По геноциду у всего общества сейчас накопилась неясность. Что он такое, и как его отличить от насилия вообще.
Например, немецкий канцлер, у которого в роду числится дедушка-фашист, позволяет себе хихикать: разве на Донбассе геноцид, вы хорошего геноцида не видели.
А западные СМИ называют время от времени наши действия на Украине геноцидом.
У меня у самой в голове каша по этому вопросу и сегодня утром в этой каше образовался намек на порядок благодаря тексту Виктора Мараховского. У меня есть привычка по утрам читать его платную рассылку, и сегодня Виктор прям попал в точку с темой геноцида, поэтому я позволю себе его текст вам пересказать вперемешку с моими мыслями. А самого Мараховского можно почитать на sponsr.ru.
Давайте зададимся вопросами:
1) является ли актом геноцида гибель 290 человек в иранском Аэробусе A300, сбитым крейсером "Винсеннес"?
2) является ли геноцидом уничтожение от 500 тыс. до 1 млн. тутси в Руанде в 1994 году в результате государственного переворота (почитайте по этой теме Википедию, у вас волосы застынут в жилах)?
3) является ли геноцидом уничтожение 14 тыс. жителей Донбасса в период 2014 — 2022?
4) является ли геноцидом продвижение childfree среди европейцев в первых десятилетиях 21 века?
Прежде чем отвечать на эти вопросы, нам нужно будет определить термин геноцид и его критерии.
А еще в нашей реальности есть очень интересное явление. Например, термин «атом» появился в Древней Греции и означал наименьшую и неделимую часть химического вещества, а потом мы много нового узнавали про атом, и это определение наполняли, уточняли, и сильно изменяли. Для человека 21 века атом хоть и маленький, но не наименьший и совсем не неделимый.
Если мы возьмем термин не из физики, а термин, определяющий какое-нибудь общественное явление, то там вообще голову сломишь. Например, представьте себе, как человек из 1 века н.э. описал бы, что такое «колдовство», а как это явление можете описать сейчас вы. При этом это совсем не означает, что колдовством прекратили заниматься миллионы землян - нет, продолжают только в путь.
То есть нужно осознать, что понятия из века в век, а сейчас от десятилетия к десятилетию теряют и изменяют свое наполнение.
Итак, вернемся к геноциду.
Геноцид — дословно уничтожение рода.
Геноцид — по определению ООН — массовое насилие с целью уничтожить национальную, этническую, религиозную, расовую группу путем убийства, предотвращения деторождения, создания жизненных условий, при которых эта группа вымрет.
Это определение ООН, было сформулировано по горячим следам великой войны — в ходе которой объединёнными силами европейской цивилизации были намеренно (с целью сделать так, чтобы их больше не было) истреблены десятки миллионов русских, белорусов, евреев, сербов и цыган.
Что любопытно — помимо ожидаемых вариантов, то есть убийства членов такой группы, а также нанесения им увечий, создания невыносимых условий и насильственного отъёма у них детей, мы видим также пункт «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы». А равно призывы ко всему перечисленному.
На этом месте нам приходит в голову довольно страшная догадка:
- Кажется, понятие геноцида напрочь привязано к середине XX века. И кажется, в XXI веке под такую статью могут попасть многие приличные люди.
Мы сами возразим себе:
- Да ну, бред.
И сами добросовестно предложим прочесть себе левую мейнстримную британскую газету The Guardian статью Would you give up having children to save the planet? Meet the couples who have.
«Вы бы отказались от детей, чтобы спасти планету? Познакомьтесь с парами, которые сделали это.
Ущерб окружающей среде даже от рождения одного ребенка огромен — 58,6 тонн углерода в год. Так является ли бездетность ответом на наш климатический кризис?
(...) Базирующаяся в Великобритании организация Population Matters не призывает к вымиранию человечества — даже в шутку — но она ведет кампанию против роста населения, который, по ее словам, способствует ухудшению состояния окружающей среды, истощению ресурсов, бедности и неравенству. К списку влиятельных покровителей, в который уже входят Дэвид Аттенборо, Крис Пэкхэм, Лайонел Шрайвер и приматолог Джейн Гудолл, недавно добавилась гонщица и активистка по защите окружающей среды Лейлани Мюнтер. Она красноречивый позитивно мыслящий человек. «Никогда не недооценивайте хиппи-веганку с гоночной машиной», — так она описывает себя в Интернете. Когда люди спрашивают, есть ли у неё дети, у 44-летней Мюнтер наготове ответ: «Нет, мы с мужем по собственному выбору не имеем детей»».
Одно из двух. Либо перед нами призывы к частичному уничтожению человеческого рода через меры по предотвращению деторождения, либо мы не понимаем и это другое.
Вы можете мне возразить: Алиса, ты переела зефира шармель сегодня с утра, перед нами просто призывы не рожать детей и немного сдерживать рост населения, но уж точно не убийства и даже не создание невыносимых жизненных условий, и здесь речь не идет ни о какой этнической или религиозной группе.
Но я на зефире еще более упорота, чем без него, поэтому я отвечу: а что если эти меры уже принесли некоторые интересные результаты. Все развитые страны на этой планете (в том числе и наша, к сожалению), уже обречены на сокращение населения либо (как Европа) находятся в процессе. То есть треп на счет «сдерживать рост» — это открытое вранье. Речь идет о способствовании вымиранию.
На счет того, что эта статья не направлена ни на какую этническую группу, вы правы. Она направлена на группу «все, у кого нет пары миллионов долларов». То есть не на этническую, а на социально-экономическую группу.
Поэтому либеральная газета и Давосский форум 2017 вполне резонно не делают никакого геноцида:
- Вы сами видите, это другое. Мы призываем вымереть только нищебродов, а нет такой нации и нет такой религии.
- А что же тогда геноцид? - спросим мы их.
И малоуважаемый канцлер Шольц материализуется в нашей беседе и, скосив глаза к носу от бесконечного вранья, ответит:
- То, что им назовёт наше независимое экспертное сообщество.
Что это значит для меня сейчас? И как я буду отвечать себе на вопросы, которые я поставила в начале текста, про аэробус, тутси, Донбасс и childfree?
Я без понятия.
Я могу сейчас уверенно оперировать только математическими и немного экономическими терминами. А любые социальные и политические понятия, которые используются нашими западными партнерами, представляются мне сейчас трехногими танцующими трансами в их постмодернистком шапито, до которого я бы не хотела дотрагиваться и 12тиметровой палкой.