Начальник уныло разглядывал пестрящие коровьими кличками списки.
— Четыреста сорок вместо полутора тысяч! Надо же, шустрые какие они в этой своей Екатериновке!
— Да не думаю, Сергей Игоревич, что вот только вчера скот угнали. Скорее всего, нет давно половины, поэтому и хай подняли. Чтобы нельзя было привлечь к ответственности. Думали, какой дурак их считать будет… — я прикусила язык, а начальник только хрюкнул.
— Ладно, наше дело сделано, дальше пусть банк сам со своим залогом разбирается. Ты на выходных в деревню или поедешь по должникам?
— В деревню. Мама помочь просила, баню надо обшивать заново.
— В понедельник не опаздывай на планёрку! – и начальство наконец оставило мою усталую тушку, избавив от своего царственного внимания на целых два дня.
Ласточка ждала у отдела: помытая и заправленная – это Пашка в качестве извинения вызвался помочь.
Я села, закрыла дверь и принюхалась. Лёгкий запашок всё-таки остался, но его перебивала подвешенная на зеркало хвойная «вонючка». И аромат кофе с пирожком, заботливо оставленных на пассажирском сидении. Жадно откусив аж до самой начинки, с удовольствием констатировала: с капустой и консервами, как я люблю!
Оставалось только заехать за вещами, и можно было выдвигаться в сторону родительского дома.
***
Раз-два, оп! – перевернули, закрепили. Следующий! За ним – ещё. Руки выполняли движения снова и снова – привычные, успокаивающие. Раз-два, оп!
После десятого уже и считать перестаёшь, просто входишь в состояние потока. Кто-то ловит кайф, равнодушно листая ленту в телефоне, некоторых успокаивает вязание или вышивание там, всякое.
Я с детства обожала лепить пельмени и вареники. Пухленькие кругляшки-ушки с мясной начинкой или втянутые лапотки с краешком-косичкой – всё одно, лишь бы тесто не заканчивалось, хоть весь день, до вечера! Второе место в практиках деревенской медитации занимал процесс выковыривания косточек из вишни и черешни. То, что доводило до истерики нормальную хозяйку, меня лишь расслабляло.
Напротив меня за столом примостился младший брат. В отличие от моих, его руки уже были по локоть в муке, да и на щеках белели разводы. Но Илюха старательно пыхтел, пытаясь не отставать, и штамповал «ушки» один за другим. Ещё бы, когда на кону такой приз! Тому, кто больше налепит, мама всегда отваривала первую порцию. Делала понемногу, потому что считала: если варить сразу крупную партию в большой кастрюле, получится невкусно, и тесто расползётся. На каждые два десятка – свежий бульон с лавровым листом, половиной луковицы и перцем-солью. Макс после того, как в первый раз попробовал маминых пельменей, покупные есть отказывался. Даже дорогие.
— Лер, а чего Максим не приехал? – мама присела на свободный стул и взяла новый колобок теста. Прошлась скалкой туда-сюда, присыпала мукой.
Отвечать не хотелось. Слишком хорошо представляла, куда разговор пойдёт дальше.
— Работает, мам. Ты же знаешь, у нас ненормированный день. Что у него, что у меня…
— Угу. И дома, поди, не пересекаетесь даже! Он, может, поэтому и не женится. Какой мужик выдержит, когда жена мотается сутками! Тридцать скоро, когда ребёночка-то уже? Родится потом какой-нибудь, с отклонениями!
Тесто очередного пельменя в моих пальцах порвалось, начинка шлёпнулась на стол.
— А может, это я замуж не хочу? И ребёнка не хочу? Куда мне его? Я работаю, мам! И за себя, и за того парня, как говорится! Кто тебе вон вместо меня баню перестроит? Если б Илюха выучился и устроился куда-нибудь, всё бы легче было…
Скалка глухо стукнула об обсыпанный мукой стол.
— Куда его учиться? Как он в городе будет жить? Кому там нужен?!
— Э, я тут сижу! Не надо про меня, как будто мне десять лет! Лера права, мы с ней варианты посмотрели: пересдал бы ЕГЭ и в Политех поступил. На программиста. Ты же знаешь, я…
Я прикрыла глаза, готовясь встретить бурю. Проболтался, олень! Рано, рано же!
— Посмотрели, значит? — мама нарочито медленно отложила скалку и повернулась ко мне, поджав губы. Так, что подбородок задёргался.
«Сейчас руку под грудь положит. Или нет, орать будет сначала», — голос пробормотал сочувственно, мог бы – по плечу похлопал, наверное.
— А теперь на него посмотри! Посмотри, посмотри! Он по твоей милости такой! Не дам, пока я живая, при мне будет! Слышишь, Илья? Один раз она тебе жизнь поломала уже, второй раз не дам! Закопаете, тогда что хотите делайте!
Брат побагровел. Но только молча крутану колесо кресла, разворачиваясь, и покатил к порогу.
Когда хлопнула дверь в сенях, мы обе пошли в наступление.
— Что ты из него калеку-страдальца делаешь! Он мужик, ему девятнадцать лет! А у него никакой жизни: ты ни гулять не разрешаешь ему, ни учиться! За сердце хватаешься каждый раз, давишь на него!
— А тебе плевать, да? Пусть едет в город, пусть там с ним хоть что – всё равно хуже не будет! Не твой же сын; вот родишь, если родишь, и тогда решай за своего, чего и куда! Был бы папа живой, всё бы по-другому было…
— Было бы. А сейчас он в могиле крутится, потому что видит, как ты мужика взрослого, неглупого, в мямлю превратила!
Фарш прыснул сквозь пальцы. Очень вовремя в соседней комнате зазвонил сотовый, и я, с отвращением встряхнула кистью, вылезла из-за стола под частые всхлипы.
Пока мыла руки, телефон не умолкал ни на секунду.
— Давай, езжай на свою работу любимую! Полдня не побыла…
Стараясь не вслушиваться, я наконец добралась до верещащего смартфона.
— Да, привет! Я в деревне, не очень удобно сейчас.
— Лерка, Пашу накрыли. На взятке повязали вечером вчера. Планёрка в понедельник будет жёсткая, проверять начнут всех поголовно. У тебя косяков особых нет? Всё прикрыто?
Я не сразу сообразила, что нужно отвечать. Потому что услышанное никак не хотело усваиваться.
Ладно бы, кого-то из старичков, они обнаглевшие, не боятся ничего. Там такие откаты – закрывай, не хочу. Но Паша…
Наконец выдавила:
— Ничего… Чисто всё. А кто, кто слил, не говорят?
— Ты чего, дура? Кто скажет? Давай, ладно, отдыхай там, в понедельник с вазелином в отдел. Иметь будут всех, прям чую!
Я отключила вызов. Надо было хорошо обдумать всё, что прозвучало. И успеть ободрать хоть одну стену у бани. Зря, что ли, приехала?
Проорала как можно бодрее:
— Илюх! Пошли: бери инструмент, поможешь.
Мама попыталась было вслед снова завести знакомую песню, но я хлопком двери оборвала зарождающийся спор и пробурчала под нос:
— Всё равно заберу в город!
В этой части решила полностью показать обложку, мне она безумно нравится! Спасибо иллюстратору Светлане Карпенко!