Боль - это первое, что он почувствовал, когда пришел в себя.
По всему телу прошла судорога, отчего непроизвольно сжались пальцы. Боль давила на череп, словно он находился на дне моря, и сверху на него давила толща воды неотвратимой громадой. Он пробовал дергаться - ничего не помогало. Боль. Резкий металлический привкус во рту, от которого хочется блевать, стянутые в клубок нервы - и новая пульсирующая волна, что сопровождалась бешеным сердцебиением.
Он попытался открыть глаза. Картинка не укладывалась, приходилось долго ловить фокус. Трясущимися пальцами он ощупал зудящее, горячее лицо - и обомлел. Правая скула заканчивалась холодной поверхностью металла, что стыковалась с пластиковыми накладками. Только теперь он понял, откуда такой привкус во рту - добрая половина его зубов представляла из себя металлические конструкции, что покоились на металлических фиксаторах, глубоко погруженных в плоть.
Он поднес к глазам обе руки. Левая, покрытая рубцами, бледная и хорошо знакомая, все еще слушалась командам его мозга. А вот с правой творилось что-то не то.
Ниже локтя, плоть и кости плавно переходили в бионический протез - достаточно качественный, но довольно простой. Металлические пальцы, тонкие и цепкие, а еще - невероятно холодные. Шарниры, связанные с микромотором при помощи металлических тяг, спрятанным под темном пластиковой поверхностью-заглушкой, кабель оплетки, что едва просматривался сквозь небольшие щели между пластинами - все это заканчивалось фиксатором, соединенным напрямую с мясом и костями при помощи болтов и пластин - кто-то достаточно скрупулёзно повозился над его правой верхней конечностью, и повозился на совесть. Пальцы двигались - сначала медленно, но потом все быстрее и проворней.
Он попробовал подняться с лежанки. Бесполезно. Пальцы ноги коснулись металла, и он ужаснулся - правая нога ниже коленного сустава, также представляла из себя протез и металла и пластика.
Больничная пижама не позволяла рассмотреть все детали, но ясно было одно - плохи его дела. Шея не двигалась - на нее водрузили прочный пластиковый фиксатор. Болели ребра и спина, болел живот и пульсировали все вены, скрытые под кожным покровом.
На руке запищал датчик - и при помощи микроиглы, в его кровь был подан седативный аппарат, отчего потянуло сонливостью. Коснувшись здоровыми пальцами верхней части щеки и лба, он осознал что не чувствует под ними кожи - сверху кто-то наложил небольшие, анатомически повторяющие формы лица пластинки.
Перед глазами на секунду моргнула рябь. Он закрыл один глаз - рябь усилилась и добавилось красных оттенков.
Все встало на свои места. В память врезался последний миг - он мчится навстречу врагу, сжимая в руках автомат. Адреналин сделал свое дело, усталость сгинула и до цели осталось с десяток шагов...
Мгновением позже, мир перечеркнула вспышка взрыва, и беспощадный поток поражающих элементов ударил по его бронемаске и правой стороне тела. Он еще помнил, как кроваво-алым затопило перед его глазами в момент удара по лицу, а дальше пришло забытье - и вот он здесь.
Новым откровением стала вибрация датчиков на груди - сдернув ткань пижамы, он обнаружил кусок пластика, плотно подогнанный к его животу и жестко зафиксированный эластичными бинтами. Что-то отдалось в районе плечевых позвонков и пошевелив лопаткой, он почувствовал кабель, да еще и не один, что спускался от шеи к панели груди.
Опутанный проводами, беспомощный и скрипящий зубами от боли, он захрипел. Дернул протезом - и затряслась капельница, что стояла рядом с кроватью. Черт побери. Напичкали металлом и медикаментами, натыкали проводов - зачем? Дали бы спокойно сдохнуть. Он выполнил свою задачу. Он больше не нужен. У каждого инструмента есть своя цена и свой срок годности - хватит, дорогие товарищи, хватит бесконечно издеваться и тянуть резину. Все мы рано или поздно сдохнем, а некоторые из нас уже покойники, несмотря на пристойный вид и способность мыслить...
- Очнулся, - раздался тихий скрипучий голос где-то рядом. - Ну-ну. Не надо так. Спокойно, делаем глубокий вдох. Считаем до четырех - раз, два, три, четыре - выдыхаем. И еще раз считаем - один, два, три...
- Где?!...Я? - политком Бергер схватился металлическими пальцами за край кровати. - Кто..?!..Кх...
- Спокойно, - обладатель голоса подошел к больному так, чтобы он спокойно мог его видеть и наклонился.
Берг теперь видел его воочию - невысокий, лысый мужчина лет шестидесяти в очках. Он был одет в типичный белый больничный халат и держал в тонких, но крепких и не думающих дрожать пальцах планшет с жидкокристаллическим экраном.
- Спокойно, - повторил очкарик. - Вам ведь больно? Вот, - мужчина коснулся тыльной части вмонтированного в протез пульта и нажал на оранжевую кнопку. Бергер дернулся, но его собеседник только покачал головой и коснулся лба "номера":
- Обезболивающее. Привыкайте. У вас здесь все предусмотрено. Послеоперационный период, организм привыкает. Чувствуете, как начинает действовать инъекция? Отлично. Что по ощущениями? Резь в животе, сухость во рту, рябь перед глазами?
- Есть, - хрипло прошептал Бергер. - Что вы со мной...Сделали?
- Мы? - мужчина в белом халате слегка улыбнулся бледными губами. - Мы спасли вам жизнь, товарищ политком. Черепно-мозговая, травмы костей лица и шеи, многочисленные рваные раны и переломы...Пришлось вмешаться.
- Почему все...Краснеет? - Бергер попытался нащупать несуществующие ресницы. - Насколько все плохо?
- Вот, - очкарик протянул ему зеркало. - Кстати, я ваш доктор. Зовут меня Павел Ильич, а фамилия моя...Впрочем, неважно. Стоп, дышите глубже. Зрелище вас может...Удивить.
Металлические пальцы лязгнули. Бергер схватил зеркало и поднес его к глазам.
То, что он увидел, заставило его захрипеть. По телу прошла волна судороги, дыхание участилось и с седых висков потекли ручейки пота.
На него смотрело избитое, покрытое щетиной лицо, наполовину скрытое заглушками из пластика и пористого уплотнителя. Синтетика покрывала всю правую половину - от подбородка, где раздробленная нижнечелюстная кость плавно переходила в пластик и металл, схваченная винтами из титана. А дальше, в провале отлитой из пластика глазницы, мерцал красный огонек искусственного органа зрения, установленного на оси из трех фиксирующих элементов...
Плотная заглушка-уплотнитель заканчивалась только у линии волос, полностью скрывая обезображенную, покрытую шрамами кожу нахлестом...
- Смотрите на меня, - Павел Ильич взял политкома за запястье и наклонился вперед. - Все хорошо. Такое бывает. Вы будете жить - мы сделали переливание крови и провели курс профилактического лечения. Вы были в полушаге от лучевой - как и все ваши товарищи. В остальном - все неплохо. Будете жить и вполне полноценно.
- Кто... - Бергер снова захрипел, сжимая кулаки. - Где...Харин?! Где эта б.....дь?!
- Я не знаю никакого Харина, - доктор снова коснулся пульта и сделал инъекцию успокоительного. - А сейчас расслабьтесь. Просто - расслабьтесь.
Он не помнил, сколько длилось забытье. День, два, год - какая разница?
Солнце медленно заходит на закате. Сияние угасающего светила двоится в прохладной воде. Вдоль покрытых зеленью берегов медленно поднимается туман.
На песчаные дюны медленно катится волна. Ее пенное основание касается мокрых камней - можно дотянуться рукой, зачерпнуть полную горсть.
Безмятежность. Лишь редкое щебетание птиц, шум прибоя и мягкая нежная вуаль, обволакивающая берега.
Он не помнил, сколько длилось это волшебство. Весь мир словно замер, давая ему понять одну простую, непреложную истину - останься, оставь все прожитое и смотри на закат и медленно растущую синеву звездного неба над головой.
Все страхи и тревоги - позади. Есть лишь мир, есть вечный, незыблемый круг бытия где у каждого - свое место, своя роль. Но сегодня можно забыть о правилах и ролях, заглянуть внутрь самого себя, приведя в спокойствие разум и чувства.
- Вот так, - тихий голос совсем рядом. - Еще одно усилие - и...
На воду спускается резиновая лодка. Человек в легких бриджах толкает ее в волны, а потом садится на деревянное сидение.
Взмах весел. Плеск пенных струй. Тихий скрип уключин - и лодка медленно отходит от берега.
Берг делает шаг вперед. Чувствуя, как давит на шею и лицо бронешлем с защитной маской, он дергает за ремень и снимает темную полусферу с головы. Шлем падает у его ног, одетых в высокие ботинки с защитными вставками из металла. В лицо ударяет влажный ветер - он трепет взмокшие волосы. Ощущение было воистину незабываемым, его сложно передать, когда ты годами вынужден носить защиту - таков удел всех в этом несчастном мире, где до сих пор тлеют угли, подожженные вселенской катастрофой...
- Привет, - человек в лодке оборачивается, останавливая лодку в нескольких метрах от берега. - Давно не виделись.
- Да, - произносит он. Слова умирают на языке - словно дар речи потерял, не в состоянии закончить фразу. - ...
Человек отпускает весла и медленно встает. Берг пораженно смотрит - и видит самого себя. Молодого, не обезображенного шрамами и тяжелым бременем. Светлая рубашка, бриджи, босые ноги, русые волосы - и безмятежный взгляд, что пронизывает его насквозь.
- В прошлый раз ты был ближе...Целее, - человек касается пальцами рук своего запястья. - Потрепало, вижу. Ну, сочувствую. Нелегко наверное. А когда было иначе?
- О чем ты?
- Наш разговор, - парень улыбается. - В поезде, перед Томском. Ты тогда увидел самого себя...Испугался. Теперь вот так, - он развел руками. - Носить до самого конца. Впрочем я и хуже видел экземпляры.
- Экземпляры? - Берг шатается. Его ботинки захлестывает вода. - Когда?
- Ну так ты сам должен знать. Фауст, Хартманн, Маузер...А еще - Ром, Нервыч, кто там еще был? Винградова.
- Не хочу слышать ее имени, - политком отвел глаза. - Найди примеры лучше.
- Танька Степненко, - грустно ответил парень. - Уж ей-то хуже всех пришлось. Ноша под стать твоей нынче - только хуже.
- Каждому свое.
- Верно. Ты главное - в воду не заходи, - парень посерьезнел. - Наше время кончается. Что там, с "Прометеем"? Доставили?
- Да. Можно заканчивать. Я...
- Ты погоди себя списывать, - парень погрозил пальцем. - Еще далеко не финал. Помни про своего старого друга, с которым так повздорили...Тем, что все эти годы зубы точил и прятался. И не говори что не знаешь и не помнишь. Пришло время вам увидеться. А теперь - прощай. До нескорой встречи.
Свет померк. Синева затопила все необъятное пространство - лишь крупные, как пригоршни соли, такие близкие и огромные, на небе сияли звезды.
- Еще одна инъекция. Давай Чурсин, твой коктейль и покойника откачает.
- Пульс семьдесят два. Дыхание ровное.
- Добро пожаловать в реальный мир.
"Ядро", центральный сегмент.
Сектор Е, Медицинский блок
13 сентября 2028 г.
Он стоял напротив панорамного окна с видом на бескрайние леса и молчал. Свежая, отглаженная униформа и облегающий экзоскелет на литиевых аккумуляторах - спасибо родной партии за заботу. Без повторяющих контуры тела конструкций он и шагу сделать не сможет - настолько ослаб за эти десять дней, что прошли с момента операции. Да, в крови бурлил химический коктейль, возвращающий уму ясность, а обезболивающее кололось с завидной регулярностью - но себя, прежнего, он уже не вернет. "Прометей" перечеркнул жизнь надвое - что ж, пришло время призвать к ответу тех, кто допустил очередной кровавый спектакль.
- Отчет о состоянии миссии, - бросил он доктору, прекрасно понимая что тот не имеет ни малейшего представления о сказанных словах. - Кто у вас главный?!
Павел Ильич отступил на два шага назад и уперся спиной в стену. Пациент вел себя жестко, агрессивно - при этом начисто нарушая больничный режим.
- Какая миссия, вы о чем? Медблок подчиняется Тех-Кому. Нам приказали - мы...
- Исполнили, - Бергер с лязгом металлических упоров развернулся и шагнул вперед. На бледном лице отобразилась брезгливая жалость.
- Тогда ведите меня к Шрамму. Немедленно.
- Товарищ политком, это невозможно. Вам еще лежать и лежать, - доктор поправил очки. - Завтра - в лучшем случае. А если начнутся осложнения?
- Осложнения... - слава гироскопам, шатающийся Берг принял устойчивое положение. - Только из уважения к вашему труду - всех, кто мне кости собирал и тряпки менял, пока валялся. Вызовите Шрамма или дайте телефон, сам наберу. Да не стой ты ты так...Павел Ильич. Будет тебе и премия, и домик у озера...Дай мне телефон.
Врач показал на выход - ближайшая проводная трубка располагалась прямо в коридоре. Берг кивнул и медленно, делая осторожные шаги, лязгая и гудя приводами, вышел из палаты.
Молодые медсестры, увидав его перекошенную от боли и злости рожу, пулей очистили проход, скрывшись в глубине ординаторской.
Политком, подойдя к деревянной стойке, схватил допотопную телефон с кнопочной панелью - и остановился. Чувствуя внимательный взгляд, он внимательно рассмотрел коридор с аккуратным рядом палат, стойки и тележки с лекарствами, лавочки и непременные атрибуты больнички - инвалидные кресла и костыли. Не считая Павла Ильича, медсестер и уборщицы, в длинном прямоугольном отрезке пространства было пусто - на первый взгляд. Интуиция, внезапно проснувшаяся из летаргического сна, заставила его сделать еще один полуоборот - и упереться взглядом в медленно приближающуюся фигуру.
- Гости в дом - Бог в дом, - выпалил Берг, шатаясь и скрипя зубами. Вовремя вспомнил про датчик - и нажал на кнопку. Через вену-катетер снова пошел обезбол, сознание немного прояснилось. Злость испарилась, но на ее место пришла усталость.
Человек двигался из темного тамбура - стрелка на стене указывала, что выход располагается там. Политком сделал шаг навстречу - и увидел Николая Старинова, что неспешно двигался в его сторону с пластиковым пакетом в руках.
- Вот и встретились, - шеф БезКом остановился рядом с дверью больничной палаты, где лежал Берг. - Не теряете зря времени.
- Здравствуй...Дядя Коля, - саркастически улыбнулся политком. - Гостинцев принес?
- Принес, - Старинов протянул пакет. - Все родное, все свое - варенье, масло, яйца...При нынешнем дефиците.
- Спасибо за заботу, - Бергер отрицательно покачал головой. - Где тут выход?
- По коридору и налево. Может не надо?...
Металлические пальцы клацнули перед лицом Старинова. Бергер слишком быстро осознал, что сможет запросто задушить безопасника - но далее пороть горячку не стал. Наклоняясь вперед, ибо разница в росте была явно не в пользу старого служаки, политком прошипел:
- Где Кассад? Отвечай.
- Бергер, уйми...тесь. Давайте поговорим спокойно.
- Спокойно? - "номер" сжал кулак и что есть силы ударил протезом по стене. Волна боли от сотрясения металла, привинченного к костям, ударила по нервным окончаниям, и политком отпрянул назад.
- Ладно, - выдавил из себя политком, чувствуя как предательская дрожь сводит тело - Повторяю вопрос. Где. Адольф. Кассад?!
- Находится у себя. Мы держим все подступы. Корбут...Нейтрализован.
- Так вот кто по мою душу отправился?! - гневно скалясь, Берг снова сжал кулак. - Доставь меня в его рейхсбункер долбанный - ПРЯМО СЕЙЧАС!!! И второе - где Шрамм?!
- Иван по уши с трофеем вашим занят, - Старинов озабоченно тер ладони, подсознательно чувствуя волну гнева и жара, что исходили от бледного, высушенного лица "номера". - Полностью содействует...
- Вот как?! - Берг повернулся к безопаснику спиной. - Нормально. За то что подохнуть раньше срока не дал - медаль выпишу. А теперь - наберите Алферова и Кочетова, пусть поднимают всех своих людей. Я эту кодлу эсэсовцев перекрашенных в пыл сотру! Они же...Давили нас, как клопов! Едва не сорвали важнейшую операцию, мы по лезвию прошли из-за их стараний!...Под носом у врага! Я ему устрою сокращение кадров - поедет в Норильск! Никель у меня копать будет!
- Прекрасная идея. Кстати, на севере сейчас работают наши люди. Ведут Игоря Самылина.
- Кого?! - Бергет опешил. - Артурыча? Черепа?! Вашу ж мать!
Повисла пауза. Дядя Коля, трижды лукавый и дальновидный службист, сумел, пусть и ненадолго, погасить пыл политкома. Впрочем, упоминание Черепа зажгло новый дьявольский огонь в зрачках Берга - не поврежденном и искусственном.
Более не говоря ни слова, он зашагал к выходу. Его темная форма контрастировала с упорами и подвижными элементами экзоскелета - но с каждым шагом он двигался все уверенней и уверенней...
- Старинов! - бросил он, оказавшись возле выхода из медицинского блока. - Ну, чего стоим?! Или мне одному разгребать этот бардак?!
Дядя Коля выдохнул с облегчением. Все-таки политком не всегда включает упертого быка, приходит время и, выпустив пар, начинает мыслить адекватно.
Два раза его крепко лихорадило - приходилось принимать медикаменты, вводить обезболивающее и делать паузу. Павел Ильич, что молча наблюдал всю перепалку, отрядил медбрата с четкой инструкцией - помогать слишком резкому и буйному пациенту. Бородатый парень тувинской национальности молча кивал и волочил на плече синюю сумку с препаратами. Они миновали три поста контроля, прежде чем покинули медицинское учреждение. Располагалось оно в секторе Е - напротив многоэтажного монолита штаб-квартиры Шрамма. В "Ядре" царил ненастный, суетной рабочий день и мало кто обращал внимание на политкома и его спутников. Надвинув чуть ли не на нос любимую форменную кепи, он что есть сил спешил - у границы сектора дожидался своего привилегированного пассажира шестиколесный броневик БезКом - места хватит для всех, да и проблем с пропуском не возникнет, благо ехать недалеко. Вот уже два года, как главную базу Диктатората связывало со столицей вертолетное сообщение. Старенькие, но вполне рабочие Ми-8 делали по несколько рейсов за день - группу доставят вовремя, не придется ломать подвеску по ветшающим дорогам. Сколько раз вставал вопрос о ремонте трассы - так и не управились. То асфальта нет, то еще какие проблемы.
Любоваться на промышленные красоты не было времени. Через пятнадцать минут они уже сидели в пассажирских креслах вертолета, готового подняться ввысь.
Уже на борту воздушного судна, Старинов ввел Бергера в курс последних событий:
- Андрей Корбут возглавил мятеж ББ. Кассада сместили. Мы обложили их, со всех сторон до сих пор стоят войска. Несколько боевых бригад прорвались из зоны оцепления, но большинство уже перебито. Железный Кулак частично обесточен и там идут чистки. Кассад не может...Полностью контролировать ситуацию, но весь его штаб абсолютно лоялен. Приказы в войска идут, о мятеже если и догадываются, то предпочитают молчать.
- Как им удалось так долго скрывать намерения? - Бергер сомкнул веки. - Не вчера это началось. Значит, собирались брать власть. И не мог без Кассада Корбут отправить этого...ублюдка за мной. Не мог.
- Мы не знаем, но скоро поймем, - пожал плечами Старинов. - Важно другое. Мы в уязвимом положении сейчас. Армия продолжает чистить Поволжье. В центральных районах страны тоже не все хорошо. Сильно буксуем южнее Москвы, АРТП огрызается - но отходит. Что-то возводят южнее Белгорода, некая глобальная полоса укреплений...
- Черт с ними. Пусть Ерохин заканчивает блицкриг, там работы - на годы вперед. До Питера добрались?
- Нет, - Старинов вытер пот со лба платком. - На линии Валдай - Тихвин происходит что-то странное. Электромагнитные аномалии глушат связь. Подвиг Второй ударной армии Власова никто не собирается повторять.
- Гиблое место, гиблое. Ладно. Отдыхайте, пока есть время. Скоро все разрешится - чего бы это нам не стоило.
Продолжение следует...