Великая Победа… Сколько бы мы ни отмечали этот праздник, раны души, которые нанесла война, не зарастают у тех, кто знает о войне не понаслышке. Сегодня предлагаем читателям воспоминания фронтовика И.А. Байкалова.
...В самый разгар Великой Отечественной войны, весной 1943 года, командира нашей стрелковой дивизии, гвардии генерал-майора Н.М. Маковчука, перевели на новую должность — командующего стрелковым корпусом в 3-ю гвардейскую общевойсковую армию, которой командовал Герой Советского Союза — генерал-лейтенант Д.Д. Лелюшенко. Эта уже прославленная в ожесточенных боях с немцами армия находилась южнее нас километров на 200–250, в районе города Лисичанска, что в Донбассе.
Во время следования генерала к его новому месту службы была положена охрана. По каким-то только ему ведомым соображениям он пожелал, чтобы его охраняли разведчики из нашей роты. Персональный отбор охранников для вскоре убывающего комкора производил лично его адъютант — гвардии старший лейтенант Михайлов. Свой выбор он почему-то остановил на двух сибиряках: своем однофамильце, а моем земляке — старшине Михайлове из Идринского района — и на мне.
Признаюсь, что я очень не хотел покидать свою роту. Однако приказ есть приказ. К тому же комроты и сам адъютант генерала в один голос заверили нас, что после благополучного прибытия генерал-майора Маковчука на новое место службы мы с Михайловым будем тут же откомандированы назад, в свое подразделение. Однако весь мой предыдущий фронтовой опыт подсказывал: никто из высокого военного начальства заниматься подобными мелочами — откомандированием «господ» сержанта и старшины назад, в свою часть — не станет. Так в дальнейшем и вышло.
Когда мы прибыли на новое место, то нас с Михайловым тут же зачислили в 63-й гвардейский отдельный батальон связи. При этом нам весьма доходчиво объяснили: «Разведроты в войсках связи не полагается по штату, поэтому здесь будете связистами». Так совершенно неожиданно для себя я был назначен на должность заместителя командира взвода линейной (проводной) связи, а моего земляка старшину Михайлова назначили старшиной роты обеспечения этого же батальона.
Первые дни на новом месте службы я недоумевал: что я буду здесь делать? Ведь я ничего не смыслю в связи. Но как гласит старинная русская пословица — «глаза боятся, а руки делают». Оказалось, что проводная связь — дело не такое уж и сложное, как может показаться на первый взгляд. В моем взводе было несколько опытных и толковых солдат-связистов, хорошо знающих свое дело. За короткий срок они многому меня научили. В это время части гвардейского стрелкового корпуса, в котором я теперь служил, занимали оборону по восточному берегу Северского Донца, на рубеже населенных пунктов Кременная — Рубежное. Командир 34-го стрелкового корпуса генерал Н.М. Маковчук постоянно выезжал на свои наблюдательные пункты, где для него были оборудованы временные узлы связи с частями корпуса и штабом армии. Обслуживали эти проводные линии связи бойцы нашего батальона.
Во время вражеских обстрелов проводные линии часто выходили из строя — осколки мин и снарядов в клочья рвали провода связи. Как только случался обрыв линии, сразу в дело вступал я со своей группой — требовалось как можно быстрее ликвидировать эти порывы. Ребята-связисты у меня были смелыми и опытными, обстрелянными солдатами. Они знали, как быстро найти разрыв, как вести себя при встрече с противником или уцелеть под вражеским или своим (такое на фронте тоже случалось) обстрелом.
Одним словом, мы, связисты, старались любой ценой обеспечить бесперебойную связь командующему с полками и батальонами. Ведь связь, как писал генералиссимус А.В. Суворов, — это нервы армии. Риск для жизни связистов на войне был довольно серьезным. Пехота или артиллеристы могут спрятаться от вражеского обстрела в своем окопе или траншее, а связистам приходится работать под огнем. Во время обстрелов они часто гибли, а иногда попадали в немецкие засады и в плен. Такое тоже бывало — на войне как на войне.
Несколько раз мне самому приходилось выходить на линию и устранять повреждения, которые причиняли проводам во время обстрелов или бомбежки наших позиций. Так сказать, я своим личным примером показывал, как надо действовать в боевой обстановке необстрелянному пополнению, которое время от времени прибывало в войска. Этих молодых ребят нам еще многому предстояло научить, поэтому боевая подготовка у нас шла и днем, и ночью.
1 сентября 1943 года подразделения нашей дивизии начали наступление на немецкие позиции в районе Кременной. Корпус прорвал оборону немцев, с ходу форсировал реку Северский Донец и устремился к городу Славянску. В течение двух недель были освобождены Славянск, Краматорск, Красноармейск и другие города и села Донбасса и Запорожья.
В последних числах сентября части корпуса вышли к Днепру, но форсировать его в том месте нам не удалось — к реке были очень неудобные подходы. Нас тут же развернули на юг, в сторону излучины Днепра. С боем была взята железнодорожная станция Васильевка — крупный транспортный узел. В боях с врагом мы понесли большие потери, поэтому на рубеже Большая Белозерка — Каменка наступление советских войск немцы смогли остановить. Более того, немцам удалось удержать противоположный берег Днепра и создать там свой плацдарм. В историю Великой Отечественной войны эти бои вошли как бои по захвату Никопольского плацдарма противника. Все попытки сбросить немцев оттуда заканчивались нашей неудачей. Советские части были вынуждены перейти здесь к глубокой обороне.
Однако, чтобы держать противника в постоянном напряжении и не дать возможности перебрасывать ему силы на другие участки фронта, мы были вынуждены навязывать ему бои на ограниченном участке. Это были, как тогда сообщалось в сводках Совинформбюро, «бои местного значения», которые, по сути дела, часто носили характер разведки боем. То тут, то там роты и батальоны шли в атаку на противника, вызывая весь его огонь на себя. При этом основной целью подобных атак было засечь огневые точки и батареи на позициях противника с целью их последующего уничтожения огнем нашей артиллерии…
К концу декабря 1943 года обстановка в районе Киева складывалась так: севернее города перешли в наступление войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала Ватутина, через несколько дней перешли в наступление войска 2-го Украинского фронта под командованием генерала Конева, а затем и 3-го Украинского фронта под командованием генерала Р.Я. Малиновского.
Наступление этих фронтов в целом развивалось успешно, и все подразделения были уже на западном берегу Днепра. Затем натиск наших войск стал ослабевать, а сопротивление противника все более усиливалось — ему удалось подтянуть значительные резервы с других мест советско-германского фронта.
В обстановке относительного затишья мне и еще двум сержантам нашего батальона предложили пройти обучение и сдать экстерном экзамены на двухнедельных курсах младших лейтенантов. Дело в том, что ранее вся наша «троица» неоднократно замещала своих командиров взводов, выбывших по ранению. Новое пополнение на наш участок фронта почти не поступало — советские войска стояли в обороне, и крупные военные операции тогда здесь не велись, но убыль младшего офицерского состава на передовой в годы войны была весьма ощутимой. Постоянно находясь на передовой, среди своих подчиненных, младшие офицеры очень часто получали ранения, контузии, увечья или гибли в боях...
Воспоминания фронтовика
записал Сергей БАЙКАЛОВ
Фото из открытых источников
Окончание следует.
