Баня - это праздник жизни, а банька по-черному - это очень специфичная изолированная камера инфракрасного излучения с невероятными свойствами. Инфракрасные лучи проникают сквозь воздушную и другие среды практически без сопротивления, зачастую изменяя свойства тел.
Замкнутость - не всегда плохо и обидно. О воистину ведовских свойствах баньки по-черному сообщу отдельно для подписчиков моего канала, а пока - очередная глава постапокалипсического романа "Артинский ярус" (2019г).
Глава 28
Райцентр Арти – Новосибирск – Красноярский край, Минусинск, - скиты белокриницкого и часовенного согласия.
Костич был эпичен. Кряжистый, лысый и бородатый, он занял собой изрядную часть пространства директорского кабинета. Ввалился утром, без церемоний. Сергей докладывал директору завода о результатах вояжа в Нязепетровск и Карабаш. Как раз в этот момент обсуждали будущность Фараона – мастак печного дела, конечно, сейчас более чем востребован, но выпускать его в общество довольно стремно – не исключено, что проболтавшись о складе госхрана, возбудит крайне нежелательных самостоятельных добытчиков. Лишние знания для некоторых – лишняя печаль для многих. Потому лучше Фараона упрятать куда-нибудь подальше. Но не в тюрьме ж страдальца содержать. Этот разговор и прервал Никодим Константинович своим могутным явлением. Сообщил, что прибыл вчера поздно вечером , но как раз успел попариться в баньке, заботливо раздухаренной семейскими, – предупредил сразу, как на связь вышел. Отоспался вволю, подскочил по-стариковски спозаранку, да вот и о вояже своем рассказать желает.
- А у нас, кстати, общественную баню экстренно восстановили, работает круглосуточно и безостановочно, - сообщил ему Виктор Михайлович. – Саныч, который похоронным агентством «Ангел» рулил, сейчас во всех Артях хозяйствует. Деловитый парень и сноровистый. Мы его уже полноценным мэром артинским считаем. Избирать его никто не избирал, без зловредной демократии обошлось, мужик сам инициативу проявил. А инициатива, как известно, наказуема. Без сходняков и прений обошлось, без демагогий. Сам себя назначил, потому как за дело взялся и у него отлично получается. Вот общественная баня – его на сегодня главная и очень внушительная заслуга. Мужики же многие работают, рук не покладая, денно и нощно, к зиме готовимся, кто на лесоповале дрова заготавливает, кто печки в квартиры ставит. Так что кости пропарить с морозцу и ополоснуться попросту необходимо. А топить отдельные баньки – муторно и накладно ныне. Подсуетился Саныч, аврально баню восстановили, хотя она десятилетиями мавзолей напоминала. Так что и ты, Костич, мог бы своих семейских и не тревожить, парок в бане знатный, да и пообщаться после парной всегда есть с кем. Ну, давай, рассказывай, как там Сибирь.
- Умолкла Сибирь, - тоскливо проронил Костич. – В первый путь, пока до Красноярска ехал, душа рыдала и трепетала от увиденного: дороги, мертвыми машинами запруженные, поезда, в гармошку скомканные, города, подгоревшие и безлюдные. Дымы, гарь, запах покойничий. Думал – сердце от всего этого кошмара выпрыгнет. Но настоящий-то кошмар на обратном пути случился – земля уже не мертвая, земля уже пустая. Вот где ужас! Мертвую землю снежок прикрыл, будто саван лег. Сплошной белый саван и ничего вокруг. Никого! Скрежещет эта пустота. Когтями мозги рвет.
- В Минусинске нашел кого-то? – спросил Виктор Михайлович.
- В скитах выжило 18 человек. Старики все древние, меня сынком называли. 15 мужиков да три старушки. Всем за восемьдесят, все из наших краев, с Пристани. По молодости в те края перебрались, женились да замуж повыходили. Кровь освежали – так у нас, древлей веры ревнителей, принято. Сейчас похоронили детей да внуков своих, в одном ските сообща спасаются. Много с ними говорили, обо всем беседовали. Давно, говорят, всего этого ждали. И разве что тому удивились, что выжили. Не считают себя великим праведниками да истовыми молельщиками.
Старики минусинские считали, что Господь взял Русь за точку отчета и по ней грехи людские отслеживал. Знамения передавал. А знаков грядущей Погибели предостаточно было. Все четыре коня Апокалипсиса (*48) по Руси гарцевали. Конь рыжий – как началась в начале прошлого века война с японцами, так из войны в войну и переходила. Первая Мировая перешла в гражданскую, гражданская до Второй Мировой затянулась – все неугодных уничтожали да классовых врагов искали. Потом мелких войн было столько, что по пальцам не перечесть. С кем только не воевали, хотя за что никто и объяснить не может. Трофеев с тех войн никто не видел, а война без трофеев невероятная глупость.
Конь вороной с его голодом да мерами зерна – так из голодомора в дефицит только и успевали переползать. То продразверстка, то пустые прилавки. «Рыбный день» по всей стране, горчица как «профсоюзное масло» и курица породы «синяя птица неощипанная». Или жратва есть, да денег нет. Потом уж и на химию с пластиком перешли. Докатились до того, что пальмовое масло миллионами тонн всей страной скупали. Да и хрен с ним – не живали сытно и не фиг начинать. Не до жиру – быть бы живу. Но вот не получилось. Про коня белого говорить нет смысла: никто от такой насыщенной жизни великим здоровьем не страдал, лишь самые крепкие выживали, кто был к природе поближе.
А конь бледный… Его наши старцы так толковали: с ним идут грехи человеческие, те грехи, от которых человек зверем сатанинским становится. И таковых зверей даже в Ад не пускают, потому что звери эти по сути всего лишь недостойные прислужники Ада. Шавки Ада приблудные. Алчность, корысть да предательство – вот имена этим грехам. Потом уж пакость эту поганую мудреными словами величать начали – коррупция и мздоимство. Из стеснительности, я думаю, или из лукавства. Чтоб людей запутать, вроде как коррупция это и не предательство совсем. А с чего «иудин грех», предательство началось? А копеечку лишнюю захотел христопродавец срубить. Получил петлю на осине и память мерзкую. Такова цена позора. И никакими выдуманными словами погань предательства не разукрасишь.
Наши «семейскими» как с предателями во все времена поступали? Никаких анафем на них не накладывали, никакими казнями о них не пачкались, попросту из жизни вычеркивали. Предал – иди и живи с теми, ради кого ты нас продал. А они сами с тобой по-свойски поступят, втопчут в грязь по маковку. Как предательство не обзови, а оно дерьмом от этого не станет. На всю жизнь вечной мерзостью останется. А поганую жизнь предателя только и смрадом можно называть.
Война, голод, хвори, алчность с предательством. Вот так и скакали по Руси всадники Апокалипсиса. Кто хотел это увидеть – тот это и видел. Тот о душевном спасении думал. Потому, когда пришла Погибель, никто не всполошился. Приняли, как заслуженное. Потому что противостоять не сумели. Не все сделали, чтобы оборониться. Дай Бог душой спастись. Удивились те, кто выжил.
Думать начали – почему так? Святые книги листать принялись. Вспомнили и такие строки: «елея же и вина не повреждай». Опять же из текста Апокалипсиса. Ну, с вином все понятно – все, кто выжил, и водку пили, и винишком баловались, мало кто доброй выпивки да душевного застольного разговора чурался. Пьяного Бог бережет – это давно известно. Но и другие от рюмочки-другой не отказывались, даже и те, кто слыл великим праведником, от чарки не отрекался. Но и их Погибель стороной не обошла. Стали думать про елей. Если считать елеем таинство крещения, то все через это прошли. Прошли все, но лишь очень немногие не погибли. Вспомнили, что все, даже самые старые, родом с Пристани. Иные уж говорили, что и позабыли об этом, настолько с Сибирью сроднились. Быть может, в этом причина, а места наши уральские как-то Богом отмечены. Отсюда, может, и елей спасительный.
- Сергей мне с утра на эту тему свою теорию продвигает. Безбожно, конечно, но любопытно, - заметил Виктор Михайлович.
- Ну, давай и со мной поделись, - чуток приободрился Костич. – Меня атеизмом не испугаешь!
- Нет в моих раскладах ни атеизма, ни теологии, никакого кощунства нет, - заметил Сергей. – Не кощунник я, циник обычный. Факты у меня в голове попросту сложились. Ну и сделал из них выводы, благо, было время в дороге. Вот что очевидно – выжили те, кто родился или жил в Артях, или в окрестностях радиусом километров этак в сто. В Нязепетровске тоже люди, которые родом с наших краев, выжили. Потом мы еще в челябинских краях одного земляка нашли, из местной деревни родом. Может, конечно, земля у нас особо намоленная, живут у нас люди самых разных вероисповеданий. И старообрядцы с никонианцами, и мусульмане, даже язычники. Арти прямо-таки центром четырех религий могут считаться. Будем даже думать, что Бог един, хоть и веры разные, но, как Никодим Константиныч правильно сказал, далеко не все праведники. В других краях, надеюсь, своих праведников хватало. Но им не повезло. Повезло нам. Почему?
Потому, думаю, что вода наша такая. Сколько в Артях живу, то всегда народ недовольствовал, что вода наша с накипью. И с детства помню как самовары моя бабушка уксусом от накипи отбивала, и потом люди лимонной кислотой из чайников накипь удаляли, впрочем, про эту накипь вы сами все знаете. Так не эта ли самая накипь нас всех и спасла? Хотя, конечно, еще не понятно, спасла или на мытарства оставила, будущее покажет. Накипь все объединяет. А откуда она взялась? Из воды, которая в скважины, колодцы и родники идет через слои песчаника. Песчаник же, как известно, появился в результате катаклизмов, случившихся сотни миллионов лет назад. А катаклизмы, как считается, произошли оттого, что из космоса какая-то херь на землю нашу грешную ухнула. После того, как эта хрень приземлилась, вся живность на планете разом погибла. Вместо ее другая живность начала плодиться и размножаться. Но радикально отличная от той, погибшей. Погибшая живность потихоньку перемололась в нефть и газ, в те самые углеводороды, на которых Россия до Погибели бойко паразитировала.
Вот это все или абсолютно очевидно, или научно подтверждено. Мне вот что подумалось – отчего эта самая палеозойская живность взяла вся хором и оптом подохла? Если, к примеру, какой-нибудь зловредный вирус, а сейчас и про нашу нынешнюю Погибель говорят, что на вирус очень похоже, то все равно кто-то должен был выжить. Я, конечно, не специалист, да и в вирусах ничего не смыслю, но даже в чуме, язве и прочих напастях всегда кто-то выживает, пусть даже и погибают многие, очень многие. А тогда, 280 миллионов лет назад, погибли все. Остались лишь те, кто жил в воде, и всякие разные насекомые.
Так вирус ли это был? Или какая-то дрянь, убийственно действующая на всякие ДНК-РНК, уничтожающая абсолютно всех без разбора? Убивающая лишь потому, что кто-то существует и имеет хоть какие-то признаки разумной жизни, даже потенциально разумной. А вот эта дрянь, пусть она будет чисто гипотетической, слишком уж напоминает отработанную методику всеобщей зачистки планеты.
Ради чего? Все должно иметь хоть какой-то, но смысл. Костич, к примеру, вполне доходчиво объяснил, что война без трофеев совершенна бессмысленна. У такой войны весь смысл – или денег украсть, или щеки надуть. Как последних довод голых пафосных королей. А в природе все держится на смысле и логике. Бессмысленное не имеет права на существование.
Это лишь у нас, у людей, бессмысленное существование только приветствовалось, а бестолковый паразитизм даже и поощрялся. Следовательно, если планету зачистили, то ради кого-то. Вот только этот кто-то так и не появился. Может быть, конечно, кто-то и появлялся, только мы его не обнаружили. Или вообще не искали. Зато через 280 миллионов лет появились мы. Так, может быть, ради нас тогда и устроили эту зачистку. А уже сейчас и нас вместе со всей накопившейся живностью вновь зачистили. Потому что мы свою задачу не выполнили.
- Чего тогда было целых 280 миллионов лет ждать? – заинтересовался Никодим Константинович. – Прихлопнули однажды, и все. Повесили табличку «Пивбар закрыт. Ушли на обед» и успокоились. Зачем с какой-то маниакальной настойчивостью через 280 миллионов лет кого-то уничтожать?
- Хрен его знает, - продолжил Сергей. - Вот такой вариант, к примеру: на заданном периоде времени должен появиться кто-то, кто будет соответствовать определенным обозначенным параметрам. И когда всплывет эта смертоносная хрень, то этот случившийся персонаж ее не заметит вообще, или легко и просто ее уничтожит. Да и кто сказал, что эта хрень смертоносная? Сейчас медики жалуются, что у них пациентов не стало – никто не кашляет и не чихает. Онкология, выявленная до Погибели, исчезла, как будто и не было. В желудках ни у кого не свербит. Одни хирурги довольны – раны у пациентов моментально затягиваются, а переломы зарастают, вся задача эти переломы правильно вправить. Стоматологи так вообще спирт весело попивают – нет у них клиентов. Насчет спирта, опять же, так похмелья вообще не стало, при этом народ пьет водку и самогон в небывалых объемах. Тут нужно такой вопрос самим себе задать – а мы-то зачем были нужны? Жрать да срать?
- Создали же цивилизацию, культуру подкопили, еще много чего устроили. Даже в космос вышли, - начал размышлять Виктор Михайлович. – Хотя, конечно, в последние полста лет старательно обещали друг друга в асфальт раскатать да в стекло расплавить. Много сил на это занятие было брошено.
- Вот, возможно, у нас совсем чуть-чуть и не хватило времени. Заигрались в войнушки словно дети малые, - обронил Сергей. – Но тут пришла какая-то хрень, прикрыла лавочку и заявила «Извините, бизнес - и ничего личного». Нужен всего лишь сырец для очередного воспроизводства нефти и газа. Ищем более достойных. Лишь мы, бедолаги, случайно остались, выжили ненароком. Впрочем, в любом деле случаются технологические ошибки и накладки. Все закономерно. Но птичек очень жалко, безвинно погибли божьи твари. Красивые и жизнерадостные птички были.
- В общем, будем считать, что все дело в нашей воде, животворящая она у нас и богоносная. Хотя, по такой логике, все без Бога обошлось. Без того Бога, которого мы понимаем, - сказал Костич. – Но предупреждали ж нас, чисто по Писанию, по «Апокалипсису» звоночки были. И, обратите внимание, Писание нам кто-то дал. Кто, если не Бог?
- А Бог и дал. Бог, который хотел нас спасти, но мы этого не поняли. Быть может, Богов много, и у каждого из них задачи разные, - махнул рукой Сергей. – Один Бог полигон по жизни устраивает, другой Бог спасением жизней наших заведует, а третий – за душами нашими присматривает. А все вместе – святая Троица.
- Не богохульствуй, друг мой, не богохульствуй, - проронил Костич. Встал, и, подбоченясь, начал пружинисто ходить по директорскому кабинету. Был у Костича, несомненно, великий актерский талант. Затем он, деланно охая да прикряхтывая нарочито по-стариковски, присел обратно на стул. - Нечего на Бога пенять, коли рожа крива. И от печальных наших раздумий перейду к делам нашим, еще более печальным да скорбным. Расскажу о планах своих. Задумал я создать монастырь. Мысль такая у меня в Минусинске случилась. Когда я выживших старцев уговаривал на Пристань переехать, чтобы жить сообща, и они отказались, я о монастыре задумался. Потому что старцы сразу же передали мне сундук большой, железом окованный, полный флэшек да всякой нужной и доброй информации. Для Конца Света всю эту информацию собирали, сортировали и цифровали. Веками ее собирали. У них она в скитах в книгах и других носителях хранится. Меня же флэшками одарили. Там есть все, что нужно. И для духовной жизни, и для телесной. Главное – суметь этим воспользоваться. Там и высокая наука есть – многие умы пытливые, профессора, со скитами нашими связь крепкую держали, и про технологии там не позабыто. Культурные достижения собраны, от мусора и хлама словесного отсортированы. Кладезь мудрости многовековой в этих флэшках. Прежде всего, их нужно сохранить. Для этого и нужен монастырь.
А укрепился я в мысли о создании монастыря тогда, когда из Минусинска в Арти возвращался. Понял я, насколько человек одинок и беззащитен. Жутко, когда ты один, и опасаться-бояться некого. Потому что вокруг нет ничего живого. Ничего и никого. Вот этого нужно воистину бояться. Я, пока ехал через убиенные города да сквозь тайгу, ужасом темным укутанную, похабную песню орал. Непристойную песню из своей буйной да бурной молодости. Орал во всю глотку, до хрипоты:
- Где-то в Тихом океане
Тонет баржа с чуваками.
Чуваки не унывают –
Под гитару шейк долбают.
Зиганшин-буги, Зиганщин-рок!
Зиганшин съел второй сапог! (49*)
Вот с такими песнями я и возвращался. Три тысячи верст. Неделю ехал, несчастье земное рассматривал. Лишь вчера в Нязепетровске людей увидел. Они, кстати, рассказывали, что вы к ним в гости наезжали. Сумрачные люди остались жить в Нязепетровске, безнадега там какая-то, нелепость. И помочь им нечем. Не хотят они помощи.
Понял я в своем пути, что монастырь необходим. Даже не для Бога, а для хранения знаний. Для того Господь и дает путникам дороги, чтобы предназначение свое осознали. А строить буду на горе Копанец. Чудная эта гора, не простая. Не зря ж там чудь легендарная в землю закопалась. А из-под горы ручей благодатный вытекает, многие болезни он раньше излечивал. Да и коммуникации есть – линия электрическая рядом проходит. Доброе место для монастыря. Техникой, надеюсь, поможете – бульдозер нужен, чтоб площадку расчистить. Для начала хочу несколько домов в вымерших деревнях разобрать и перевезти, чтоб почин устроить. И от людской помощи не откажусь – наши семейские, конечно, помогут, но умелые руки завсегда пригодятся.
- Поможем чем сможем, главное – вовремя обращайся. А заодно и нашу проблему реши – приюти да пристрой к важному делу пацанчика одного, которого Серега с Карабаша вывез. Парень лишним не будет, печное дело знает да и работать сможет. Главное – это мозги ему вправить. Он больше месяца в компании со взводом мертвецов спирт хлестал. Крепкий психиатр и умелый психотерапевт ему необходим. Вот и подлечи его вниманием да трудом праведным. И так, чтоб он на людях особо не светился, незачем это. Чтобы лишнего не болтал, - предложил Костичу Виктор Михайлович.
- А вот так и ударим по рукам, - согласился Никодим Константинович. – Особо напрягать просьбами не буду, лишь когда крепко прижмет. А мужика… Пристроим и вразумим.
- Вот и Фараону твоему дело нашлось, - кивнул он Сергею.
- Фараону? Он что, черножопый, что ли? – удивился Костич. – Я, конечно, не расист, но не разумею насчет иноземцев…
- Сам ты черножопый, - заржал Сергей. – Разве что в грязь его окунуть, так и тогда навряд ли черножопым станет. Обычный мариец, с Больших Карзей родом. Стабильный такой мариец. Живой и бойкий. Печник и пулеметчик.
- Избавил Господь от напасти, - перекрестившись истово, усмехнулся в бороду Костич.
- Так что ты там, говоришь, пел-то в дороге? Зиганшин-буги? А ну-ка хором! – взбодрился Виктор Михайлович. И начал напевать:
Зиганшин-рок, Зиганшин-буги
Зиганшин - парень из Калуги
Сергей с Костичем с превеликим энтузиазмом подхватили:
Зиганшин-буги, Зиганшин-рок
Зиганшин съел чужой сапог
Поплавский-рок, Поплавский-буги
Поплавский съел письмо подруги
Пока Поплавский чистил зубы
Зиганшин съел второй сапог
Зиганшин-буги, Крючковский-рок
Поплавский съел второй сапог
Пока Зиганшин рок кидал
Гармонь Федотов доедал
Пока Поплавский зубы скалил
Зиганшин съел его сандали. (50*)
Распевая эту задорную песню проклятых застойных лет прошлого столетия, Сергей с Костичем да Виктором Михайловичем выделывали в кабинете хитроумные танцевальные па, должные изображать расцвет рок-н-ролла. Получалось. Даже столы и стулья не особо мешали. За этим занятием и застал их Николаич, который, громко рассмеявшись, сообщил, что прибыли послы из Башкирского халифата.
- Какого еще халифата? – восторженно взревел Костич. – То чернозадыми пугаете, то откуда-то халифат нагрянул. Что творится то, нехристи окаянные?! Без бутылки не разберешься!
- Да это ребята с Устьикинска приехали, поговорить о случившемся и дела наши будущие совместные обсудить, - успокоил Николаич Никодима Константиновича. – Заодно и с бутылкой разберемся. Да и приезд твой отметим. Не одной бутылкой, понятное дело.
- Так, сначала определимся, где гости будут жить, туго у нас с гостиницами, да и принять их соответственно нужно, послы все-таки, - сказал Виктор Михайлович. – Потом уж и разговоры будем судачить. Ты, Костич, если есть желание-возможность, познакомься с тем самым Фараоном и отправь его с глаз подальше. И возвращайся – чувствую, много еще чего есть тебе рассказать, да тебя еще хочется послушать. Много ты повидал на пути своем. Нынче любая информация в строку и в тему.
- И про халифат. К ним еще пара человек на подходе, со стороны Красноуфимска едут, - добавил Николаич. – А еще «газель» со свининой презентовали. Свинину надо по детским садам, где мы красноуфимцев разместили, разгрузить. Давайте уж вечером соберемся и посидим поплотнее.
С тем и разошлись.