Более всего Григорий Иванович ценил в своей жизни спокойствие и умиротворение. Поэтому он избегал конфликтов. Добиваться чего-то значительного ему мешала и природная лень, и опасение утратить ту безмятежность, в которой он жил.
Григорий Иванович считал себя однолюбом. При том, что жену свою не любил.
Как такое возможно? Да очень просто. Всё дело в том, что однолюб, по мнению Григория Ивановича, это не тот, кто всю жизнь любит одну женщину, а тот, кто живёт всю жизнь с одной женщиной, сохраняя ей верность.
«А какая уж там любовь, — думал он, — когда ты, например, живёшь с ней уже более двадцати лет. В таких случаях о любви уже и речи быть не может. А возможно здесь только самопожертвование супругов ради друг друга.»
Другой бы, на месте Григория Ивановича, давно развёлся. Ну, чего мучить и себя, и других, если и сам не любишь, и точно знаешь, что не любят тебя. Но слишком уж Григорий Иванович ценил спокойствие в своей жизни и всячески избегал любых конфликтных ситуаций.
Он по этой причине и на работе ничего не добился, что был ленивый и жаждущий спокойствия. Пребывать в состоянии спокойствия, безмятежности в мыслях и в чувствах, когда всё ясно и понятно, и нет нужды в опасениях, вот предел мечтаний Григория Ивановича.
И жил бы Григорий Иванович спокойно, но произошло одно событие, которое заставило его взглянуть на жизнь по-другому, и чуть было не разрушило все его базовые жизненные ценности.
А случилось это вот как. Григория Ивановича часто посылали в командировки. И вот едет он как-то поездом в командировку. В купе кроме него ещё трое мужчин, тоже командировочных. И все оказались такими весёлыми шутниками-насмешниками.
И зашла у них речь о женщинах и о том, чем они занимаются, когда их мужья уезжают в командировки.
Соседи травят анекдоты на эту тему, шутят, развлекают друг друга. Григорий Иванович в разговор не вмешивается, а только слушает и подхихикивает.
Но в разговоре получилось так, что все, кроме Григория Ивановича, согласились с тем, что если муж и жена любят друг друга, то только в этом случае можно говорить о какой-то верности. Вот тут-то Григорий Иванович и не выдержал.
— Я за свою спокоен, хотя и не люблю её, и она не любит меня, — сказал Григорий Иванович.
— А почему ты спокоен? — спросили у него соседи его, шутники-насмешники.
— Потому что сам по отношению к ней честен. А если человек честен, то ему бояться нечего. Вот если бы я сам обманывал, тогда другое дело.
— А с чего это вдруг ты честен по отношению к ней?
— А с того, что я однолюб, — отвечает Григорий Иванович.
— А-а, ну если у вас любовь, тогда, конечно, — согласились соседи.
А Григорий Иванович хитро так ухмыляется в ответ.
— Да в том-то и дело, что нет у меня к ней никакой любви, — гордо сказал Григорий Иванович, и после объяснил всем свой взгляд на такие вещи.
— Ну-у, — сказали ему соседи, — в таком случае можешь быть уверен, что жена твоя тебе сейчас верность не хранит.
Григорий Иванович, конечно, очень возмутился услышанным и потребовал объяснений. Ну, ему и объяснили.
— Вот ты говоришь, что принёс себя в жертву, — сказали соседи.
— Конечно, — сказал Григорий Иванович. — А разве это не жертва: жить всю жизнь с нелюбимой и хранить ей верность. Конечно, жертва.
— Дело не в этом, — ответили ему, — может, это и жертва. Не суть. Главное, здесь вот что. Ты же сам говоришь, что и твоя жена тебя не любит. Что живёте вы оба без любви.
— Конечно, без любви, — уверенно ответил Григорий Иванович. — А как же ещё-то? Ну, я же вам говорю, мужики. Ну, о какой любви может идти речь, когда мы уже больше двадцати лет вместе? Ну, что вы такое говорите-то!
— Да мы ничего пока не говорим, — отвечают соседи. — Мы пока только спрашиваем.
— Странные вы какие-то вопросы задаёте, — сказал Григорий Иванович.
— А вот скажи нам, а ты уверен, что жена твоя себя тоже в жертву приносит? — спросили соседи.
Григорий Иванович нахмурил лоб, стараясь понять услышанное.
— Она ведь тебя не любит, так? — разъясняли соседи. — Так вот, уверен ли ты, что и она жертвует собой ради тебя?
— Уверен.
— А напрасно ты уверен в этом. Ну с какой стати ей это делать? Зачем ей хранить тебе верность?
— Да затем же, зачем и я это делаю.
— А ты зачем это делаешь?
— А что, по-вашему, я должен делать?
— По-нашему, так развестись, и дело с концом. И никаких тебе жертв. А то, что ты делаешь, это, наверное, не от большого ума.
— Как не от большого ума?
— Да вот так вот, не от большого. Тебе жизнь дана, чтобы в счастье и в радости жить. А ты на что себя обрёк? От большого, что ли, ума? Нет, конечно.
— Ум здесь вообще ни при чём! — воскликнул Григорий Иванович. — Потому что это вопрос — не умственный, а... Это вопрос — нравственный!
— Ты хочешь сказать, что вся причина в твоей высокой нравственности?
— Вот именно! В нравственности!
— Ну, какая же нравственность в том, чтобы жить с нелюбимой женщиной? Да ещё и более двадцати лет! Нет, ты, как хочешь, Григорий Иванович, а это или от невеликого ума, или от безнравственности. Выбирай. А третьего здесь нет. И по всему выходит, что либо вы с женой — глупые, либо безнравственные. А, может, даже и то, и другое.
— Да как же это?
— А вот так, — сказали ему. — И если бы ты сейчас внезапно вернулся из командировки, то скорее всего сам бы в этом убедился.
— В чём?
— А в том, что, или твоя жена такая же, как ты, недалёкая, или безнравственная. Выбирай.
И что делает Григорий Иванович? Он сходит с поезда на ближайшей станции и едет назад. Зачем, спрашивается, он нарушил свои принципы и окунулся в атмосферу беспокойства и волнения? Ехал бы себе дальше, и не думал ни о чём.
Как сам позже сказал Григорий Иванович: «И на старуху бывает проруха, а лучше бы я ехал дальше».
В квартиру свою он вошёл глубокой ночью. Сразу прошёл в спальню. Но никого в спальне не обнаружил. Он позвонил жене.
— Ты где? — спросил он.
— Как где? — удивилась жена. — Дома, конечно. В нашей постели. Где же мне ещё быть. А ты чего ночью-то звонишь? Я уже давно сплю. Звони утром.
Григорий Иванович хотел было дождаться жену дома и устроить ей скандал, но испугался и... передумал. Потому что, как уже было сказано выше, более всего Григорий Иванович ценил в своей жизни спокойствие и умиротворение.
«Ну, затею я скандал? — подумал Григорий Иванович. — А дальше-то что? Развод и проблемы, связанные с ним? И прощай спокойствие? Прощай умиротворение? А ради чего? Ведь я всё равно её не люблю. Так какая мне разница, где и с кем она сейчас? Главное, что я по отношению к ней честен! Буду и дальше приносить себя в жертву. И пусть я буду глупый или безнравственный — это не важно. Главное, что всё в моей жизни будет спокойно.»
И решил Григорий Иванович оставить всё, как есть, и от греха подальше, снова уехать в командировку, а вернуться из неё в положенное время.
Примерно через месяц после этого, Григорий Иванович за ужином решил поговорить со своей женой.
— А зачем ты живёшь со мной? — спросил он.
— А, из жалости, — спокойно ответила жена. — Выгнать тебя не могу, а сам ты не уходишь. Вот и живу. А что?
— Да нет, — сказал Григорий Иванович, — так, ничего. Просто. Хотел узнать.
— Мне уже многие советовали бросить тебя, — продолжала жена. — Да как, говорю, его бросить-то, когда он жалкий и беспомощный. Ну, объясняю, что ты и ленивый, и трусливый. В жизни ничего не добился. Ну, как тебя бросить?
— А себя ты не чувствуешь виноватой в том, что я такой? — спросил Григорий Иванович.
— Не чувствую, — уверенно ответила жена. — Я здесь ни при чём. Это ты сам таким захотел быть, ну, вот и вышло из тебя какое-то недоразумение.
«Прекрати сейчас же! — подумал Григорий Иванович. — Это не ты, слышишь, не ты, а я, слышишь, я приношу себя в жертву. И я не люблю тебя, не люблю. Вот устрою тебе сейчас скандал, будешь знать, какой я трусливый и беспомощный.»
Но она ничего не слышала, потому что она не умела читать чужие мысли. Да и скандал Григорий Иванович не устроил, потому что в свои 38 лет он более всего не любил конфликтов и избегал их.
Жена бросила Григория Ивановича сразу, как только влюбилась и её позвали замуж. И никакая жалость не смогла остановить её от этого шага.
Благодарю. Михаил Лекс. Ставьте лайк, поделитесь с другими и подписывайтесь. Можно ещё почитать: Муж мешает счастью жены