О! Это очень противоречивая тема. Эти понятия хоть и похожи на слух, но имеют совершенно разное значение. Сидельцы со мной могут не согласиться, но я опишу их с точки зрения обычного человека.
По-людски живут на централах и в лагерях. По-человечески — на воле среди нормальных людей. И если вы хотите выжить в местах лишения свободы, то вам придётся смириться с этим и жить по этим правилам.
Не всегда то, что на воле нам кажется правильным и справедливым, будет таким же и в тюрьме. Расскажу несколько случаев, которые произошли при мне.
Первый произошёл ещё до суда, когда я пребывал на централе. Да, кстати, для удобства сразу расшифрую несколько жаргонных слов, чтоб потом было понятнее.
Централ — это тюрьма
Смотрящий — тот, кто главный в хате или бараке в лагере. Смотрит за порядком.
Хата — камера, где сидят заключённые.
Общак — общее имущество, но хранится обычно в нескольких местах. Его доверяют только самым лучшим среди арестантов. Иногда ворам. Там хранят запасы сигарет, спичек, конфет (леденцы немного помогают наркоманам) и лёгких наркотиков.
Баландёр — арестант (или уже осуждённый), который решил скостить себе срок и пошёл на сотрудничество с администрацией. Работает на кухне или развозит еду. Такие на централах живут в отдельных «красных» хатах. Это, так сказать, прислуга, к таким уважения нет, но их используют для передачи чего-либо запрещённого.
Шнырь — почти то же самое, что баландёр, но живёт со всеми и делает, что скажут. В лагере их ещё называют дневальными.
Пи..арас — самое низшее сословие. Такими становятся насильники, либо вконец проигравшиеся в азартные игры. Живут под нарами и драят толчки. Ну и, конечно, их имеют по обоюдному согласию.
Итак, расскажу о первом случае на централе.
Периодически арестантов перекидывают в другие хаты. Делается это либо просто по прихоти администрации, либо по договору арестантов с администрацией, например, общак перенести.
И меня один раз перевели в другую хату, где смотрящим был молодой парень чуть старше меня. Вообще состав здесь был молодёжный, кроме одного нарика, который страшно скрипел зубами по ночам. Это у героинщиков так бывает. Может, он и был лет на 10-15 нас старше, но выглядел очень старо благодаря наркоте. А так компания была довольно неплохая, весёлая.
Так вот, наш смотрящий — Саня — был женат и уже имел маленького ребёнка. Семья его жила недалеко от централа, и он решил пойти в баландёры, чтобы остаться поближе к своим и пораньше выйти. Хороший же поступок? Это с какой стороны посмотреть. О Санином решении знали немногие, но наш старый героинщик как-то узнал о нём. Как-то его повезли на суд (а судов обычно несколько перед осуждением), и во время поездки он рассказал одному при «общих» о том, что в нашей хате смотрящий — будущий баландёр. Естественно когда они вернулись, Саня сразу перестал быть нашим смотрящим, им стал тот старый героинщик. Всё было по правилам, по-людски, но мы не могли с этим смириться. Этот старый был гнидой. Совершенно гнилой как человек. Но он жил по законам, и нам пришлось смириться с этим.
И в основной массе при «общих» как раз такие гниды.
Чем дальше, тем больше я видел различия в жизнях по-людски и по-человечески. Как я уже писал, я жил мужиком — обычным работягой, поддерживающим общак. И жил так почти весь срок, кроме последних нескольких месяцев. Почему? Да потому-что устал от всего. Нет, я не стал козлом, шнырём или пи..арасом. В общем, попробую объяснить.
Да, чем дальше, тем больше я видел различия между жизнью по-людски и жизнью по-человечески. Спустя год или полтора после моего заезда в лагерь смотрящим нашего барака стал один паренёк. Скажу откровенно, это был такой скользкий дрыщ, который непонятно каким образом стал нашим главным. Мдааа. Я видел, каким он заехал к нам и видел каким он стал. Что ж, есть такие люди, которые по жизни чмо, но дорвавшись до власти начинают гнуть понты. И вот скромный паренёк стал вести себя как крутой мафиози. Естественно, это отразилось на жизни всего барака.
В то время как раз произошло резкое подорожание сигарет, а курили почти все. Естественно это отразилось на жизни лагеря. Сигарет стало меньше, они стали чуть ли не на вес золота. В магазине отовариваться нам давали только раз в месяц, а передачки (посылки) с воли были тоже не так часто. Первыми зажали сигареты наши хранители «общака». У них сигареты всегда были, но они с ними не делились. Я поначалу ещё продолжал помогать другим, но видя развивающееся вокруг скотство, тоже перестал. Через некоторое время я понял, что «козлы», которые были бригадирами или их помощниками, проявляют бОльшую человечность к другим, нежели пацаны при «общем». Козлы (ладно уж, буду без кавычек писать) всегда помогали всем, чем могли, и не раскидывали тупые понты. Не все, конечно, но в основном.
Я со всеми кастами был в хороших отношениях, но когда устал от скотства общаковских парней, решил жить, наконец, не по-людски, а по-человечески и примкнул к козлам. Парни при общаке ничего против не сказали, так как я продолжал им помогать. Да и лагерь этот, как я уже говорил, был не пойми какой. Так что последние месяцы я досидел тихо и спокойно.
Я не из тех, кто на воле, стучит себя в грудь и кричит «Я сидел!», чтобы припугнуть кого-то. Вообще не горжусь этим периодом в своей жизни. Знаю, что те, кто говорит всем подряд, что он сидевший, был на зоне или шнырём или пи..арасом. Если вам такой попадётся, не бойтесь его и сразу вдарьте от души, чтоб знал своё место.
А как вы относитесь к сидевшим?
________________________________________
- Если вам нравится то, о чём я пишу и как я пишу, можете подписаться на мой канал. История продолжается!