Вроде бы одинаковые, но...
У нас уже летают бабочки, сейчас правда снова запорхали снежинки, но, надеюсь, это временно. Я успела сделать пару фотографий этих легкокрылых созданий. Позировать согласились только шоколадницы, они же крапивницы. Но при ближайшем рассмотрении, сверившись со специальной литературой, я заподозрила, что мои фотомодели хоть и относятся к одному семейству (Нимфалиды), но именуются всё-таки по-разному: одна многоцветницей садовой, а другая таки крапивницей. Хотя я не энтомолог и с чешуекрылыми знакома только на эстетическом и бытовом уровне, попробую поделиться с вами почерпнутой информацией, не пропадать же ей втуне.
Итак, начнём с крапивницы, по-научному Aglais urticae. Род Aglais, названный так в честь богини изящества Аглаи, а вид – производная от латинского слова urtica, то есть крапива. Ибо растение это для нашей бабочки и дом родной, и основная пища (когда она пребывает в образе гусеницы). Где только не обитают эти яркие изящные создания: и в Европе, и в Азии, и даже в Гималаях были замечены на высоте 5000 м над уровнем моря, разве что в районах Крайнего Севера их нет. Кстати, крапивница спокойно переносит зимовку даже при двадцатиградусных морозах, она полностью промерзает, обмен веществ сводится к минимуму, а весной оттаивает и оживает. Как тут не вспомнить фильм с Луи де Фюнесом «Замороженный» или картину Вуди Аллена «Спящий».
Именно этих проснувшихся бабочек мы и видим в апреле, а иногда даже в марте. Очнувшись от анабиоза и отогревшись на солнышке, они спариваются, исполняя красивый брачный танец, а затем самочка откладывает яйца от 100 до 300 штук на нижней стороне своего любимого растения: крапивы двудомной или жгучей. А затем начинается самое интересное – метаморфозы.
Есть в жизненном цикле бабочек что-то очень загадочное. Яйцо – личинка (гусеница) – куколка – взрослая особь (имаго). От малопривлекательных бледно-жёлтых яичек, противных, а зачастую и очень вредных гусениц, угловатой, безжизненной на вид куколки к яркой прелестнице – порхающему цветку. К тому же взрослая бабочка полностью компенсирует тот вред, который она наносит в стадии гусеницы, являясь прекрасным опылителем растений, лучшими считаются только пчёлы. Кроме того, наша героиня играет на свою беду важную роль в пищевой цепочке, будучи пищей для многочисленных животных. Бабочек, а особенно гусениц с удовольствием поедают пауки, осы, лягушки, птицы, грызуны. Так что жизнь летуньи сложна и опасна. Чтобы как-то уберечься, крапивница во время спячки складывает крылышки и становится похожа на пожухлый листочек, ведь оборотная сторона роскошных крыльев у неё совсем невзрачная.
Моя вторая модель – многоцветница садовая, практически двойник крапивницы, разница в нюансах окраски и пищевых предпочтениях. Nymphalis polychloros, такого её научное название, питается листьями деревьев. Излюбленными лакомствами являются листочки ивы, груши, яблони, вишни, сливы, тополя, берёзы, вяза и других деревьев. Таким образом, в отличие от безобидных для сельского хозяйства крапивниц многоцветницы могут нанести значительный урон садовому урожаю. Проснувшись после зимней спячки, самки откладывают на молодых ветках около 100 яичек. Гусеницы, развиваясь, претерпевают несколько линек, они держатся вместе, оплетая себя паутиной, перебираясь с ветки на ветку в поисках новой пищи. После окукливания, где-то в июне на свет появляются взрослые бабочки. Они питаются выделениями на деревьях, иногда нектаром. Многоцветница не очень активная летунья, она может впасть в оцепененье где-нибудь в укромном месте до осенних холодов. Перед зимовкой бабочка подкрепляется соками фруктов и ищет себе надёжное убежище. Это может быть дупло, щель, поленница, чердак или древесная кора. Пробудившись в апреле, она откладывает яйца и вскоре погибает. В отличие от бабочки-однодневки, воспетой Иосифом Бродским наши героини – долгожительницы, их средний возраст около 9 месяцев.
А теперь немного лирики от Вероники Тушновой:
У каждого есть в жизни хоть одно...
У каждого есть в жизни хоть одно,
своё совсем особенное место.
Припомнишь двор какой-нибудь, окно,
и сразу в сердце возникает детство.
Вот у меня: горячий косогор,
в ромашках весь и весь пропахший пылью,
и бабочки. Я помню до сих пор
коричневые с крапинками крылья.
У них полёт изменчив и лукав,
но от погони я не уставала –
догнать, поймать во что бы то ни стало,
схватить её, держать её в руках!
Не стало детства. Жизнь суровей, строже.
А всё-таки мечта моя жива:
изменчивые, яркие слова
мне кажутся на бабочек похожи.
Я до рассвета по ночам не сплю,
я, может быть, ещё упрямей стала –
поймать, схватить во что бы то ни стало!
И вот я их, как бабочек, ловлю.
И с каждым разом убеждаюсь снова
я в тщетности стремленья своего –
с пыльцою стёртой, тускло и мертво
лежит в ладонях радужное слово.
Подписывайтесь на канал, впереди ещё много интересного!