Разное.
Строевые смотры.
Наверно за годы службы многие сталкивались с этим явлением - «строевой смотр». Допускаю что у всех он проходил по-разному.
Возможно в строевых частях это было даже как-то по-особенному и по-военному. Ну а что же было у нас, в нашем стройбате? Честно говоря почти ничего. За два года службы их у нас было три. И если бы не последний, не похожий на первые два, то в общем-то и писать было бы не о чем. Но обо всем по порядку.
Итак, я попал служить в Одинцово, в роту, которая полным составом считалась прикомандированной. Работа у нашего взвода вся была в пределах города. Первое время я копался в траншее возле госпиталя ракетчиков. Привыкал к новому месту службы и коллективу. Осматривался. Как раз где-то на второй неделе нашего пребывания в этом подразделении, мой друг москвич Азат, отпросился и поехал на выходные домой. Проложил так сказать дорожку. Рассказал мне потом, как это было сделано. И я решил тоже повторить такую операцию. Прошло уже два месяца службы и очень хотелось побывать дома, коль появилась такая возможность. Где-то за неделю до намеченной поездки домой, мой отец подъехал к территории части, я вызвал к нему нашего ротного и они договорились за бутылку водки, что меня отпустят. Но не на двое суток как Азата, с вечера пятницы до вечера воскресенья. Сразу вышел небольшой облом. В грядущую субботу в первой половине дня, у нас должен был состояться строевой смотр. И приехать нас проверить должен был командир части из Наро-Фоминска. А потому ротный сказал, что отпустит меня где-то после обеда, около часа дня. Получалось полтора дня дома, даже меньше, чуть больше суток, но мы тогда с отцом и этому были рады. Всю неделю перед смотром мы вечерами, после работы, готовились к нему. Ходили строем, громко топая на плацу ногами, пели песню « Россия, любимая моя…», перестраивались на ходу, маршировали на месте. Короче опять как в «карантине» занимались шагистикой, то есть строевой подготовкой.
И вот наступила суббота. После завтрака нас переодели в парадную форму, и начались как обычно политзанятия. Все были в ожидании приезда комбата из Нары. Где-то часам к одиннадцати, политзанятия кончились. Комбата все не было и я нервно посматривал на часы. Вот уже и двенадцать часов, на всякий случай я пошел на КПП, как раз подошла электричка к платформе, а она была от нас в двухстах метрах, и я заметил знакомую фигуру отца. Отец приехал немного раньше, надеясь что у нас уже все закончилось, но выходило пока не так. Я пошел к ротному, сказал что за мной уже приехал отец, но капитан сказал : « ждем комбата, сынок, приедет, строем походите и поедешь домой». Время подходило к часу дня, комбата не было и нас повели в столовую на обед. Ещё час пролетел быстро, пока обед, туда сюда, а комбата всё не было. Бедный мой отец всё так же стойко ждал меня у КПП. КПП было в этой части очень убогое. Маленькая будка на одного человека, внутри стульчик, столик и топчан. Не то что у нас было в Наре. Там на КПП помимо дежурки, где сидели солдаты, было еще две больших комнаты с креслами диваном и столами, как раз для посетителей, родителей, приезжающих к своим сыновьям повидаться. Здесь же было ждать негде, и отец вышагивал вдоль ворот, с обратной стороны забора, по пыльной летней дорожке.
Вот уже и три часа, а комбата всё не было. Я снова пошел к ротному узнать, когда же начнется этот строевой смотр. Ротный сам уже нервничал, и пошел в штаб, позвонить в Нару. Где-то через минут десять он вернулся и сказал : «Пока ждем». Я побежал к бате и сказал, что не отпускают, всё ещё ждем. Прошел ещё час. Ротный снова пошел в штаб звонить в Нару. Вернулся опять минут через десять и сказал, что комбат не приедет. А потому строевой смотр проводить не будем, но будем считать что провели. После этого он снова пошел в штаб, взял там для меня командировочное удостоверение, заполнил его и отдал его мне, напутствовав словами «не балуйся там сынок». Я быстрее побежал в КПП, где меня уже почти пять часов поджидал мой отец. Он конечно уже обалдел к тому времени, все таки ему было уже под 50 лет, было жарко, светило солнце и толком негде было присесть вокруг нигде. Наконец мы тронулись в путь и к ужину я прибыл наконец-то домой. Вот такой вот был первый строевой смотр. Собственно говоря его и не было, была только подготовка и ожидание. Из-за чего я потерял полдня обещанного отпуска домой. Осадочек тогда остался. Вроде как дома побывал, но не так как хотелось…
Следующий строевой смотр случился уже через год, может чуть раньше, в начале июня, «дембеля» еще не успели уволиться и тоже готовились к этому никчемному событию. Снова мы шагали по плацу, пели ту же самую «Россию…», громко топали ногами по асфальту и приближались к этому событию. По утрам, что бы закрепить и отработать всю эту «шагистику» наш летёха, командир взвода Высоцкий, стал нас на работу на СМУ по утрам водить пешком, а не возить на машине и всю дорогу мы шагали то обычным шагом, то переходили на строевой и с песней. По-пути, на краю военного городка располагалась гауптвахта. Командовал ей «батька Черномор». Так его звали у нас, потому что, хоть он и был комендантом «губы» и командовал «красначами», но сам носил форму капитана третьего ранга, короче форму моряка. Фигура это была «колоритная» во всех отношениях, неординарная. Целыми днями он на тентованном ЗИЛе с мигалкой на крыше, раскрашенном на бортах в бело-черную зебру, колесил со взводом краснопогонников по городу и ловил солдат в Одинцово, которые где-то попадались им на пути. Увидев жертву он громко в мегафон орал : « стоять, преступник», машина тормозила и куча «красначей» выпрыгивала за борт и гналась за солдатом, обычно за стройбатовцем, коих по городу бродило не мало. «Батьку Черномора» не волновало, есть у солдата увольнительная, командировочное удостоверение или отпускное или нет, он хватал всех и тащил к себе на «губу». Бывало и я с сослуживцами бегал дворами, завидев издалека их патрульный автомобиль.
Так вот, ходили мы мимо этой гауптвахты несколько дней подряд, взводом, строем, иной раз с песней и строевым шагом и как-то раз этот комендант когда мы идем мимо, раскрывает ворота «губы» и приказывает нашему взводному заворачивать к нему. И весь наш взвод оказывается под арестом, вместе с лейтенантом. За что, я так и не понял. Мы шли с офицером и вроде ничего не нарушали, но этому странному человеку было на всё наплевать. Кстати шли мы на работу, а не гулять. В результате он заставил нас целый час маршировать на гауптвахте, строевым шагом и с песнями. Если ему не нравилось, а ему все время не нравилось, всё начиналось сначала. Наконец ему похоже этот цирк надоел и он нас выпустил и мы опоздали на час на работу. Мы потерялись и нас уже начали все искать. Вот такие балбесы служили в армии на не последних должностях. Но это не был строевой смотр. Смотр наконец состоялся как и положено в выходной день.
На этот раз из Нары все ж таки приехал командир части, по прозвищу «Фа-фа». Когда я не знал, ещё, почему его так называют, я думал что у него фамилия такая какая-то. Но вышло немного забавнее. Фамилия его не имела к этой кличке никакого отношения.
Просто у него была идиотская привычка подзывать к себе всех бойцов на территории части, проходящих мимо него, а так как он конечно же всех не помнил, он сначала спрашивал каждого : « Фа-фа-фамиля, солдат». Комбат немного заикался, не все слова выговаривал с первого раза четко, а так как эту фразу говорил очень часто, вот и получился «Фа-фа». Так вот, в этот раз он приехал.
Строевой смотр был в парадной форме. Лето. Вместо сапог ботинки. Топали они не так звучно как сапоги, но мы отходили и отпели нормально. Личный осмотр каждого солдата, тоже не имел особых нареканий. Комбат удовлетворился состоянием роты и личного состава и отбыл обратно в Нару. Вот и весь смотр. Никчемная трата времени…
Ну и наконец третий строевой смотр и последний. Он пожалуй был самый примечательный. Но всё по-порядку. Дело в том, что летом, как раз когда у нас был второй смотр, во время курса молодого бойца, в нашей части на тактических занятиях утонули семь таджиков. Сержанты и старшины зачем-то их погнали преодолевать водное препятствие в брод. А это был глубокий пруд. И его не все смогли переплыть. Причем, как говорили, многие не умели плавать, а сержанты и прапорщики их силой толкали обратно в воду, когда те отказывались идти на глубину. Короче был страшный скандал. Но под суд попали только младшие чины. А комбата и начальника штаба просто перевели служить другие части. Так что вместо «Фа-фы» у нас появился новый комбат, майор Чан. Кореец. Этот сразу стал закручивать гайки. Добрался и до нас в Одинцово. Каким-то макаром прознал, что москвичи часто ездят домой на побывку и делают это полузаконно. Он решил это узаконить и сделать официально. В результате получилось как всегда хреново для нас…
Если за первый год службы я дома побывал раз десять, по 2-3 иногда 4-е дня, если попадали праздничные дни, то после того как появился Чан, домой я съездил всего четыре раза, за десять месяцев. Это было только на праздники, а не когда захочешь. Таким образом ноябрьские, январские праздники, на 8-е марта и Первомай. К тому же по началу еще нужно было ездить в Нару за отпускным удостоверением, а потом из дома тоже ехать в Нару, отмечаться там, а уж оттуда в Одинцово. Это был конечно полный бред. Правда потом они наконец поняли, что это ненормально и последние пару раз в Нару ездить было снова не нужно, а отпускной выдавал уже ротный. Но заполнен он был в Наре майором. Из-за этого я чуть не погорел во время своей последней поездки на майские праздники. Ротный выдал мне отпускное удостоверение на четыре дня, вернуться я должен был в Одинцово, но в документе все равно написали Наро-Фоминск. И вот когда я ехал обратно, за пять метров до ворот части меня остановил комендантский патруль. Я то даже и не знал, что у меня в документе написана такая галиматья. Мне сказали назад сразу в Одинцово. А старший патруля проверил и прочитал. И спрашивает, а почему написано место прибытия Наро-Фоминск? Пришлось рассказывать про нашу роту, которая вот в ста метрах тут прикомандирована и мы служим здесь, а часть в Наре. Посмотрев в билете, что я уже «дембель» интерес у них быстро ко мне пропал и меня отпустили…
Но я отвлекся. Так что же строевой смотр? Его придумал майор Чан.
И это было необычно. Это было в марте, последняя наша весна в армии. Ещё было много снега и утром морозец. Для проведения строевого смотра Чан решил собрать все подразделения нашей части в одном месте. В Кантемировской танковой дивизии, что недалеко от Нары. И вот всех нас туда повезли. На этот раз уже не в парадной одежде, а в сапогах и шинелях. Шапках и обычном х/б. Подготовка была как обычно. Просто шагали строем, пели песни. Никто не знал что там будет и зачем везут так далеко. Территория дивизии огромная. Нас завезли куда-то, подальше от казарм, ближе к полигонам и стрельбищам. Там мы и начали шагать и петь как обычно. Рядом было несколько плацев.
Так что одновременно шагали несколько рот сразу. А потом…
Вдруг сказали что мы будем стрелять. Первый раз за два года службы. Елы палы. Я даже испугался. Нет. Я то до этого еще в школе стрелял из АКМ, в соседней Таманской дивизии. Нас туда возили пару раз в десятом классе пострелять и посмотреть, что такое армия.
Но я испугался того, что сейчас все наши нерусские ребята из аулов и кишлаков, увидев впервые в жизни автомат, что-нибудь да учудят…
Стреляли парами, по два человека. Организовали все местные бойцы и офицер. Нам выдавали уже заряженные автоматы. Заряжали при нас. Патронов давали мало. Может штук 12. Нужно было завалить две мишени, ближнюю и дальнюю. Одна вроде была стоячая, другая лежачая. Стрелять очередями, одиночными запретили. Все шло нормально вроде. Когда пришел мой черед стрелять, я подошел к местному сержанту за оружием, он спросил откуда я, я сказал что москвич. Оказался земляк. На радостях он зарядил мне полный рожок. Начали стрелять. Я лежал слева, таджик Бедретдинов метрах в десяти от меня справа. Когда разрешили начать стрельбу, я первой очередью сбил свою первую мишень. В это время Бадретдинов понажимав на курок, понял что у него не стреляет автомат. Тогда он встал вместе с ним и направил его сначала на меня, потом на офицеров и всех остальных. Стоял вот так, что то орал, что не стреляет у него, а сам на всех наводил и жал на курок. Народ весь конечно в рассыпную. Кто вправо, кто влево, кто лег на землю. Это был полный пи**ец. В какой-то момент местный летеха когда Бадретдинов опустил автомат стволом вниз, подскочил к нему отобрал оружие.
Выяснилось, что он его не снял с предохранителя. А если бы снял, подумал я…Но его блин снова уложили на изготовку. И дали стрелять. Тогда он нажал на курок и больше его не отпускал. В результате никуда не попал, а патроны кончились. За мной стоял наш замполит. Он сказал, что у меня мало патронов, вряд ли я попаду в дальнюю мишень и надо выбить хотя бы одну мишень Бадретдинова. Я честно говоря не понял зачем, но выпустил серию наискосок и сбил его мишень. После чего стал стрелять по своей второй. Летеха, что стоял за мной не мог понять, почему у меня так долго стреляет автомат. Со второй попытки я сразил свою дальнюю мишень. Тогда замполит сказал, попробуй еще раз мишень Бадретдинова. Я сбил и её. Не знаю, может в рожке ещё что и осталось, но в воздух я не стрелял, не проверял. Сказал что стрельбу закончил и отдал автомат. Так же поступил и Бадретдинов. Потом когда подбивали « бабки» у Бадретдинова стоял зачет. Отстрелялся на пять. Прикольно. Мы думали что на этом и всё.
Но самый большой прикол нас ждал на следующем этапе.
Не знаю, кто это выдумал, бывало ли такое где-то ещё или нет, но нам придумали новое испытание упражнение. Нашли ровное место, снежную целину. Отмеряли расстояние, не знаю какое, может метров двадцать или тридцать. А дальше. Дальше всех выстроили по отделениям. А в каждом взводе их было три как минимум. А в каждой роте было четыре взвода. И вот так вот по очереди каждое отделение сдавало норматив. По ползанию в снегу по-пластунски на время. Это была полная жесть. Снега почти полметра. Практически не ползешь, а плывешь в снегу. Если отделение не уложилось в норматив 10 секунд, то все снова, на исходную. Если кто-то пока полз поднял попу или встал на четвереньки, то опять на исходную.
Очередь дошла и до нас. Первый заход был неудачным. Снег лез в шинель, под шинель, в сапоги. Лицо в снегу. Короче кто-то из наших не успел. Снова на старт. Второй раз сильно отстал Бадретдинов. Опять на старт. Командир отделения Виталик Матюшин уже злой. Кричит всем, что уроет любого кто отстанет. Я ползу по правую руку от него и не отстаю. Я вообще преодолевал кролем эту полосу. Виталик полз. И тут Виталик видит что Иванов отстает. Лицо его багровеет. Виталик кричит, что убъет его и Иванов встает на четвереньки и несется как таракан обгоняя нас всех, меня разбирает смех от его бега, дикой рожи злого Виталика и я лежу просто в снегу утопая и смеюсь, нас снова гонят на старт из-за Иванова.
Мы снова на старте. Я, Шевяков, Саша Фицай давимся от смеха. Виталик орет, ничего не понимает почему мы смеемся. Отмашка стартера и опять ползем. Наконец все собрались. Доползли, уложились. Все мокрые с ног до головы. А до Одинцово ехать час.
Вот строевой смотр завершен. Результаты опубликовали по ротам, взводам, отделениям и каждому солдату позже. В результате рядовой Бадретдинов оказался отличником боевой подготовки. Наша рота заняла первое место, взвод второе, отделение подкачало из-за плохих показателей в перемещении по-пластунски. Круто. Сапоги мои совсем развалились. Сначала футбол в снегу. Теперь строевой смотр лежа в снегу. Хорошо один парнишка на полгода помоложе из нашего взвода на работе имел запасные сапоги в неплохом состоянии. Отдал их мне, так до «дембеля» в них и проходил…
#стройбат #армия ссср #стройбат в ссср #строевой смотр в армии #как я в армии служил
( Привет друзья и читатели. Вот, вспомнилось что-то ещё из армейской жизни. Отдельные эпизоды. Так что, кому интересно, читайте, обсуждайте, делитесь воспоминаниями, ставьте лайки, если нравится, подписывайтесь на канал, всем спасибо )
