него, скорее всего и зависит. Зачем ему нас, бесполезных кормить. Подохнем, и то выгоднее. Но вот, Валеба, сам то давно ли из простых мужиков вышел? Мог бы в тихую и поделиться. Но нет, как Гордей его поставил главным тут, так зазнался.
Много дней прошло и как-то подозвал Валеба Феофана тихонько.
- Слушай. Я смотрю ты мужик понятливый. Хочешь заработать чуть больше? Вижу, что хочешь. – говорит Валеба. – Нам с мужиками отлучиться нужно. К бабам намылились. Да вот беда, жмот этот, Гордей, нам работы прибавил. Вот что, ты давай над повинниками главным становись. Пока нас нет, нужно брёвна эти распилить в доски, да на сушилку сложить. Только смотри, Гордею ни-ни. Если что, мы всё это делали. С меня две монеты.
- А мужикам чего? – спросил Феофан.
- Мужикам? А чего им надо? Какая разница, как срок мотать? – засмеялся Валеба. – Не говори им ничего об уговоре, и всё. Пусть работают.
Как работники ушли, собрал повинников Феофан и давай им объяснять, чего делать нужно.
- Брёвна на доски попилим, на сушилку сложим. Глядишь, к полудню управимся, а там и за свою работу возьмёмся.
- А на кой нам это? – говорит Забой. – Мы тут будем спину гнуть, чтоб Валеба с чистыми руками остался?
- Да не за так. Он нам пообещал две монеты малые. Пусть не большие деньги, но за пол дня работы, неплохие. Хотите, порубим их и поделим. А хотите, харчей хороших купим.
Подумали мужики, да и согласились. И вроде работа не хитрая, а сноровка нужна. Несколько брёвен в раз попортили, пока хоть сколь сносная доска получилась. Потом то дело пошло, но медленно. Управились уже ближе к закату, когда Валеба с мужиками вернулся.
Моргнуть не успели, а уже и Гордей явился. Опять, как будто из-под земли возник.
Прошёлся хвостатый по делянке и приметил, что кора с брёвен не содрана, лапник не сложен, сучья не обрублены.
- Чего не работали сегодня повинники? – спросил он у Валебы.
- Да как знать? Ленятся. Опять, небось, проспали.
- А ты чего не проследил?
- А мне было когда? Мы тут сами весь день, не покладая рук впахивали.
- Впахивали, говоришь? Ну, показывай. Хоть кто-то ещё работает.
Подошли Гордей с Валебой к сушилке. Гордей нахмурился, а у Валебы глаза забегали. Доски кривые, косые. Такими только заборы городить.
- Это вы чего такого напилили? Пьяные были? За этим заказом завтра приедут. Переделать до утра! – велел Гордей.
Валеба, красный как закат, в испарине весь от злости, на Феофана набросился тут же, как только Гордей отбыл.
- Что ж ты скотина такая меня подставляешь? Мало того, что свою работу не выполнили, так и нашу прибавили. Вы на кой брёвна испохабили?
- Да мы то впервые их на доски распускать пробовали.
- Да что там сложного? Ровно пили. Ровно! А вы что сделали. Шиш тебе, а не деньги!
Глаза Феофан опустил, спорить не стал. Повинникам тоже ничего не сказал. Но решил, что и правда, не такая сложная и хитрая работа та. Это он, просто, неумеха.
И так ему обидно стало за себя. Перед самим собой стыдно стало. Глядь, а у сарая старые пилы, ржавые уже, валяются. Тупые настолько, что голым задом сидеть на них не больно будет. Подумал маленько Феофан, да решил на этих пилах учиться. Авось, пригодится, когда. Может и правда, научиться получится, да потом на денежное место перейти.
Как мог, в порядок инструмент привёл, подточил, как умел. Да и ночами пробовать начал. Уйдёт на дальний край делянки, и чергыкает негодные брёвна, тренируется. Поначалу сам пыхтел, в одиночестве. А потом пёс какой-то за ним увязываться начал. То поодаль бродил, а позже и вовсе, сядет и будто смотрит.
И мужику как-то веселее. Вроде как поговорить можно, посоветоваться. Конечно, не ответит ничего мохнатый собеседник, а всё едино, будто не сам голову ломаешь, как правильно.
Днём Феофан старался подмечать, как мужики доски пилят, выводы делал, да и думал, как облегчить труд. Где какие клинья применит, чтоб проще пилить было, где какие колья вобьёт, чтоб брёвна не сползали. И, к концу луны сумел-таки несколько досок выпилить, не хуже тех, что работники опытные пилят.
Радости Феофана пределов не было. Сам он этого добился. Сам сумел. И даже какое-то удовольствие получил от работы своей. Вроде как, по нутру она ему пришлась.
Как время платы пришло, получил от Гордея свои деньги мужик, да немного загрустил. Время долг отдавать подходило, а у него монет недостаточно. Да ещё и перед повинниками неудобно ему. Вроде как, он их заставил спину гнуть.
Посмотрел на монеты свои, да и побежал в ночь через лес к перепутью дорог, в трактир. Закупил там харчей добрых и обратно. Аккурат к утру вернулся.
- Что-то я не понял. – говорит Степан. – Вроде Валеба тебе кукиш показал. Неужто передумал?
- Да. – говорит Феофан. – Передумал. Сказал, что негоже за так нам спины гнуть, вот и заплатил.
- Надо же. А я его шавриком брыдлым называл. А всё-таки слово держит. – удивился Степан, откусывая колбасу.
- Да ты что, дураком прикидываешься? Или взаправду лободырный? – рявкнул Забой. – Феофана это деньги. Свои он потратил. Дождёшься ты от того мордофили. Карман только шире держи.
- Да как же так? – удивился Дивиш. – А долг? Тебе же руки отрубят?
- А что долг? Я и так не набираю к сроку. Видать, без рук мне оставаться. Одна луна осталась до расчёта, а у меня и половины нет.
- А, если мы… - задумчиво произнёс Перята. – Если мы тоже научимся доски пилить. Научи нас. По ночам если работать будем попеременно, за луну столько наделаем, что может и наберётся тебе денег.
- Ага. А Гордей так и разрешит! – рявкнул Забой.
- А кто ему скажет? Пёс вон этот? – хихикнул Перята указав на мохнатого, что частенько ошивался возле Феофана и сейчас выпрашивал колбасу. – С Валебой договорится нужно. Пусть он доски выдаст Гордею так, будто сам их пилил с мужиками. Ему прибавка будет, он с неё тебе и отсчитает
- А что, может и получиться. – почесал под бородой Забой.
Начали повинники учиться у Феофана. А он их учить начал так, как сам понимал. Да пока учились, общими умами придумывали, как попроще, да побольше досок сделать хороших. Пол луны учились и получаться начало.
Пошёл тогда Феофан к Валебе и предложение сделал выгодное. Призадумался Валеба, на доски посмотрел. Вроде качественные. По рукам и ударили.
Половину луны повинники помогали Феофану доски пилить. Это поначалу хотели попеременно, чтоб не надрываться. Да все вместе работать решили. На сон совсем немного времени оставляли, чтоб совсем не загнуться. И вроде даже радостно всем в труде таком потами исходить. Даже интересно стало, сколько напилят. Азарт даже какой-то появился.
Да вот только на утро того дня, когда расчёт должен был быть по работе, проснулись все от криков Валебы.
Ругался он на всю делянку, мужикам своим объясняя, что уходить пора от Гордея.
- Пошёл он, знаете куда? Досок в сушилке в два раза больше, чем по планам, а он говорит, что заплатит нам столько же, как обычно. Дескать, не договаривались мы заранее, что столько напилим, а значит сами виноваты. – кричит Валеба. Всё, собираем пожитки и уходим этим же вечером, как плату с него получим.
Так и вышло. Тем же вечером, Валеба с мужиками, деньги получив, с делянки и ушли. А Феофан, монеты свои получив, только и подумал о том, что пора с руками своими прощаться.
На дальний край делянки ушёл, на бревне присел. Тут и пёс подбежал, ласкается. Гладит его Феофан, а у самого слёзы наворачиваются. Да не ругает он судьбу злую, не ругает бандита жестокого. Даже Валебу и Гордея не ругает. Себя ругает за то, что невезучий такой, что не умеет ничего. Ругает себя за то, что вообще на свет белый родился.
- И ничего-то я в жизни не добился. И ничего я не сумел. – будто с псом говорит Феофан. – Да и мужиков вон, только зря спину гнуть заставил, ночами не досыпать. Эх, пойду к Гордею, попрошу за них хоть. Пусть хоть чего-то хорошее от меня останется. Может, хоть харчей им выбью получше. Всё ж, работают мужики.
- Это куда это ты собрался, Феофан? – голос раздался неприятный. Обернулся мужик, на него бандит с двумя подручными идёт. – Должок пора отдавать.
- Так ведь рано ещё, ещё три дня у меня есть.
- И что за три дня изменится? Клад отыщешь?
- Нет у меня денег таких. – опустил глаза Феофан.
- Ну, раз так, это ничего. – сказал бандит и достал из-за спины топорик. – Клади рученьки свои на бревно это, ими и рассчитаемся. Псину свою только отгони, а то я её… - оскалился бандит и хотел было пса пнуть, что между ним и мужиком встал.
Да только нагой то он замахнулся, но ударить по псу не сумел. Руки крепкие за лодыжку схватили, да отбросили с силой.
Смотрит Феофан, а то не пёс вовсе. То Гордей. Будто всегда он тут был, а пса никакого и не было.
- Ты по что порядок нарушаешь? – говорит Гордей.
- Я за своим пришёл. Он мне денег должен! – говорит бандит, а сам понять пытается, куда это собака делась.
- Так три дня же ещё.
- За три дня ничего не изменится!
- Для тебя, может и не изменится. Сегодня ты ему руки отрубишь, или через три дня. Тебе без разницы. А вот для него три дня с руками, куда удобнее, чем без рук. Ну и, вы же договорились. Договора нужно соблюдать. – сверкнул Гордей глазами, что в вечерних сумерках вспыхнули жёлтыми углями.
- Да ты тварь гнилая, что ли? – рявкнул бандит. – Вали его, мужики!
Кинулись бандиты на Гордея, да только нет его. Вместо Гордея крип огромный возник. Сверкает тот крип глазами жёлтыми, крылья огромные в разные стороны расставил, пастью зубастой скалится.
Как глазами бандиты с крипом встретились, так и остолбенели. Схватил он одного лапой когтистой, да в землю втоптал так, что только кости захрустели, как скорлупа ореха. Другой лапой махнул, и второго бандита не стало. Только клочья кровавые.
А после, пропал крип, будто и не было его. Вместо него вновь Гордей на том месте стоит.
- Вот что. Договор – есть договор. Через три дня придёшь и руки ему отрубишь, коль так оговорено было. – сверкнул глазами хозяин делянки. Да только бандит уже не всё слышал. Пятки сверкали.
Повернулся Гордей к перепуганному Феофану, посмотрел на него, как на дурака.
- Ну и? Чего ты там хотел у меня спросить за повинников? – поинтересовался он.
- Да, я… - замялся мужик. – Харчей бы им получше. Одну крапиву едят.
- Так, а по кой они её едят? Харчей вдоволь.
- Так то работникам. А повинникам нет.
- Странные вы. Всем там харчи выделяются одинаково. Валеба по-своему решил их делить, а вы ему и слова поперёк не сказали.
- Так ты знал? Чего ж позволял?
- Знал. А позволял потому, что ваше это решение было крапиву жрать. Вы то тоже не пришли ко мне. А значит, всё вас устраивает.
- А доски?
- Что доски?
- Доски мы пилили. Может, заплатишь нам за них?
- Нет. Не заплачу. Я вас не просил их пилить, и вы свою работу мне не предлагали. Договор у нас был о другой работе. А значит, сами вы решили их напилить.
- Так что, нужно было нам предлагать?
- А как иначе?
- А если предложим?
- Предложи.
- Предлагаем!
- Хорошо. С завтрашнего дня будете доски пилить и получать как за доски. Ты главный будешь. Отвечаешь за работу.
- Главный? – удивился Феофан, да тут же глаза опустил. – Да куда мне? Не сумею я, не смогу, наверное. Да и, через три дня руки мне отрубят.
- Сможешь или нет, это ты решишь, когда за работу возьмёшься. – разъяснил Гордей. – А вот с руками как тебе быть, тут ты сейчас решай.
- Это как так?
- По правилам.
- По каким таким правилам?
- По договору, чтоб рук не лишиться, ты долг должен отдать. Так и отдай.
- Да где денег то взять? – выпучил глаза Феофан и вдруг, будто озарило его. Гордей странный очень. Всё о правилах и договорах твердит. – Заплати мне за работу вперёд! Договоримся. Деньги сейчас, а я на тебя следующие шесть лун за харчи работать буду.
- Договоримся. – сухо ответил Гордей и достал кошель.
Скрипела телега огромная, которую поросёнок маленький тянул с лёгкостью. Извозчик уплетал пирог с крапивой и яйцом.
- Вот. Вон там эта делянка, о которой я тебе говорю. С тех пор, как Феофан, уж почитай, третью зиму как, обосновался на ней, так дела там даже в гору пошли. Хозяин делянки и инструмент получше завёз, и людей набирает. Не поверишь, повинники у него были. Так те, у кого срок закончился, так и остались на того Гордея работать. А Феофан у них, ну как за главного теперь. И на деньги не скупится Гордей. Там, главное, себя показать, да не молчать. Потому как у Гордея мысль такая, что незаменимых нет. – пояснил Извозчик мужику, которого подвозил.
- Да, мой прошлый хозяин тоже так говаривал. – усмехнулся мужик. Только вот я хоть как-то работал, а того, кого на моё место взял и работником не назвать.
- А это другое. Незаменимых то, оно конечно, нет. Но нужно думать, на кого меняешь. Если работник плохо работает, меняй на того, кто хорошо работает. А менять на того, кто пусть и мастер своего дела, но работать не желает, глупо.
- Интересно ты рассуждаешь.
- Да, по-простому. Вот на той делянке, до Феофана, Валеба был. Опытный, умеющий. И вроде работал, и вроде неплохо. Да вот, хотелось ему побольше зарабатывать. С мужиками на другую делянку ушёл, где по слухам платили в разы больше. Да вот беда, там и работать в разы больше нужно было. Не сдюжили мужики, обратно к Гордею вернулись. На Феофана даже кулаки подняли, дескать он с повинниками их места занял. Да только потом чего-то случилось там, бежали и не оборачивались. Рассказывали, что волволк на них напал. Будто, как из-под земли возник и напал. Пьяные, наверное, были. Или врут. Так что, вон по дороге топай, до дуба большого. А там сам решай.
Всем спасибо. Каждый сам тут решит о чём эта сказка.))) Ну так, она без особого смысла. Проходная. Просто, кой чего в жизни приметилось, пронаблюдалось.
Для тех, кто на канале впервые!
Оглавление (путеводитель) канала, сейчас в закреплённых публикациях. Всегда сверху. Ну, или можно в него перебежать по этой ссылке: Путеводитель по Чёрному лесу
Кроме опубликованных на канале сказок, есть ещё две книжки.
Первая, представляет собой сборник сказок. Часть из них вы можете найти на канале, но часть не публиковались по причинам «шокирующий контент». Например, три истории про ведьм.
Приобрести её можно вот тут: Ведьмы Чёрного леса
Вторая книжка, это отдельная история о том, как девушка с Луны оказалась в Чёрном лесу. В этой сказке вы также встретите знакомых персонажей, которых уже встречали на канале.
Приобрести её можно тут: Лунная дева и твари Чёрного леса
Каждая купленная книжка – это неплохой донат на развитие канала. Совершив такую покупку, вы сможете прочитать интересные истории, а Чёрный лес, жителем которого вы теперь стали, продолжит разрастаться.
Всем хорошего настроения!
До встречи в Чёрном лесу!