Последний наш день в Грузии мы снова решили посвятить прогулке по Тбилиси. Тем более, что на полюбившемся нам левобережье мы пока не освоили старинные квартальчики Авлабари, а главное — до сих пор не побывали в кафедральном храме Грузинской православной церкви — Цминда Самеба (собор Пресвятой Троицы). Великая суббота завершающейся Страстной седмицы — прекрасный повод подняться к главному грузинскому храму. А ещё мы так и не дошли до квартала Метехи, живописно пристроившегося на крутом берегу Куры напротив Абанотубани. Планов на день было громадьё, а меж тем вечером предстояло возвращение домой в Тулу. Поэтому с утра мы вышли пораньше, чтобы успеть напоследок насладиться городом. И вот — солнечное утро на непривычно пустынной площади у входа в метро. Субботним утром Тбилиси не спешил просыпаться, и о привычной толчее ничего не напоминало. Мы пересекли парадную площадь и нырнули в недра прекрасных тбилисских улочек…
И были опять так полюбившиеся нам арочки, дворики, балкончики, была мерцающая на грани солнца тень в сени деревьев. Мы шли и шли — где-то знакомыми улицами, а где-то открывая новые, потому что забрались понемногу выше над рекой, чем ходили прежде.
Солнце поднималось, делалось жарче. Мы немножко поблуждали в поисках прохода наверх, когда дорога в очередной раз попыталась сбросить нас к Куре. И отыскали лесенку, ведущую в нужном направлении. Вскоре мы уже шли по вершине холма святого Илии вдоль ветхого вида стен, ворот и домиков, над которыми возвышался масштабный купол.
Собор впечатлял. Разглядывая его издали, с другого берега Куры, оценить его масштабность довольно сложно. Хоть мы и знали, что Цминда Самеба — один из самых больших православных храмов в мире. Но только приблизившись к его воротам, мы осознали, насколько велик собор.
За нарядными вратами (в тени которых спрятались лавки, торговавшие иконками) открылось огромное солнечное пространство. Особенно странна была эта огромность здесь, на густо застроенном берегу реки, после лепящихся друг к другу домиков и заборов. Широкая аллея, мощёная светлым камнем, вела меж резных колонн с изображениями святых и разнообразными орнаментами. Ни один из рельефов не повторялся. Столбы венчались крестами, и некоторые из них при ближайшем рассмотрении оказались не завершёнными.
Первое богослужение в строящемся соборе было совершено в 2002 году, но и по сей день в нём продолжаются работы. Так, фигура Спасителя в своде над Алтарём была ещё не написана, а только отрисована. Но это мы увидели много позже. Пока же — мы шли через светлый солнечный простор, вокруг открывались бескрайние панорамы, виды города, горы. И всё вокруг было пронизано Праздником. И эта яркая огромность мира, и нарядное сияние крестов на фоне очень синих небес, и сказочная звонница среди зелени диковинных кустов… И тот, кто утверждает, что ничего не ощущается внутри нового собора — не прав. Впрочем, описывать подобные материи — занятие неблагодарное и никому не нужное. Каждый чувствует по-своему…
Мы взошли по высокой лестнице к резным дверям Цминда Самеба, окунулись в мир запахов и звуков песнопений, пошли по внутреннему периметру собора. А с икон глядели святые, и от некоторых отойти оказалось очень сложно… И Сергий Радонежский повстречался нам тут, среди грузинских святых, и Серафим Саровский — странное это было чувство, словно встреча с хорошим соседом в чужой стране…
Мы долго бродили по собору, интерьер которого чем-то похож на музей — возле икон висят таблички с информацией о них (правда, только на грузинском языке), а возле алтаря находится огромная рукописная Библия.
В конце концов мы спустились по широкой и абсолютно бесконечной лестнице с мраморными перилами в нижний Храм Благовещения Пресвятой Богородицы. Тут было безлюдно и прохладно, и гулко, и тоже бесконечно интересно и благостно. Потревожив мирно дремавшего за прилавком человека в рясе, мы купили у него иконки. И снова вышли в солнечный простор дня.
Прямо напротив ворот храмового комплекса обнаружился чудный винный магазинчик. К нашему восторгу, тут продавались самые разные напитки в мелкой сувенирной таре, и мы смогли купить в подарок друзьям грузинских чачи и коньяка — ведь в ручной клади нельзя провозить напитки в ёмкостях больше 100 мл.
Дальнейший наш путь снова лежал вниз к Куре — по улочкам небогатого и непрестижного в прежние времена района Авлабари. Да и ныне состояние домов и улиц тут никак вызывало порой оторопь и недоумение — как тут жить-то можно? Но судя по сохнущему белью на отваливающихся от стен балконах и фасадах, время от времени встречающихся магазинчиках и даже отелях, район этот вполне обитаем…
У метро Авлабари мы ненадолго вынырнули в мир цивилизации. Тут были дома из стекла и бетона, автомобильная магистраль — и на площади, к нашей радости, красовалась скульптурная группа с героями данелиевского «Мимино»: Валико (Вахтанг Кикабидзе), Рубика (Фрунзик Мкртчян), Ивана Волохов (Евгений Леонов). Режиссер фильма Георгий Данелия, впрочем, тоже оказался в их компании. Автором композиции конечно же является Зураб Церетели. И конечно, каждый проходивший мимо норовил сфотографироваться в такой славной компании. Мы не были исключением. К тому же нам тут надо было найти ответы к тайнику геокэшинга…
Оторвавшись от памятника, мы перешли по пешеходному мостику через скоростную магистраль и снова нырнули в старинные кварталы. Порой похожие на трущобы… Диковато было обнаружить — после торжественной аккуратности и новизны собора Пресвятой Троицы — возвышающийся над домами жуткий остов старого храма. Это было похоже на прямое попадание снаряда — верхняя часть храма была снесена, а от прочего осталась половина. Другая половина обрушилась, обнажив внутренности строения, и сделалось не по себе при мысли, что живущие в окрестных домах люди каждый день наблюдают подобную картину…
А меж тем в старых кварталах кипела жизнь, деловитая и по-своему уютная. И трещины в стенах прекрасно уживались тут с густо припаркованными авто. Сушилось бельё, играли на улицах дети… И мы, стыдливо подглядывая эту чужую жизнь, приближались постепенно к краешку обрывистого берега Куры.
Метехи — квартал, расположенный над обрывами. Одну из его улиц, у самой реки, отреставрировали, и мы имели возможность пройтись по мостовой среди ярких фасадов, похожих на декорации к какому-то фильму. Здесь было красиво, но как-то безжизненно. Словно построили красоту, а людей заселить забыли. Однако стоило заглянуть в любой из переулочков, как делалось понятно, что за яркой обёрткой скрывается настоящая жизнь. Там, сбоку, щеголявшие разукрашенными фасадами дома по-прежнему были старенькими и обшарпанными. Там кипела жизнь, там сидели на ступеньках, сушили бельё, что-то чинили…
А мы выглянули между домами в простор над Курой — и залюбовались. Крепость Нарикала и район Абанотубани были отсюда как на ладони. А Кура неспешно несла свои жёлтые воды меж зелени деревьев, и стены домов нависали над страшноватенькими обрывами, из-под которых росли бесстрашные белые цветы.
Здесь же, над обрывами Куры, нам повстречался маленький храм, в котором как раз закончилась служба. Во дворике за расписной аркой собрался празднично настроенный народ, оживлённо общавшийся и поздравлявший друг друга. Обстановка была абсолютно домашней, здесь явно все друг друга хорошо знали. И мы постеснялись зайти в храм, только полюбовались росписями на арках над мощёным камнем двориком. Выглянули через ограждение вниз — туда, где текла река и открывался вид на правый берег.
Улица, украшенная резными фасадами замечательных старинных домов, убегала вниз к реке, огибая ещё один храм, пристроившийся на здешних обрывах — Метехи. Большой, светло-жёлтого камня, храм возвышался над уютным, ухоженным сквером, где цвели клумбы и темнели жизнерадостные купы зелени. А на открытом пространстве над рекой, на просторной площади, светило яркое солнце, и гуляли целые толпы народа — и местных, и туристов. Здесь непрерывно фотографировались, и фотографировали. И ведь было что! Куда не повернись — открывались виды один краше другого.
Противоположный берег с красными крышам в тёмной зелени, жёлтые стены и башни древних крепостей, вагончики канатки, споро бегавшие в высоте над Курой. Справа над рекой изгибался мост сине-голубого стекла, и простирался сияющий новизной и современным дизайном парк. Развязку дорог внизу украшала огромная, пышно цветущая клумба. Над площадью возвышалась статуя царственного всадника. И над всем этим царил могучий силуэт старого храма… Воздух был пропитан праздником, солнце припекало, и камни ограждений на площади были горячими и приятными на ощупь. Мы нежились и любовались удивительным местом, вмещавшим в себя столько ипостасей Тбилиси, и дивились тому, насколько разным может быть этот город.
Тёмные от потёков воды крутые стены под храмом, обрамлявшие площадь, заросли гирляндами растений с мелкими и очень зелёными листочками. Где-то неподалёку, как рассказывала Гуранда, должен был находиться водопадик с целебной для глаз водой. Мы шли вдоль стены в его поисках. И, уже потеряв надежду, вдруг нашли что искали. С высокого козырька отвесной высоченной скалы сверкающим потоком капель срывалась вода, серебря густые гирлянды радостной зелени. Водопадик приземлялся на просторную поляну в тени деревьев, и даже доски и коврики местами были подстелены под его струи. Народ тут явно принимал целебные ванны. И мы, разумеется, устремились к манящим струям. Солнечный свет дробился искрами, вода была приятно-прохладной, и сперва мы просто умывались, а потом Лена, увлёкшись, засунула под воду голову и влезла под водопад едва ли не целиком, сопровождая действо радостным повизгиванием. И дальше шла, довольно фыркая и стряхивая за шиворот с мокрых волос капли воды. Сквозь мокрые ресницы прищуренных глаз солнечный мир вокруг сиял и переливался.
Мы возвращались в хостел по тротуару вдоль реки, высоко над Курой, было очень тепло, радостно на душе, и абсолютно не хотелось завершать прогулку. И оттого Лена потянула Андрея вверх, снова в недра старых кварталов. Желая продлить удовольствие от прощальной встречи с городом, мы снова прошлись знакомыми улочками, ухитряясь всё же иной раз отыскивать новые уголки и ракурсы. Усталости мы не ощущали, настроение было самым благостным. Ещё разок прошлись мы мимо антикварного магазина с выставленной на солнечную улицу мебелью. Выбрались через торговые ряды на площадь перед метро — попутно тратя оставшиеся грузинские деньги на домашний сыр и очень вкусную клубнику. А у метро вовсю торговали куличами и прочими атрибутами наступающего праздника. Как ни оттягивали мы момент расставания с Тбилиси, он приближался. А мы не нагулялись по нему, и уже хотелось снова вернуться сюда…
Хозяев наших не было дома, они уехали на праздник к родителям. На столе лежала прощальная записка.
Мы собрали недособранные вещи по сумкам — и на такси отправились на ж/д вокзал. По своему обыкновению прибыли мы туда рановато, и даже успели пробежаться по местными магазинчикам, поглазеть вокруг. А потом мы отправились на перрон.
Тут ждало нас — на прощание — ещё одно незабываемое впечатление. В попытках отыскать нашу электричку мы ходили по перрону, все надписи были на грузинском, людей на перронах не было вовсе. В конце концов встреченный нами железнодорожник, оказавшийся собственно нашим водителем, подтвердил, что мы стоим у правильных дверей правильного вагона!
Внутри нас ожидало небольшое потрясение. Вагон был пуст — абсолютно. Так же, как и все прочие вагоны состава. Немного уже переживая, мы уселись в мягкие синие кресла, гадая, не ошиблись ли мы, и как может быть такое, чтобы целый состав вёз к аэропорту нас двоих за смехотворную плату за билеты. Билеты стоили и впрямь нереально дёшево, и некоторое время мы сидели в лёгкой растерянности, всё ещё сомневаясь, в тот ли состав погрузились. Ситуация живо напоминала Кинговскую историю о лонгальерах, и это было немного жутко. Потом в вагон зашли нагруженные чемоданами женщина с мальчиком-подростком, и на английском попытались выяснить у нас, не на аэропорт ли идёт эта электричка. В глазах у них читалась та же растерянность, что и у нас. К общему облегчению выяснилось, что наши попутчики — тоже русские, и тоже метались по перрону, пока не увидели через окошко в вагоне нас — по виду явно не грузин… Так мы и отправились в аэропорт — вчетвером на весь состав…
За окошками проплывал город, успевший нам полюбиться. Мы узнавали улицы, храмы, мосты. Вот лесенка, по которой мы перебирались в день нашего свадебного юбилея. А вот переход, по которому перебегала рельсы Лена в первый день своего одинокого путешествия по городу… Тбилиси всё быстрее уходил для нас из настоящего в воспоминания. Потянулись маленькие домики вдоль путей, зелёные лужайки, цветущие плодовые деревья. Небеса, ещё недавно синие и ясные, украсились великолепными облаками — чем дальше, тем более наводящими на мысли о грозе. Электричка прибыла на конечную станцию, и медленно уплыла от нас, высадившихся на перрон, в недра какого-то стеклянного на вид сооружения. А мы поспешили к аэропорту, и Лена всё шла спиной, не в силах отвести взгляда от туч сине-фиолетового цвета, быстро наплывавших со стороны Тбилиси.
Аэропорт, нарядный и современный, весь новенький с иголочки, потряс нас видом полицейских, разъезжающих по залам на гироскутерах — словно в каком-то фантастическом кино про будущее — а также шокирующими ценами в дьюти фри. Наша задумка купить алкоголя в подарок друзьям-сослуживцам стремительно растаяла, и мы только обескуражено глядели на ценники в евро, вспоминая магазинчик в Авлабари. Там цены были ровно такими же — но в лари… В безопасной зоне обменников не было, и пришлось оставшиеся лари переводить на яндекс-деньги.
Наше путешествие по Закавказью подходило к концу. Ночной перелёт над невидимыми горами плюс пара часов на такси — и здравствуй, дом! Мы прилетали в Пасху. В начало мая, полное юной зелени и зацветающих садов. Той весной нам посчастливилось наблюдать это сказочное время дважды…
Тбилиси. 30 апреля 2016 г.
#По ту сторону Кавказа #Грузия #Тбилиси