***
Анна Григорьевна смотрела, как мучается Сергей и не находила себе места.
- Роман Витальевич, алло! Да, это я! Плохо, совсем плохо. Приезжайте, хоть Лёшеньку заберите. Мальчик не должен отца видеть таким!
Как только Анна Григорьевна положила телефон на стол, в кухню вбежал мальчик.
- Аня, а папе плохо? У него болит что-то, да? - Лёшка так доверчиво смотрел своими красивыми глазками, что сердце Анны Григорьевны дрогнуло и в который раз она осудила мать, бросившую ребёнка. Ладно, больной мужик не нужен. Всё бывает, не все выдерживают. Но, бросить собственного сына, могла только кукушка!
- Да, мой хороший. Папа приболел немного. Ты посиди тут, пока. Сейчас дядя Рома приедет за тобой.
- Не хочуу. Я с папой хочу быть, я его не брошу, - захныкал Лёшка, протирая глаза кулачками.
- Лёшенька, а ты просто в гости съездишь и вернёшься к папе. Он немножко поболеет... - Анне Григорьевне с трудом удавалось врать этому чистому и искреннему ребёнку, но она чувствовала и видела, что сегодняшняя ночь, станет для Сергея последней...
Роман гнал машину и думал о Вике. С тех пор, как она пропала, прошло уже полгода. Сергей сначала злился, потом ненавидел. Упрекал бывшую жену, что поступила, как и Инга. Пока сына соседа Вики не поймали с поличным. Эта история прогремела на весь их небольшой городок. Этот здоровенный амбал, нигде так и не устроившийся на работу, выслеживал молодых девчонок с местной фабрики, которые возвращались домой, после ночной смены, в одиночестве. За полгода у этого Макара, накопилось немало эпизодов. Прокололся он на одной не глупой девчонке, которая вовремя успела вызвать своего парня. Благо жил он неподалёку. Тогда-то и всплыла история с Викой. Только времени прошло уже много. Но, всё равно на место, куда выбросили, как утверждал Макар, уже не дышавшую девушку, послали опергруппу. Макар подробно, на месте описал и рассказал, что он сделал, всячески заверяя, что действовал в одиночку. Следов Вики, так и не нашли.
После того, как Ромка вынужден был рассказать про Вику, потому как устал слушать от Сергея, упрёки в её адрес, то его друг, окончательно сдал. Приехавший врач, развёл руками и предупредил, что надо готовится к худшему.
- Можете сдать его в хоспис, - посоветовал он, видя, что за Сергеем некому ухаживать, кроме приходящей Анны Григорьевны.
- Нет. Я не могу так поступить с лучшим другом, - сказал Ромка дрогнувшим голосом.
Анна Григорьевна согласилась пока пожить в квартире Сергея и ухаживать за ним, заодно присмотреть за Лёшкой.
- Ты сделал, как я просил? - Сергей слабо ухватился за руку Ромки.
- Да, Серёг. На имя Лёшки я открыл счёт и положил на него, твою долю за бизнес. Они будут лежать до его совершеннолетия и никто, кроме него не сможет их снять.
- Спасибо, друг - Сергей благодарно пожал Ромке руку и закрыл глаза.
А сейчас Ромка был в убитом состоянии, осознавая, что в этот вечер, быть может он в последний раз, увидится с лучшим другом.
Анна Григорьевна открыла дверь. Глаза её были на мокром месте.
- Знаете, сколько больных через меня прошло, сколько ситуаций разных... Но, никогда мне не было так тяжело, как сегодня, Роман - она провела мужчину на кухню. Лёшка, положив светловолосую голову на ручки, спал, за кухонным столом.
- Я сейчас к Серёге зайду и потом уже Лёшку заберу, - шёпотом произнёс Ромка и направился в комнату, к Сергею.
***
Вадька сидел на разбитом в хлам порожке, у крыльца и курил, выслушивая упрёки своей жены, Наталки.
- Балбес ты, идиот. Какой прок с тобой вообще жить? Ты же гвоздя вбить не умеешь. Работать нигде не способен, только пить, как сапожник. К матери хоть, съездий за пенсией. Она обязана внукам помогать или нет?
Лицо Наталки было красным от злости, волосы растрёпаны в разные стороны. Вадька молча встал и дал ей затрещину.
- Заткнись, дура. Из-за тебя мать сдал в дом престарелых. Не ты бы, так я жил бы с ней, как у Христа за пазухой. И Вику из-за тебя выгнали. А она нормальная сеструха, никогда меня не обижала. Иногда даже деньжат бывало, подкидывала.
- Мать ты сам сдал, тебя насильно никто не заставлял. Сестра твоя дура, как и ты. Нормальных баб, мужики не бросают ради любовниц!
Вадька опять замахнулся, чтоб ей треснуть. Но, Наталка увернулась и спрятавшись за дверь, продолжила, потирая ушибленное место:
- Спалось зато тебе со мной сладко! А то, что дети от этого родятся, сволочь паршивая, ты и не подумал. То, что их обувать, одевать, кормить надо - тебе наплевать! - кричала она во всё горло.
Вадька втолкнул её в дом и запер дверь, чтоб соседи уши не грели и спокойным тоном, произнёс:
- Я тебя их рожать не просил. Нахлебники. Сама родить захотела, сама и воспитывай. Ещё надо поглядеть, мои ли?
Наталка лишь открывала рот, как выброшенная из реки на берег, рыба.
- Ну ты и скот, - только и смогла произнести она и побежала в зал, собирать вещи и будить детей. Ни дня больше она не собирается жить с этой сволочью!
***
Светлана Викторовна одиноко сидела на своей кровати и смотрела в окно. Близился март и уже вовсю грело весеннее солнышко.
- Что, Викторовна, пригорюнилась? - Марьяна Петровна, прошаркала к своей кровати, вернувшись из туалета.
- Да так... Эх, судьба моя судьбинушка. Ни сыну, ни дочери не нужна я, - запричитала Светлана Викторовна, вытирая уголки глаз, платком.
- Ну, так сын-то приходит, чё те ещё надо-то? - Марьяна Петровна пожала плечами, к ней то приходить некому.
- Ага, за пенсией он приходит. А сам пропивает её всю, сноха-то моя сбежала от него, во свояси. Только её и видали. Соседка мне звонила, сказала дом мой в упадок совсем пришел. И, Вике дочери, наплевать на всё. Так и не видела, и не слыхала о ней ничё, как последний раз она обидела меня по телефону. Как путную, просила её забрать меня отсюда, а ей для рОдной матери, места не нашлось. Эгоистка, - бурчала Светлана Викторовна .
Марьяна Петровна молчала. Не дал Бог ей, ни сына, ни дочери. Не познала она счастья материнства, жила всю жизнь для себя, а тепеть вот тут будет доживать свой век... И, спрашивается, для чего жила? Какой след, после себя оставит? В Церкви, даже и помянуть будет некому.
- Ну, так позвони, Вике-то своей? - предложила она.
- Да звонила уж, без счёту раз. Телефон отключён, хоть ты тресни. От матери рОдной, скрывается, - заговорила Светлана Викторовна, зашмыгав носом.
- Обидела, значит её. Вот и не хочет с тобой общаться-то - Марьяна Петровна отошла от окна и прилегла, с утра что-то нездоровилось ей, тоска какая-то напала. Причитания соседки по комнате, раздражали её.
- Как же, обидела! Глядика-сь, принцесса. Я её родила, воспитала, выучила, как путную! А она знать меня не хочет. Бестолковка этакая. И муж был, кинул её, полюбовницу нашёл, внуков мне не родила. Спасибо, хоть Вадька народил. Свет мой, в оконце.
- Придёт, расцалуй его, - не выдержала и осадила её Марьяна Петровна и отвернувшись к стенке, захрапела.
- Вот и поговорили, - буркнула Светлана Викторовна и сунув ноги в тапки, зашаркала в коридор, прогуляться.
***
Рита смотрела на спящего Лёшку и злилась. Свободного времени, теперь у неё не было. Ромка перестал выдавать деньги на салон и посиделки с подружками. Бегал всё с идеей, усыновить Лёшку и уже почти был у цели. Рита искренне его не понимала. Зачем им чужой мальчишка? Своих нет, ещё и этот вдобавок!
- Я в детдоме рос и знаю, что это такое, - твёрдо заявил Ромка - пацан будет жить с нами. Ты мать, я отец. Точка.
Рита поджав губы, промолчала. Она была другого мнения. После смерти Сергея, прошло уже сорок дней.
- У него мать вообще-то имеется. Жива и здорова, даже не чихает поди, - сказала она.
- Это не мать. Чтоб про неё, ни слова я не слышал, ясно? А объявится, получит от ворот-поворот. Серёга меня просил, об мальчишке позаботиться. Больше эту тему, я поднимать не намерен. Если что-то не нравится, я тебя не держу.
Рита замолчала. Жить в достатке и на всём готовом, она привыкла. Она только представила, что они с Ромкой разведутся и ей стало дурно. Это ж она без гроша в кармане останется, зная Ромку. Работу придётся искать, а образования у неё никакого. Нет уж! Лучше мальчишку пока потерпеть, а там она что-нибудь придумает. В конце концов, придётся своего родить. А так не хочется! Рита детей не любила, хоть маленьких, хоть больших. Она в семье была старшей, после неё, мать нарожала ещё пять штук. Рита их терпеть не могла. Вечно орали, сопливые, слюнявые, голодные. Чуть что, доставалось из-за них, именно Рите. Поэтому она решила, что своих детей заводить не будет и чужих не приемлет. А тут, этот мальчишка! Откуда он только взялся...