Первая глава -
Жанры: драма, романтика
Описание: если бы в далёком 2018-м Арми кто-то сказал, до чего доведёт его женщина, пришедшая в его жизнь как глоток свежего воздуха, как ощущение бесконтрольного, всепоглощающего счастья, как синоним внутренней и внешней свободы, как инициатор бесконечных экспериментов и поисков, как лучшая женщина. Кто бы мог знать, что этот "глоток воздуха" перекроет ему в конце концов кислород, разделив его жизнь на "до" и "то, что от неё осталось". Это конец. Занавес. Отмотайте назад.
Идея основана на скандальных переписках Арми Хаммера.
Внимание! Присутствуют сцены секса, насилия, физического и психологического. 18+
Прячем грусть на привязи ночью - парное одиночество, другого не надо нам. Блажин
2018г.
Закари лениво насаживал кусок красной рыбы на вилку, не обращая внимания ни на кого за столом. Ему было совершенно невыносимо в очередной раз участвовать в семейной встрече. Звать Тери, рассказывать о каких-то мнимых общих делах и изображать, что всё идёт так, как надо. Его брак развалился, но никто, кроме его сестры, об этом не знал. И не мог узнать. Да, он сделает всё для того, чтобы этот секрет похоронили все трое участников сего показательного выступления.
— Мам, не стоит волноваться, — мужчина смотрел холодно на главную женщину в семье, — это может подождать.
— И сколько лет, могу поинтересоваться?
Тери нервно сглотнула размягчённый горох и едва не поперхнулась, опустив руки на салфетку, лежащую на ногах. Пальцы смяли белую с золотой каймой ткань.
— Год или два.
— Долго. Нас эта цифра не устраивает, — мать Закари переглянулась с его отцом и слегка растянула губы в полуулыбке. — Восемь лет в браке, пора уже создавать настоящую семью. Дом на островах давно готов принять Этери и внуков. Милая, это идеальное место для жизни. Спокойно, можно сконцентрироваться на самом главном.
— Спасибо за заботу, мама, — Закари, оценив опущенные глаза Тери и повисшую паузу, решил отложить этот разговор на потом. Не при большой семье.
Госпожа Джульетт Льюис с неохотой отвела взгляд от замершей невестки и, решив, что лучше воздействовать на неё без лишних ушей, перевела разговор в сторону не менее важных семейных дел, а именно — вопросов бизнеса.
Тери долго смотрела на окончательно раздавленную женщину в отражении зеркала уборной, находящейся по соседству со спальней мужа. Когда приезжали Льюисы, весь дом подчинялся им, — конечно же, за всеми настороженно следила Джульетт. Любой неверный шаг — расстрел на месте, без шанса на помилование. В их посещение дома мужа в пригороде Нью-Йорка (где он бывал лишь по особенным поводам, как этот) Тери играла роль послушной и правильной жены, всегда ночуя либо в смежной комнате со спальней Закари, либо в его постели. Всё зависело от его пожеланий. Они, разумеется, также оспариванию не подлежали.
Перед Этери была нелепая дама с высоко собранными волосами, в странном скучном наряде и с выражением на лице бескрайней, невыразимой словами паники. Если бы хоть где-то она могла скрыться от этой семьи — она бы это сделала, не раздумывая. Но, как и скатерти с инициалами, она, её тело, слова и принятые решения, принадлежали им.
Когда она села на край постели, массирующими движениями втирая крем в кожу лица, услышала шаги из соседней комнаты, голос Закари, обращённый к кому-то неопределённому. Он смеялся, делился впечатлениями, отрывки которых доносились до Тери, замершей на месте в ожидании новой порции указаний. Когда Закари закончит — он откроет эту дверь и войдёт в пространство Тери, не задавая ни одного вопроса, как он делал все восемь лет брака, как будет поступать ровно до того момента, пока ему это не надоест.
— Давай уже разберёмся с этой неурядицей, — девушка вздрогнула, ощутив голой спиной пронёсшийся ветерок. Закари сел напротив неё и, сложив ногу на ногу и руки поверх, требовательно рассматривал болезненно худое и серое лицо жены.
— Я не знаю, что должна сделать, — негромко отозвалась Тери, отводя взгляд.
— Помнится, сегодня мама дала команду к исполнению, — мужчина в деловом костюме, с висевшим безвольно галстуком на шее, коротко улыбнулся, снимая запонки, и вновь устремил взор на девушку.
— Это не первый раз, когда она поднимает тему детей. Раньше как-то нам удавалось уйти от этого вопроса.
— Время идёт. Приоритеты и способы уклонения от проблем меняются, — мужчина провёл языком вдоль верхнего ряда зубов и, выпрямившись в полный рост, возвысился над Этери.
— Ты хочешь, чтобы я родила тебе? Тебе нужны мои дети? — Тери в попытке замаскировать истерический выпад под нейтральность говорила очень отстранённо — так, словно знала, что для Закари её будущие дети — посторонние люди.
Закари утомился за несколько часов бестолковых и откровенно скучных разговоров многочисленных членов семьи — надо было отдохнуть, определённо. Но никак не продолжать делать этот вечер ещё тоскливее.
— Я ничего не хочу. Но маму ты услышала, верно?
Тери кивнула, сгребая в ладони белые свежие простыни.
Она долго молча сидела, глядя в одну точку и не веря, что всё-таки ещё испытывает боль. Как было наивно полагать, что, если поводок был спущен, — собака может убежать.
Нет, она сидела на месте, как приклеенная, и тихо выла. Где-то внутри головы, чтобы не привлекать внимание кого бы то ни было.
***
Слабая натура Мэри превратила её жизнь после тех откровенных и, быть может, чрезмерных признаний Хаммеру в настоящий ад невротика. Каждый раз, на протяжении шести последующих дней, она вздрагивала, когда колокольчик при входе звенел, поднимала с тревогой взгляд — и сердце громко отрывисто ухало. Это был кто угодно, но не он. Впервые за многие-многие месяцы он не появлялся в заведении более трёх дней подряд.
Мэри не знала, как ей правильно поступить, что предпринять, чтобы исправить ситуацию и увидеть перед собой его красное от бега лицо и услышать слегка запыхавшийся голос. Или оценить его наряд, когда он в выходной собирался на какое-нибудь любопытное мероприятие. И обязательно после услышать весёлую или нелепую историю о том, как прошли его выходные. Да, в конце концов, просто поговорить, вновь попросить прощения.
Увы, но Мэри не владела о господине Хаммере никакой личной информацией, которая позволяла бы ей воздействовать на него любым иным способом, кроме общедоступного. Но писать в социальные сети или придумывать, где бы он мог жить неподалёку, — всё это попахивало помешательством, а его Мэри признавать не хотела. Только приятный гость и милые беседы. Точка.
Однако как же ей хотелось при будущей встрече — а она обязательно случится, он вернётся! — сказать ему что-то особенно тёплое. Не признаваться, конечно, в симпатии, но придумать нечто особенное, чтобы запомниться и заинтересовать. Ладно, хотя бы простить и не помнить зла.
И Мэри ждала его. Как верная и послушная…
— Боже, эта псина сведёт меня с ума! — перед ней возникла женщина лет тридцати с хвостиком, улыбчивая и шумная.
Она ткнула пальцем в меню на стене и, развернувшись спиной к Мэри, громко говорила по телефону:
— Я всё понимаю, но это перебор. Даже для псины, — она смеялась и мельтешила по небольшому пространству у стойки, — я не хочу, чтобы моя жизнь пошла по наклонной лишь потому, что кто-то не может держать себя в руках или кое-что — в штанах. Моё терпение, как юбка на толстенькой барышне, трещит и вот-вот лопнет. Ну вот скажи мне, разве я похожа на ту, которая будет годами терпеть, утирая нос грязным платком, провожая его в очередное рандеву? Это как служить собакой в наркоконтроле, откуда неминуемо в расцвете лет уйдёшь либо на пенсию, либо на заслуженный отдых, получив пулю в лоб.
— Корицу, шоколад, сливки добавить?
Женщина обернулась на голос белокурой девушки и, на секунду впав в думу, отрицательно мотнула головой.
— Точно! Ещё ж флэт вайт, — клиентка ударила себя по лбу, растянувшись в улыбке.
Мэри, на абсолютном автоматизме, приготовила двойной флэт вайт и привычно вывела сердечко, проткнутое стрелой, на стаканчике.
— О, спасибо! — приспустив солнцезащитные очки, женщина подмигнула.
Мэри, взглянув на рисунок на стаканчике, йокнула, смотря на Элизабет как-то уж слишком боязливо.
— Постойте-ка, — от самой двери женщина сделала несколько шагов назад, убрала трубку от уха и с нечитаемой эмоцией уставилась на изрядно побледневшую девушку.
— Почему стакан такой большой? Я же просила флэт вайт, самый обычный.
— Не осталось маленьких стаканчиков, — сглотнув нервный комок, нашлась Мэри, — извините.
Элизабет на секунду замешкалась, но вскоре, угукнув, покинула кофейню.
Мэри выпускала медленно воздух из лёгких, глядя вслед жене Хаммера.
«Пронесло», — подумала она, прикрывая веки.
***
Оттолкнув развалившуюся на относительно небольшом диванчике кошку, Тери вытянула ноги и с победоносным чувством воззрилась на голубой экран, то есть цветной, демонстрирующий её любимый фильм юности. Наконец, на стене напротив дивана образовалась симпатичная плазма.
Бухгалтер Закари, словно по минутным стрелкам рассчитав, выделил Тери бюджет на полгода.
Кто-то бы назвал это подачкой мужа за следование его плану и полную беспрекословную повинность, но Тери предпочитала считать это деньгами заработанными или, в моменты особенного отчаяния, — стипендией на её сносную жизнь. Девушка смирилась с личным долгом и легко принимала чужую повинность. В конце концов, все мы кому-то за что-то платим и получаем взамен.
Тери ела вину и возложенные обязанности ложками, за что была довольно скромно вознаграждена компенсацией, той самой полугодовой стипендией. Сумма была назначена сверху и не обсуждалась.
Впрочем, Тери не жаловалась. За прошедшие полгода она успела найти себе небольшой фриланс, удалённую работу переводчика в Грузии, засадить половину террасы цветами, прочесть сборник сочинений Толстого и выучить целых два танца на профильном канале.
К собственному величайшему удивлению, девушка чувствовала прилив сил, возникновение, пусть и простых, но вполне себе конкретных, ярких желаний. Например, научиться танцевать и ухаживать за растениями. Чем не прыжок вверх?
— К звёздам, — дополнила свою мысль Этери, листая каналы после окончания просмотра кинокартины, и решив, что ничего достойного уже не найдёт этим поздним вечером, нажала на кнопку выключения передач на пульте.
Воздух на террасе был свежим, пахло свежеприготовленным мясом на мангале соседей и океаном. Она вдохнула как можно глубже спасительный воздух, напоминавший ей о Родине, о свободе, мнимой, конечно, но такой манящей и будоражащей фантазию. Ей захотелось потерять телесность и обратиться в пыль, путешествующей по миру. Побывать во всех уголках планеты, оставить свой след всюду, но не остаться должной никому.
Выпитое час назад вино одаривало лёгким хмелем, окружающий мир казался не совсем таким, каким являлся в действительности. Из-за строгости нравов родительской семьи и выученных привычек Тери употребляла спиртное настолько редко, что бокал вина сносил её с ног. Так вот, на столе разместилась выпитая до последней капли бутылка красного сухого вина, самого простого, купленного в лавке по соседству с домом.
Этери в последние дни стало казаться, что ей отчётливо не хватает чего-то. Решив, что смута рассеется под действием градуса, она выбрала первое попавшееся вино, абсолютно не разбираясь в сортах, и выпила его, не распробовав как следует вкус и не ощутив ничего, кроме тяжести в конечностях и лёгкости мысли в момент опьянения.
Девушка изучала звёздные города, сетки дорог, волнистые участки между ними — и ей на мгновение показалось, что она услышала голос оттуда: с ней говорил человек, который появился в её жизни так же внезапно, как и исчез из неё.
Точнее обращался он даже не к ней, а к всему миру вокруг, рассказывал ему, что Тери, оказывается, думала о ком-то, кроме пустоты. Она вот уже несколько дней думала о нём. Нет, не было никакой пошлости или простых человеческих желаний. Тери всего лишь пыталась понять, как так просто впустила в свою жизнь человека, которого не знала, которому, как и всем прочим, особенно мужчинам, не верила, кого не хотела оставлять рядом, да и кого, наконец, должна была позабыть сразу же, как за ним захлопнулась дверь.
Но нет. В этот раз всё пошло по иному сценарию: он был в её доме, говорил о всякой ерунде, заглядывал глубоко в глаза, шутил и казался таким лёгким, безмятежным человеком — таким, кого она раньше не встречала, тем, кто никогда на неё не смотрел, не приходил в её дом и не пытался развеселить.
Когда кто-то вообще пытался облегчить её состояние? Припоминать было нечего.
Тери ощутила, как в глазах защипало, — нет, плакать было абсолютно не из-за чего, всё того не стоило, но слёзы всё равно не подчинялись и текли, будучи горячими и обжигающими плоть.
Она закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям: где-то в районе грудной клетки свербило, было так неестественно и глупо стоять под звёздным небом и рыдать — так, словно потеряла что-то глубоко ценное. Но Тери давно было нечего терять. Зачем тогда скулить? О ком или о чём?
Ответ был заранее известен. Девушка попросила голос сверху заткнуться и больше никогда в её мир не приходить. Не для того она сбегала, чтобы попасть в капкан вновь. Замкнутый мир чьих-то иллюзий, фантазий, жажды любви и отдачи.
Она слишком хорошо была знакома с «мужской любовью», требовательной, жестокосердной, не склонной к анализу и пощаде. Только её Тери и знала, только от неё и бежала каждый день. Сначала мысленно, после физически. А теперь была каждодневная работа на два фронта.
Этери не слышала стука в двери, беспокойного ожидания, неуверенных метающихся шагов у главного входа.
Она лежала на кровати, распластавшись, как ангелок, слушая звон в ушах и полное отсутствие мыслей, даже пьяно-шальных.
Звонок Этери отсоединила сразу: ждать ей было некого, а случайные прохожие, соседи или продавцы чего-либо ей были особенно не нужны. Полная изоляция. Никто из знакомых или членов семьи Закари не знал, по какому адресу она проживала, чем питалась, что делала каждый день, чего хотела. И это успокаивало лучше любого снотворного. Мысль дурманила и придавала сил. Никто. Не знает. Жива. Или мертва.
Тери громко рассмеялась, прикрывая ладонями лицо. Захотелось блевать и пить — в любом порядке.
Пошатываясь, она добралась до туалета, оставив там всё съеденное за вечер. Устроившись у скромного кухонного гарнитура, жадно лакала воду, прислушиваясь к постепенно затихающему звону в ушах. Тишина её радовала, отсутствие признаков жизни снаружи — воодушевляло.
Рука слетела с удобной точки опоры, когда Тери показалось, что рядом с её домом кто-то есть. Вглядевшись в окно, ведущее на улицу, она никого не обнаружила. Страх накрыл мощной волной — оставалось лишь спрятаться под одеялом и подождать, когда этот неведомый кто-то уйдёт. Для любого служащего время было поздним, соседи, придя пару раз вхолостую, больше не наведывались — кто же тогда это мог быть? Грабители? Но они не стучатся.
Девушка зажмурилась, наполнив рот водой, и медленно проглатывала воду, считая до бесконечности. На какой цифре шум испарится? На двадцать второй раздался стук. Тери вздрогнула, фактически подскочив на месте. Страх охватил с головой. Не надо идти к двери.
Однако она шла, попутно задевая плечами стены и малочисленные предметы, у самой двери она остановилась, подбираясь на цыпочках. И почему Этери не нашла дверь с глазком? Абсолютная неизвестность ждала на внешней части территории.
Сначала девушке казалось, что за дверью были слышны шорохи, однако, в конце концов, они исчезли, оставив после себя привычную пустоту.
Убедившись, что никого там больше не пряталось, Тери резко распахнула двери и, затаив дыхание, всматривалась в глаза опасности. Ни души. Один лёгкий ветерок.
Этери хотела закрыть двери, но неведомая сила увлекла её за собой, сначала на лестницу, потом ниже, и в итоге девушка оказалась у калитки. Камень на земле остужал разгорячённые ступни, ветер ворошил светлые волосы, лёгкое платье нисколько не согревало. Поёжившись, Тери осмотрелась: в округе не было никого. Неужели именно так сходят с ума? Мерещатся звуки, люди, голоса. Все признаки налицо: Тери от одиночества пошла вразнос. Что осталось? Поговорить с Лори о делах житейских.
Посмеиваясь, Тери отвернулась от калитки, рассматривая небольшой, эстетично привлекательный домик, окруженный голубыми воротами и серыми каменными тропками.
— Пора спать. Просто необходимо, — улыбаясь, бубнила себе под нос девушка, осторожно шагая по холодному камню.
— Привет, — услышала она за спиной и так дёрнулась, что едва, подвернув ногу, не свалилась на землю. Сердце ушло в пятки, но бежать не было никаких сил.
Тери, словно в слоумоушн, обернулась, лицезрея за калиткой старого нового знакомого.
В потёмках не было видно лица, но голос Тери узнала мгновенно, словно слышала мужчину не более чем пару дней назад.
«Сколько с тех пор дней минуло?» — задалась вопросом девушка, но, не найдя ответа, сделала пару шагов навстречу Арми.
— Видел свет и решил дождаться ответа.
— А это? — Тери смотрела на руки мужчины, держащие какой-то предмет.
— Небольшой подарок. Неправильно было заявиться с пустыми руками.
— Извини, я не слышала, — солгала Тери, не задумываясь, но любопытство взяло вверх: — что у тебя там?
— Если угостишь чаем с персиками — поделюсь, — девушка ощущала улыбку мужчины и тёплый тон кожей.
— В прошлый раз мы просидели четыре часа. Сегодня я столько не осилю.
— На мне, к счастью, мокрой одежды сегодня нет, — Арми улыбался, а Тери тем временем почувствовала, как её хрупкий мир уединённости пошатнулся.
***
Подписывайтесь на канал. Для меня это очень важно.
#любовный роман #сложные отношения #болезненные отношения #прибрежные города #лос-анджелес #арми хаммер #фанфикшн-роман #элементы эротики #созависимые отношения #сексуальные практики