Перхоть

Вера живёт через пожарный проезд от нас, тоже в подобии таунхауса, но на две семьи. Те же отдельные входы, парковки и участки для создания сада. Но метраж - во всём, половина от нашего. Вере хватает.

Она укоренилась в удалённой работе: ведёт бухгалтерию небольшой фирмы и выполняет заказы - проекты. Например, с начала этого года, уточняет и корректирует какой-то справочник.

Зарплата с двух сторон, но кошелёк Веры не переполнен: жильё приобретено в рассрочку и ежемесячно, определённая договором сумма, уходит застройщику. Хорошо, хоть проценты невелики.

Из посёлка Вера выезжает редко, хотя сама водит свою "окушку" - по годам не юную, но хорошо сохранившуюся. Как и её хозяйка. Вере сорок восемь лет. Она стройная, среднего роста и с беглого взгляда выглядит гораздо моложе паспортного возраста.

Морщинки, уже несмываемая никаким отдыхом печать лёгкой усталости, замечаются позже. На повседневность ею выбран спортивный стиль, но по делам в город, Вера надевает серый костюм английского кроя и белую блузку. Изящные туфли сменяют кроссовки.

И шкаф заполнен именно такой классикой. Вера много лет занимала должность старшего бухгалтера и кокетничать одеждой не любит. Как, впрочем, и остальным. Тяжёлые, тёмные волосы гладко зачёсаны и собраны в низкий хвост.

Черты лица точёные, правильные, прекрасно обходятся без косметики, а серые глаза смотрят холодновато и чуть насмешливо. Она до сих пор очень привлекательна, но своё одиночество посчитала возможным нарушить лишь приобретением потрясающей, рыжей собаки по кличке Шанель.

У собачьей девочки отсутствует конечность - левая, задняя. Она едва выжила, попав под машину. Вера взяла Шанель из приюта и это взаимная любовь до последнего вздоха." Подружки" с утра до вечера вместе. Шанель не дворовая собака, хотя и напоминает овчарку. Ест, спит - практически рядом с Верой.

И те долгие часы, что хозяйка проводит за компьютером, собака даже попить не отходит. "Трёхлапье" не мешает Шанельке оставаться весёлой, подвижной и любить долгие прогулки в лесу. Летом Вера вывозит рыжую псину к озеру - та обожает игры на мелководье.

Сын Веры - Костик, живёт в Санкт- Петербурге. Он ветеринарный фельдшер большого собачьего приюта, но ощутимые деньги ему приносят всё-же частные лохматые пациенты. Он им обеспечивает не только здоровье, но и красоту, освоив груминг.

Деньги нужны: Константин натужливо оплачивает съёмное жильё, кредит за машину и понемногу откладывает на заочное обучение в институте, чтобы стать уж совсем полноценным ветеринаром. Когда-нибудь, подумает об ипотеке. Жизнью в городе на Неве, он доволен вполне.

К матери приезжает в "помидорную пору," дней на десять. Тогда из сада Веры, ежевечерне, доносится аромат жареного мяса и слышатся приглушённые голоса: мать и сын хорошо ладят друг с другом.

Иногда наведывается, кто-то из близких знакомых или отец Веры - крупный мужчина с командным голосом. Есть ещё мачеха, вошедшая в жизнь Веры с шестилетнего возраста, но женщина не может простить ей ремень и кладовку "без света."

При потребности, Вера могла бы организовывать себе гостей каждые выходные - многие любят свежий, практически деревенский воздух, шашлыки и запечённые на мангале овощи. Но она в частых компаниях не нуждается, как и в спутнике жизни. Это не рисовка, и не притворство, а выбор, продуманный Верой задолго до переезда в посёлок.

Замуж Вера вышла после первого курса экономического института. Мужем ей стал не случайно подвернувшийся парень или однокурсник, а терпеливо влюблённый, уже вполне самостоятельный молодой человек по имени Дмитрий. Старшеклассница Вера и начинающий инженер-электрик познакомились на катке.

Запылала "прямо любовь:" до свадьбы романтично - невинная. По мудрой задумке, Вера должна была получить красный диплом, устроиться на перспективную работу, а уж потом зазывно махнуть пролетавшему мимо аисту. "Верочка, а ты ведь брюхатая!" - сказала свекровь ближе к Новому году.

Домна Ивановна была из тех редких, "неправильных" свекровей, кто видит в невестке, если не дочь, то очень близкого человека и такую же "бабу," как она сама. Отношения между ними сложились приятные, слегка фамильярные. Старшая, без доминирования, молодых опекала.

Поэтому Вера возразила ей, запросто, шутливым тоном:"Не болтай, Домаша! Дела пришли, тошноты нет и на солёное меня не тянет!" "Картошка с мясом пожарена, а ты ни кусочка в тарелку не положила!"- указала подсказку мудрая женщина. "Да просто не хочется ни мяса, ни колбасы."

Через месяц гинеколог оформляла Веру на учёт, как будущую маму. Благодаря Домне Ивановне, она не перешла на заочное отделение и даже академический не брала. Родившийся мальчик, здоровенький любитель поспать, играючи передавался из одной пары рук в другую и помехой ни в учёбе, ни в отношениях с мужем не стал.

Вера с Димой лет десять одним вздохом жили и полутороспальная кровать тесной им не казалась. Сдержанность жены разбавлялась харизматичным балагурством мужа, сын Костик перенял лучшие черты родителей, а в любой ситуации их прикрывала Домна Ивановна.

И потом шло неплохо. Неизбежная рутина быта семейство обволакивала, но потихоньку, без острой ощутимости. Костя, уже старшеклассник - выпускник, имел определённые планы - мечты. Он надеялся стать ветеринаром. Учебного заведения в родном городе не было и семья привыкала к мысли о расставании с единственным сыном и внуком, как минимум на время учёбы.

Имелся нюанс: побывав с классом на экскурсии в Санкт - Петербурге, Костя потерял от города белых ночей голову напрочь. Он жаждал там жить. Для семьи со средним достатком это было дороговато, но выполнимо, поэтому пообещали мечту поддержать.

И так удачно - Дмитрию подвернулось выгодное место работы. Правда, гарантированы командировки, в связи с запуском и курированием объектов электростанций. Но посидев с калькулятором, складывая и вычитая, решение приняли согласительное. Рабочий отъезд себя ждать не заставил. И сразу надолго.

"Как - месяца на четыре?"- растеряно всплеснула руками Вера, а муж пообещал, соскучившись (сильно-сильно), влюбиться в неё, как в день знакомства. С тем и уехал. В целом мало, что изменилось. Костик старательно учился, Вера ненормированно работала у себя в бухгалтерии.

Дом вела Домна Ивановна, наконец, уволившаяся и признавшая себя полноценной пенсионеркой. Отсутствие любимого мужа, отца и сына ощущалось, когда садились вместе ужинать или обедать. А для Веры, особенно, в одинокой кровати.

Домна Ивановна стала, какая-то грустная. Вера обняла её: "Домаша моя, я тоже скучаю. И Дима так занят, что нет возможности толком по телефону поговорить. Он ведь там человек новый, нужно опыт свой показать. Вот и старается." Свекровь, как бы нехотя, призналась:"Что-то нехорошо мне, Вера. В стыдном месте."

"По женски? Может застудилась?"- забеспокоилась невестка. Оказалось, речь идёт о нарушении функций кишечника и болях в животе. Идти к проктологу Домна Ивановна стеснялась и вот край наступил. Назначением мазей не обошлось.

"Разросшиеся полипы - это лучший вариант,"- выписывая направление на дообследование, предупредил Веру врач. Она тогда не поняла: что "лучшего" может быть в полипозе? И ещё с мужем по телефону пошутковала на эту тему, успокоенная вычитанным, что полип - образование доброкачественное.

"Я на тебя очень надеюсь, Вера. Поддержи мать,"- попросил Дмитрий. Поддержка понадобилась такая, что сердце разрывалось: онкологию выявили у Домны Ивановны. Операция принесла малое облегчение, а начало химиотерапии женщина перенесла настолько тяжело, что категорически отказалась продолжить.

Её дух был подорван, как и физическое состояние. Стыдилась естественных, но изменившихся отправлений организма, говоря невестке:"Скоро вонючей и гадкой для вас стану. Уж лучше б померла на операционном столе!" И настояла, чтобы Вера и внук не сообщали Дмитрию о реальном положении дел:

"Не хочу срывать с работы его. Вон, какие отчёты хорошие по деньгам поступают. А вам Костю в жизнь выводить. Пусть зарабатывает, успеет узнать, что со мной."

Смысл в этом был. Вера теперь в офисе проводила три полных рабочих дня, а два исполняла обязанности удалённо. Ей навстречу пошли, учитывая ситуацию, но понизили в должности, а значит в зарплате. Не наказание и всё с согласия, но компания частная и меркантильные интересы превыше всего.

Костя не осознавал происходящего в полной мере. Ну, заболела, старая бабушка! Всё необходимое для неё делается - пусть себе в своей комнате отдыхает. Ему и сорокалетние казались древними, а тут - почти шестьдесят! Он уже ходил к репетиторам, сам много занимался и жил, как бы уже немного отдельно от тревог матери.

Причины тревожности Веры заключались не только в Домне Ивановне. Женщине, на четвёртый месяц отсутствия, совсем перестала нравиться интонация голоса мужа и та торопливость с какой он сворачивал разговор. Её так и подмывало признаться:"Наша Домаша тяжко больна, а ты мне желаешь хорошего дня вместо, хотя бы словесной поддержки!"

И к Новому году Дмитрий, как обещал, не вернулся. Извиняющейся нотой сообщил про аврал и продлении командировки ещё на два месяца. Вера решилась и назвала диагноз Домны Ивановны. После долгой паузы, муж сказал: "Я в шоке, конечно. Но на меня рассчитывают. И пообещали повышение. Я стараюсь для всех нас, Вера. Постарайся справиться, тем более, говоришь, мать на своих ногах."

Жена оградила его от подробностей про ежедневную обработку послеоперационной стомы, кровоточивость, калоприёмник. Про запоры, когда одна корчится от боли, а другая от бессилья помочь. Разумная Вера понимала, что и при Дмитрии, это всё от неё не уйдёт, учитывая стеснительность Домны Ивановны. Ей так хотелось выплакаться на плече Димки! А пришлось согласиться с раскладом и ждать.

Кажется, дней за десять до "всё-таки" возвращения мужа, Вера встретила его приятеля ( а теперь и коллегу), поспособствовавшего трудоустройству Димы в эту организацию. Он похвалил рвение Дмитрия, сказав, что тот единственным, из первого состава, бессменным остался от начала и до конца проекта.

"То есть, была возможность замены?"- уточнила Вера. "Естественно!" - коллега мужа, как ей показалось ухмыльнулся с особым смыслом. Не глупая, Вера сразу подумала о неверности мужа, хотя за годы брака предпосылок к этому не было.

Да, Дима всегда оказывался душой компаний, в которых им выпадало бывать, и женщины (все с мужьями) посматривали на него с некоторым интересом. Вера даже лёгкую ревность испытывала, но Дима утверждал, что ему "всего" хватает в семье. И подводил к зеркалу:"Да и ты у меня - первая красавица!" Но, похоже, кто-то смог потеснить.

Дмитрий переступил порог суетливо - виноватым. Но не только оттого, что жена свекровь поддерживала в одиночку. Было что-то ещё в его взгляде - новое и преступное. Среди вещей, чемодан разбирая, Вера не обнаружила ни заношено - грязных, ни плохо проглаженных. И отсутствие протёртых носков, указывало, что кто-то регулярно их обновлял. Точно не Дима!

Но Дмитрий выразил жене такую искреннюю признательность со слезами, так ласково обращался с матерью, так крепко обнял сына, что Вера засомневалась, в размерах подлости:

"А может, это всего лишь лёгкое увлечение - "без всего"? Мы женаты семнадцать лет. Мужик впервые оказался вдали от семьи. Какая-нибудь симпатявка, с декольте, строила глазки, он от комплиментов не удержался. Верный, порядочный муж уже от такой "ерунды" будет испытывать неловкость, вернувшись в семью. Вещи в порядке? А вот не стану об этом думать. К чёрту. Устала. Хочу прижаться к его плечу, а не разборок!"

Так себя обманув, Вера создала в душе зыбкое спокойствие. Потекла неоднозначная жизнь, в которой всё перемешалось. Горечь за Домну Ивановну, категорически отказавшуюся от второй операции:" Для меня смертушка освобождение, а не испуг, и за парой лишних месяцев я не гонюсь!"

Сюда же примешивалось волнительное ожидание, как сын сдаст ЕГЭ и осилит ли поступление в избранный им ВУЗ. Естественно, в Питере! Дмитрий нового повода не давал, но женская интуиция подсказывала Вере, что нежное отношение мужа, скорее благодарное, а не влюблённое.

Хотя, какая влюблённость, простите, через столько-то лет? Наверняка, и до командировки, между ними присутствовала лишь любовь - привычка, не самый плохой вариант супружеских чувств! Просто у Веры причины не было анализировать. Вот и теперь - не нужно!

Костик не поступил в Академию для получения высшего ветеринарного образования. Умерив мечту, стал студентом сельскохозяйственного техникума. Пока не тот размах, но направление прежнее. Более скромное поступление означало меньшие траты и срок обучения - чуть меньше четырёх лет. Константин проигравшим себя не чувствовал, а, глядя на него, и семья.

Наступил сентябрь. Сын уехал в свой долгожданный Питер. В доме всё крутилось вокруг Домны Ивановны, слабеющей с каждым днём, не смотря на попытки лечения. Словом, сплошная пасмурность. В один из "безработных" дней, Вера обнаружила в ящике извещение на имя мужа: следовало получить на почте заказное письмо.

Никогда не проверявшую телефон мужа, женщину будто кто-то толкнул. С двумя паспортами - его и своим, на почту пошла. Корреспонденцию отдали легко. В конверте прощупывалось, что-то плотное. "Фотография!" - догадалась Вера. Дома, с большой осторожностью, вскрыла и ... не особенно удивилась, словно предвидела, что-то такое.

Дима и блондинистая женщина смотрели в кадр, тесно прижавшись друг к другу. Так не держатся "просто коллеги." Незнакомка, без сомнения, любовница её мужа. Пробежала быстрым взглядом письмо. В принципе, оно могло успокоить: блондинка явно страдала и не верила, что ВСЁ кончено. Она умоляла "Димульку" вспомнить, как им сладко и хорошо было вдвоём.

Вера аккуратно реанимировала конверт, оставив письмишко, а фотографию спрятала среди старых газет на антресолях. На автомате занималась делами, покормила свекровь и помогла ей в необходимом. Потом занялась удалённой работой, а сама всё думала, думала. В положенный час вернулся Дмитрий с работы. В руках пакеты - заходил в супермаркет.

Лицо озабоченное, губы сжаты в скрытном страдании. "Верок, как мама, как ты?" Протянула конверт. Едва глянув, сунул в карман. "Не прочтёшь?" Дима поморщился:"Деловое письмо. Не срочно." "Почерк на конверте женский,"- гнула Вера своё. Щёки мужа вспыхнули, словно жена кипятком плеснула.

"Вера-а! Что ты хочешь услышать? Дурная бабёнка, что-то себе вообразившая, раздобыла мой адрес, наверное, в кадрах. Вот, смотри..." Он выхватил письмо из кармана и разорвал в клочья. Как малый ребёнок, играющий в прятки: закрыл глаза - значит спрятался!

А Вера отчётливо поняла, что никогда не сможет простить Димке выражение счастья во взгляде на фотографии.

Она теперь с дилеммой жила: не кто виноват, а - делать-то что? Развод? Аналитично разложила последствия. Оформить расставание документально и под одной крышей остаться? Нестерпимо. Вернуться к отцу и к мачехе? Неприемлемо. Разменять их трёхкомнатную квартиру? И у Веры приватизационное право имелось.

А Домна Ивановна, лежащая в комнате, в ожидании болеутоляющего укола? Бесчеловечно, за её материнское отношение, ответить демонстрацией войны с мужем. А сын - на взлёте, рассчитывающий на поддержку? И станет ли ей легче, спокойнее, превратившись в танк, который погребёт не только предательство мужа, но и остальное - более важное для неё?

"Через четыре года. Даже чуть меньше, я уйду от него,"- произнесла вслух Вера и ощутила под ногами почву. В присутствии больной (чуть больше года) изображать семью, в которой всё хорошо, не было сложно: ежедневная тревога, сострадание к Домне Ивановне, объединяло супругов.

Отказ Веры от близости, Дмитрий понимал: сам не часто к сексу настрой испытывал, слыша стон матери. А вот после похорон ему захотелось сближения. Он говорил, что у него осталось только два родных человека - сын и жена. Веру тянуло в отдаление.

В ней всё явственнее проступало неприязненное безразличие к мужу, как, если бы он был посторонним, случайный человеком, забредшим в её жизнь. Их счастливое прошлое - не такое уж и далёкое, воспринималось Верой, как память о сериале про любовь, не имеювшем к ним прямого отношения.

В принципе, она уже могла разойтись: наверняка бы Дмитрий не оставил сына без денег, да и она бы участвовала. Но Костик ей казался слишком юным, чтоб обрушить на него стресс развода родителей. Чужой город, а ну, как сломается? Нет уж, пусть получит диплом, станет постарше, а время бежит быстро.

Дмитрий зазвал поехать на две недели в Турцию и там случилось неожидаемое - отчуждение ослабив капкан, позволило Вере себя ощутить счастливой. Рядом с мужем. Предаваясь курортным впечатлениям, морским ласковым волнам, женщина вдруг засомневалась в правильности своих прежних планов.

Она думала:"Ближе Димки никого нет и, кажется, годы стёрли горький привкус предательства. Уж целый год, как разменен пятый десяток. Куда бежать и что искать? Сын в этом году получает диплом. Устроиться на работу, глядишь, женится. Появится внук или внучка. Они к нам, мы - к ним. Вернусь и сожгу беспощадное напоминание - фотографию."

Накануне отъезда Дмитрий устроил для жены романтический вечер. Чудесный ужин, богатый букет цветов, заказанная для неё мелодия про любовь. Они танцевали, обнимая друг друга. Дмитрий прошептал: "Наконец-то, ты прежняя, Верочка. Я так скучал."

Вера не успела пообещать, что такой теперь будет всегда, заметив за одним из столиков блондинку отчётливо кого-то напоминающую. Та, хоть и с мужчиной, не сводила с них с взгляда. Это была командировочная любовница Дмитрия. Или невероятно похожая. В горле появился знакомый ком. Вера прервала танец, не дождавшись окончания аккордов и покинула зал.

Запыхавшийся, ничего не понимающий Дмитрий, нагнав жену, резко развернул к себе:"Что происходит?" "Перхоть,"- ответила Вера. "Что?! А она не могла оторвать взгляд от воротника его тёмно-синей рубашки с крупинками белой пыли. Показалось, ей нехорошо именно от вида этой небрежности.

"Дима, ты бы сменил шампунь. И, знаешь, иди в гостиницу, а я ещё подышу воздухом." Чертыхнувшись, ушёл. А Вера, присев на скамью, с усмешкой подумала:"То, что случилось в Диминой командировке, как перхоть будет обсыпать нашу жизнь, где бы мы ни были. Даже среди самого лучшего, как сегодня."

.... Вернувшись, они жили отчуждённо и молчаливо. Дмитрий больше не тратил сил на восстановление "прежней Веры." Она развернула активную деятельность, согласно планам. Получила водительские права и, купив поддержанную, но с малым пробегом "Оку" у пенсионера, стала объезжать адреса загородной недвижимости. Приемлемого эконом класса, разумеется.

Это было семь лет назад. И пять из них, Вера проживает в двухместном таунхаусе через пожарный проезд от нас. И не Вера меня притянула, а "трёхлапка" Шанель. Именно чудесная, рыжая собака заставила меня однажды заговорить с Верой через забор (ранее мы лишь здоровались). Потом случился заказ общей скважины (точка на нашем участке), а общее дело сближает!

Вера рассказала, что от Шанельки отказались хозяева после того, как она под машину попала. Доставили к ветеринару - в непростом состоянии, а участвовать (оплачивать) лечение отказались, сказав, что дешевле щенка купить. Пострадавшую вылечили за счёт средств, капающих в копилку клиники. Они есть во многих ветеринарках.

Добровольные пожертвования идут, на собак - бедолаг. оставленных хозяевами, как Шанель, подобранных волонтёрами (например, как моя Эля) и нуждающихся в срочной ветеринарной помощи. После лечения собака попала в приют. По счастливой случайности, Вера туда приехала, надумав взять себе друга. Получилось - подругу.

Про "перхоть" Вера мне рассказала значительно позже. Сын понял мать, но и с отцом сохранил отношения. Не столь близкие, но они есть. Квартиру бывшей счастливой семьи продали и каждый, с долей своей, поступил, как хотел. Ну или, как пришлось.

Дмитрий, не уставая называть бывшую жену чокнутой, приобрёл какое-то жильё в городе, взяв ощутимый кредит. Вера вложилась в поселковую недвижимость и теперь осталось только выплатить долг. Про ком в горле она забыла и дышит легко. Предательство бывшего мужа, с насмешливой брезгливостью, прозвала "перхотью." И хорошо, что белую пыль оказалось возможным стряхнуть.

Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина