Я очнулся с чувством всепоглощающего голода. Сколько я провалялся в беспамятстве? Когда все началось, я забаррикадировался в своей квартире, но запасов еды и воды было не много. Вскоре они закончились. Стоило как то пробраться до ближайшего магазина, возможно там еще оставались какие то запасы. Но мне было страшно. Любому было бы страшно на моем месте. Однажды я попытался влезть в соседнюю квартиру по балконам, в надежде... Даже не могу сказать, на что я надеялся больше: на соседские запасы, или что соседи остались дома в тот злополучный день, выжили и теперь мы объединимся. Соседи были дома. Но они уже не были собой. Я в ужасе смотрел сквозь стекло балконной двери, как они тупо топчутся на месте, жутко подергиваясь всем телом. Наконец я медленно и тихо убрался обратно. И вот, дело закончилось тем, что я потерял сознание от голода и жажды. Все же, пока я еще могу двигаться, нужно рискнуть и как то выбраться на поиски еды. Тогда, возможно, есть еще шанс, что я смогу дождаться чьей либо помощи.
Сначала я хотел, как и герои в фильмах, как то защитить свое тело от нападения мерзких тварей. Я окинул комнату взглядом в поисках чего то полезного. Голова соображала плохо. Возможно, в самом начале, я бы и смог придумать что использовать. Но теперь на ум ничего не шло. Подумалось, что я уже так слаб, что даже придумай я чем защитить свое тело, маловероятно, что я смог бы во всей этой защите сдвинуться с места. Голод настойчиво гнал меня на поиски пищи еще больше затрудняя мыслительный процесс. И я решил положиться на то, что, по моим наблюдениям, днем зомбаки медлительны и заторможены. Все что мне нужно – это не дать им зажать меня толпой.
Я крадучись спустился по лестнице и осторожно выглянул за дверь подъезда. Мертвецы во дворе не обратили на приоткрывшуюся дверь никакого внимания. Медленно, чтобы не привлекать внимания, я крался вдоль стены дома прикрываясь растущими в палисадниках кустами. Все мои старания были напрасны, ведь завернув наконец за угол, я нос к носу столкнулся с Василием – бывшим местным пьянчужкой, ныне пополнившего ряды ходячих трупов. Крик застрял у меня в горле, я зажмурился и приготовился быть съеденным. Однако время шло, а ничего не происходило. Рискнув приоткрыть один глаз, я с удивлением обнаружил, что зомби Василий никуда не делся, но ему на меня почему то откровенно плевать.
«Ыыыыааааххх», – грустно протянул мертвец. Я наконец отмер и бочком – бочком, не спуская с Василия глаз, обошел его.
«Эххмдж», – вздохнул зомби мне вслед.
Мне вдруг подумалось, а что, если... Если у меня какая то суперспособность из за которой я кажусь зомби несъедобным? Тогда я мог бы свободно передвигаться, найти людей и даже быть полезным им. Оставшийся до магазина путь я экспериментировал со встречными зомби. Сначала подходил к ним осторожно, готовый сразу дать деру если заинтересую их. О том, как я собираюсь убегать, если едва ноги волоку, я, конечно же, не подумал. Потом – все смелее и смелее. В результате стало понятно – это точно не Василий особенный зомби. Это я чем то особенный. Почему то мертвецы не нападают меня.
Добравшись до магазина я уже не прячась зашел внутрь и с радостью обнаружил, что его разграбить не успели. Мысль о том, что, возможно, я единственный выживший и вынести запасы с полок просто было некому, старательно гнал прочь. Голод туманил мысли, я схватил первую попавшуюся банку тушенки с полки, дернул за ключ, одним махом сорвав крышку, и принялся торопливо, не жуя и не ощущая ни вкуса, ни запаха, заглатывать содержимое. Расправившись с тушенкой я понял, что мысли будто бы немного прояснились, но голод никуда не отступил. Хотел было съесть еще, но в сознании всплыло воспоминание о том, что вроде бы нельзя употреблять сразу много пищи после длительного голодания. Вместо этого я решил, что необходимо попить воды. Жажды я, правда, не ощущал, но решил, что это просто чувство голода все перебивает.
Добыв воды я решил, что раз уж зомби меня не трогают, можно обустроиться прямо в магазине. Есть осторожно, по чуть – чуть, а когда достаточно окрепну, набрать запасов сколько унесу и попробовать отыскать других выживших. С такими почти позитивными мыслями я задремал прислонившись к стене между стеллажами, обнимая банку консервированного тунца.
Из дремы меня вывели человеческие голоса. Сначала я не поверил своим ушам. Настоящие живые люди! И мне даже не пришлось их искать!
«Вроде чисто, – сказал мужской голос, – заходим, скоро стемнеет.»
«Ого! – воскликнул уже женский голос, – Да здесь настоящая сокровищница! Вот это повезло!»
Я решил, что пора выходить. Подняв руки, я двинулся в сторону прохода. Банка тунца, которую я все это время держал, выпала, с грохотом упала на кафель и прокатилась к ногам среагировавшего на шум мужчины.
«Тц! Осторожно! Тут еще один зомбак в углу схоронился!», – с раздражением сказал он, вскидывая пистолет.
Я хотел возмутиться, что я никакой не зомбак, а очень даже живой человек, но из горла вырвался только невнятный хрип. Мужчина тем временем нажал на курок.
«Черт, промахнулся с такого близкого расстояния!», – разозлился этот человек, добавив еще тираду состоящую полностью из непечатных слов.
«Этот какой то странный. Чего он стоит, не бросается? Вот, еще и пятиться начал...», – с любопытством поинтересовалась спутница мужчины, разглядывая меня из за спины неудачливого стрелка.
А я стоял и смотрел на пулевое отверстие в своей груди. Не было боли, не было крови. Я попятился назад, уловив аромат женщины. Женщина пахла восхитительно. Женщина пахла съедобно... Голод с новой силой напомнил о себе. С ужасом я начал осознавать: я вовсе не терял сознание. Я просто умер – от голода или, скорее, от жажды. Мертвецы, понял я, не нападают на меня по той простой причине, что я – один из них... И это была последняя мысль в моей жизни в качестве зомби...
(из цикла "Повседневная жизнь посреди зомби - апокалипсиса)
