На протяжении многих веков наша страна ведет войны, защищая свои территории. Слишком лакомый кусок планеты исторически нам достался, и этот факт не дает спокойно спать внешним захватчикам и интервентам. Ведение войн прежде всего подразумевает слаженность действий армейских подразделений и руководства в тяжелейших условиях. Часто мы слышим фразу, мол, один в поле не воин, но история знает примеры беспрецедентного подвига солдат, действующих в одиночку в силу внезапно сложившихся обстоятельств.
Начало войны Николай Сиротинин застал в звании старшего сержанта в составе 4-й армии, которая летом 1941 года отступала на восток и вела упорные бои в окрестностях города Кричева в Могилевской области. Преследуемая танковой группой Гудериана (3 и 4 танковыми дивизиями), армия отбивала атаки противника на подступах к Могилеву, находясь под угрозой окружения. Противник стремился выйти в тыл Могилевской группировки наших войск, вклиниваясь в порядки отступающих советских частей. При отступлении часто менялось командование подразделениями в результате переподчинения в другие соединения. Полк, в котором воевал Сиротинин, был переподчинен 13-й армии. Согласно журналам боевых действий и оперативным сводкам Западного фронта, связь с 13-й армией постоянно нарушалась или отсутствовала вовсе, что могло привести к катастрофическим последствиям из-за потери контроля над подразделениями. Немцы упорно рвались к Смоленску, расчищая себе дорогу к Москве. Обстановка складывалась тяжелая. 15 июля 1941 года поступает приказ главнокомандующего войсками Западного направления о создании сплошного фронта на рубеже Алушково, Невель, Дуброво, Сураж-Витебский, ст. Заболотинка. Вот некоторые пункты из него:
– внушить всему составу, что при данной обстановке и действиях зарвавшиеся танки врага легко сами попадают в окружение и уничтожаются;
– привлечь к борьбе с танками весь личный состав, оставив в тылу минимальные силы.
Этим же днем связи с 13-й армией не было, войска отступали с потерями в район Кричева. 19-летнему старшему сержанту Сиротинину не требовалось особого внушения. Выполнять поставленную задачу, будучи наводчиком орудия, он вызвался добровольно, оставаясь в арьергарде отступающих соединений. Расположившись на холме в густом поле ржи, он мастерски замаскировал орудие с боекомплектом в количестве 60 снарядов. Необходимо было задержать наступающие части противника, подвергая огневому воздействию район переправы через речку Добрость. Группа из 59 танков, бронемашин и мотоциклистов не заставила себя долго ждать. Ничего не подозревающие немцы, двигались по шоссе колонной. Дождавшись пока головной танк окажется на мосту, Николай произвел первый точный выстрел из орудия по танку, а затем и второй – по замыкающей в поле видимости бронемашине. Возник затор, противник не понимал откуда ведётся артиллерийская стрельба. Пока немцы приходили в себя, пытаясь столкнуть двумя танками первую подбитую машину, старший сержант уже наводил орудие и на них. Выстрел, еще один, и вот горят еще 2 танка. Одна из бронемашин попыталась прорваться вброд, но увязла в грязи. Опять выстрел и она охвачена пламенем. Пока немцы разобрались, бесстрашный 19-летний парень уже подбил 11 танков и 7 бронетранспортеров, не считая десятки уничтоженных солдат и офицеров. Когда враг обнаружил его позицию, они попытались его пленить, предлагая сдаться, но герой отказался и был убит.
Лейтенант Ф. Хейнфельд из 4-й танковой дивизии писал в своем дневнике: «На закате состоялись похороны неизвестного русского. Из пушки в одиночку расстрелял нашу колонну и солдат. При захвате оборонялся и погиб. Все поражались его мужеству... Дали три залпа из винтовок. Он всё-таки русский, зачем так преклоняться?»
Историки до сих пор продолжают искать документальные свидетельства того боя. К сожалению, в то время часто наши части попадали в окружение и записей могло не сохраниться. В различных источниках отмечаются некоторые несовпадения номеров воинских подразделений по датам участия. Также разнятся цифры уничтоженных гитлеровцев.
Выяснилось, что в тот день на этом участке оборонялся 2-й батальон 409 стрелкового полка, которому была поставлена задача задержать немцев на несколько часов. Бой начался утром, а к полудню немцы уже заняли Кричев. Командиром того батальона тогда был Николай Ким, прошедший всю войну, оставив после себя мемуары. К сожалению, в них нет упоминания об одинокой пушке и Сиротинине. Тогда и отыскали воспоминания С. Ларионова – командира роты того батальона. Именно он и поведал о пушечных выстрелах с левого фланга обороны и подтвердил 13 уничтоженных танков, два из которых подбили его бойцы. Поэтому можно с уверенностью сказать, что бой под Кричевым – это не миф.
Кроме этого существует документ в архиве, представленный ниже, из которого следует, что Николай Сиротинин был командиром орудия 55 сп 6 сд. Но 55 сп не было в подчинении 6-й стрелковой дивизии – где-то закралась опечатка и это предстоит еще выяснить исследователям. Если же Николай служил в этой дивизии, то согласно боевому пути этого соединения, он предположительно мог быть участником обороны Брестской крепости в первые дни войны.
Получается, что и один в поле воин, если по-особому скроен! Становится понятным ответ родной сестры Николая на вопрос репортера: почему именно Николай вызвался прикрывать отступление дивизии? Не задумываясь, Таисия Владимировна ответила: «Мой брат не мог поступить иначе».
Встретив такой отпор, немцы уже тогда понимали, что война на территории СССР не будет легкой европейской прогулкой. Остается только догадываться, о чем думал в последние минуты своей жизни бесстрашный 19-летний паренек.
Через три года после смерти ст. сержанта Сиротинина перезахоронили в братскую могилу в г. Кричев, в которой лежат ещё 42 бойца РККА. Вечная память героям!
В начале 1960-х годов родители побывали на могиле сына и на месте его гибели.