Кинокритик Анна Сотникова рассказывает, как режиссеры изображают силу и слабости женщин — и к чему это приводит.
Почему женщины убивают? Потому что их все достало. «С меня хватит!» — говорит женщина. И убивает. По крайней мере, так учит нас история культуры, сформулировавшая определенный архетип антигероинь — отверженных женщин, настолько разъяренных предательством, что спасайся кто может.
О том, что женщина, желающая отомстить мужчине, способна обезглавить брата, заколоть собственных детей, а соперницу сжечь в огне, предупреждал еще древнегреческий миф о царице Медее, увековеченный в истории литературы Еврипидом, а в истории кинематографа — Пьером Паоло Пазолини.
От «Дьяволиц» Анри-Жоржа Клузо и заключенных женской тюрьмы в «Чикаго», от членов «Клуба бывших жен» до Гленн Клоуз в «Роковом влечении», от Мэрил Стрип в «Дьяволице» до Дженнифер Лопес в «С меня хватит» — женщины, доведенные до белого каления мужьями и любовниками, берут власть в свои руки и отправляют обидчиков в ад.
Сериал шоураннера «Отчаянных домохозяек» Марка Черри наблюдает за жизнью трех жен из трех разных эпох, которые к концу сезона придут к выводу, что не стоит щадить своих мучителей — особенно если раньше они назывались «партнерами».
Сериал каждую минуту заботливо напоминает, что это не реальные женщины и не реальные истории, поэтому нарратив, диалоги, музыка, актерские работы — все работает на натянутую стилизацию под мелодраматический водевиль. И что в итоге? В итоге получается, что сериал «Почему женщины убивают» как бы сообщает нам: возмездие разгневанных женщин — вещь из области фантастики (или античной мифологии), поэтому не стоит переживать и относиться к их действиям серьезно.
Разумеется, возмездие и должно быть фантазией, развлекательным художественным вымыслом, мифом, подобным мифу о Медее, — откровенным эксплуатейшеном (или умелой стилизацией), как в случае берущейся за катану Невесты, или праздником женской дружбы Тельмы и Луизы, или метафизическим хоррором о школьнице, заставившей провалиться в реальный ад тех, кто сделал фигуральным адом ее жизнь, или кукольным театром жестокости имени Госпожи Месть, или формалистским экспериментом, жертвой которого становится жительница нарисованного на асфальте города Догвилль.
Несмотря на большие шаги, сделанные женским кино в американском мейнстриме, оно работает с устоявшимися парадигмами, не сопротивляясь канонам, конвенциям и условностям, а пытаясь что-то изменить внутри этих устоявшихся систем, потому что, как ни крути, Голливуд — это «типовой кинематограф» с устойчивыми и давно сформированными жанрами. Кино, в котором женщина на экране может быть плохой, злой, жестокой или откровенно нелепой, — уже огромный прогресс в кинематографической эмансипации.
В то же время сильные Женские Персонажи — вроде Алисии Викандер в новой «Ларе Крофт», Клэр Фой в перезапуске «Девушки, которая застряла в паутине», Николь Кидман во «Времени возмездия» или мстительниц из «Почему женщины убивают» — оказываются одним и тем же типажом, обязанным своим существованием исключительно маскулинной концепции крутости. Эксплуатейшен из подпольного жанра внезапно стал главным голливудским мейнстримом — кино, работающее с недостаточно широко представленными в искусстве авторами, темами или героями, теперь играет из каждого утюга.
Мейнстримовый кинематограф заставляет зрителей выполнять функцию хранителей иллюзии субъективности, которой питается буржуазная идеология. Изменилась только оптика — всем по-прежнему хочется черную смелую женщину, но, чтобы объективировать ее в открытую и не получить подзатыльник, нужно быть Квентином Тарантино, а всем остальным приходится стыдливо пользоваться «объективацией благих намерений», то есть стремиться показать черноту, смелость и женственность в лучшем виде, поддерживая бодрость духа броскими кричалками, — что неизбежно приводит к насильственному обобщению и стереотипизации.
Понравилась статья? Ставьте «Лайк» и подписывайтесь на наш канал.
#кино #фильмы #женщины #женские истории #роль женщины #эмансипация #стереотип