Существуют сорта фарфора, которые нельзя склеить.
Дж. Голсуорси
Сначала он удивлялся её способности за считанные мгновенья находить его взглядом в любом месте, среди какого угодно количества людей. Вздрагивал, если она неожиданно дотрагивалась до его руки в уличной сутолоке, хотя, казалось бы, не отвлекался и смотрел в ту сторону, откуда она должна была появиться. Терялся, когда, едва войдя в полутёмную кофейню, она, как опытный лоцман, определивший оптимальный курс, спокойно направлялась к столику, за который он в этот раз сел, потому что побаливало горло, а именно здесь не дуло от кондиционера. Потом привык. Иногда с трудом скрывал раздражение, встречая в подобных ситуациях её прямой и чуть насмешливый взгляд. Как-то с досадой сказал ей, внезапно опустившейся рядом на лавочку в сквере, – сбила его с нужного тона в деловом разговоре по мобильному: «Ты бы ещё крикнула как в детстве: Туки-туки!..» Он не запомнил, как она отреагировала. Он вообще потом редко думал о ней. Чётко осознавал, что вместе они не остались бы – слишком разные. Когда всё закончилось без лишних разговоров и слёз, вздохнул с облегчением. Он «болел» уже совсем другой историей. А эта была – обычной. Как он решил – ряд эпизодов в начале главы о его настоящей, мужской, сосредоточенной на себе и СВОЁМ жизни. Глава была наполнена разнообразными моментами сложного семейного бытия, дальними путешествиями, карьерными планами, профессиональными успехами, интересными знакомствами, сильными привязанностями, которые при желании можно было назвать страстями. Были горькие дни и ночи, когда он страдал из-за СВОИХ. Он восстанавливал внутреннее равновесие, выливая за пределы СВОЕГО эту разъедающую горечь. Были мечты, которые не удавалось осуществить. Он повторял свою любимую присказку, что запятую на месте точки, если постараться, можно поставить почти всегда. Были люди, которые не принимали его всерьёз. Он с удовольствием вспоминал ситуации, в которых оказывался победителем.
За почти полтора десятка лет обычная история из начала главы всплыла лишь дважды. Первый раз, когда он, «вычищая» контакты в мобильном телефоне, наткнулся на имя и номер – и только на следующий день понял, что имя и телефон – её. Ничего особенного при этом вроде не чувствовал, скорее недоумевал, почему не удалил этот номер раньше. Второй... Он ждал жену с дочкой в кафе, пропустил момент, когда они пришли, – отвечал на срочный вопрос, поэтому чуть не выронил телефон от радостно-победительного дочкиного: «Туки-туки, папа!!!»
Нет – он не захотел увидеть или услышать её, узнать, как сложилось там. Это «заходило за поля», как говорила его учительница в младшей школе. Было правильно, что связанное с ней закапсулировалось в такой вот приемлемой форме – как пазл, привычно занимающий отведённое ему место.
* * *
Настоящее рвануло так, что стало не до лирических эпизодов из прошлого.
...Однажды ему приснился сон, что он построил для СВОИХ убежище. Но обнаружилось, что оно – из детских кубиков, пластмассовых, разноцветных, вываливающихся из казалось бы прочной кладки непредсказуемо и страшно. Не мог прийти в себя весь день. Ему казалось бессмысленным всё, что он делает; всё, что он может сделать. Такая радующая, серьёзная и в то же время занимательная – глава его достижений рассыпалась, превращаясь в кипу разрозненных листов. Он не умел и не любил находиться в таком состоянии. К вечеру он знал, чего хочет.
Ничего менять в их жизнях по большому счёту он не намеревался, сложности – был уверен – не нужны никому. Ему же была нужна простая вещь – вновь почувствовать её взгляд, направленный ТОЛЬКО на него. Зафиксироваться в тотальной нестабильности.
Связаться с ней при наличии соцсетей не составило особого труда. Из города она не уехала. Не стал углубляться в содержание её страницы. Глянул на фотографию. Написал несколько соответствующих фраз, предложил небольшую подработку. (Давно знал, что к ней обращались с подобными предложениями и обычно она не отказывала. Работа, впрочем, для неё действительно была.) Она долго молчала, потом всё-таки откликнулась. Согласилась, лаконично изложила условия. Он назначил встречу – в кафе, рядом с её работой, в нём было принято «пересекаться» по делам. Корректно уточнил время: «Тебе удобно?» Всё получилось – она ответила: «Договорились».
В залитое дождём окно увидел, как она подходит к кафе. Поморщился от непредвиденного холодка под ложечкой. Стоя в дверях, она сложила и отряхнула зонт, потом зашла в освещенный лампами из-за пасмурного дня зал и рассеянно обвела его взглядом...