Продолжаем чтение и разбор книги «Очерки древней и средневековой истории адыгов», написанной группой авторов, которая посвящена ключевым вопросам этногенеза и этнической истории адыгов. Напомню, что указанную книгу написали и в 2016 году в Нальчике издали Барасби Хачимович Бгажноков, Владимир Александрович Фоменко, Олег Борисович Бубенок и Андрей Михайлович Новичихин. Официальным издателем книги является Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии (Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований). В издании 206 страниц. Тираж книги ‒ 500 экземпляров. Первую часть моего поста, посвящённого книге «Очерки древней и средневековой истории адыгов», читайте по ссылке, опубликованной внизу.
Отметив, что «Западный и Северный Кавказ были центрами, а не периферией хатто-абхазо-адыгского древнего единства», автор первого очерка, включённого в книгу, Б. Х. Бгажноков подчеркнул, что хатты были тесно связаны с народами хурро-урартского круга. По их словам, «на общем фоне сближения с индоевропейским праязыком в языке хурритов имеются большие совпадения с картвельскими, абхазо-адыгскими и нахско-дагестанскими языками». (Стр. 10).
Было бы интересно что-нибудь поконкретнее почитать об этих «больших совпадениях» между упомянутыми языками, однако примеров нет. Есть только указание на то, что хатты и хурриты «имели тесные политические и культурно-языковые контакты с касситами». «Так, ‒ пишет Бгажноков, ‒ Б. Грозни считает язык касситов одним из древних кавказских языков и усматривает прямую связь между касситами Передней Азии и касогами Кавказа, склоняясь тем самым к тому, что из множества кавказских языков, прежде всего, именно адыгские языки наиболее тесно связаны с древним, ещё не иранизированным касситтским языком». (Стр. 10).
Говоря о касситах, автор делится со своими читателями следующими предположениями: 1) «первоначальный центр касситов находился не в горах Загроса, как принято думать, а на северо-востоке Малой Азии, недалеко от того места, где во второй половине XV в. до н. э. располагалась, сохраняя свою самостоятельность и самобытность, область касков»; 2) «начиная с XVIII в. до н. э. именно отсюда двигались они на юг и затем, спускаясь с гор Загроса и пересекая Тигр, совершали набеги на Вавилон»; 3) «каски, называемые gashgash на хеттском языке и каsкауа на ассирийском языке, являются одной из касситских народностей». (Стр. 10).
По этнониму «каска» Б. Х. Бгажноков знакомит читателей со следующими данными: 1) каска «является общим, собирательным обозначением племён, проживавших к северу и северо-востоку от хеттов»; 2) «по данным Г. Г. Гиоргадзе, само название каска восходит к хаттскому каску»; 3) слово «каску» было заимствовано у них хеттами со значением «луна», «бог луны». (Стр. 11).
Далее учёный цитирует Г. Г. Гиоргадзе: «Поэтому, – считает Гиоргадзе, – допустимо, что употребляемое в хеттских источниках название «каска» означает «почитающий луну народ». С другой стороны, название касситов, как полагают многие исследователи, восходит к Кашшу – главному божеству касситов. Это наводит на мысль о том, что название касков является производным от названия касситов, которые, в свою очередь, заимствовали слово для своего самообозначения из индийского, где kas означает «сверкать, сиять», а kasih – «солнце, свет, сияние». (Стр. 11).
Здесь интересно отметить одну параллель между абхазским и индийским языками: в абхазском языке есть несколько слов, которые совпадают с индийским словом «kas» и означают «сверкать, сиять»: аказка́з ‒ блестящий, сверкающий, очень чистый; акаце́ира ‒ (о солнце) печь, припекать; иккаӡа (иккадза́) ‒ вчистую, кристально, полностью.
Ещё одна интересная деталь. В Восточно-Понтийских горах, в горной области Ашхарпайя, где обитали каски, находилась гора с названием Ашхарпа, название которой идентично абхазскому термину «ашьхарҧы» (ащхарпы́), означающему «горная местность, предгорье».
Учёные-лингвисты, изучающие языки хаттов и касков, отмечают, что очень многие каскские названия состоят из хаттских слов. Каски, в частности, почитали архаичного хаттского бога грозы Тару (сравните с именем семидольного абхазского покровителя домашнего скота по имени Айтар). Сопоставьте хаттское слово «pinu» (binu), что означает «сын», с абхазским словом «аҧа» (апа́) в том же значении.
У хаттов был священный город Лихцина ‒ культовый центр страны Хатти на севере Малой Азии, где поклонялись Богу Солнца и Богу Грозы, название которого можно сравнить с названием древнеабхазского села Лыхны. Вы можете сопоставить с эндоэтнонимом абхазов «апсуа» и Апсу (аккад.), Апсува (хеттск.) ‒ название Подземного Океана, где обитал Эа, бог Подземного Мира; по хурритской версии, Апсу ‒ название города.
По языкам и истории анатолийских народов я посоветую вам ознакомиться с работами советского и израильского физика, писателя, историка, кандидат наук Михаила Израйлевича Зильбермана: «Древние анатолийцы и Евразия», «Хатти и хурриты», «Хатти, адыги и абхазы (некоторые религиозные представления)».
«Касситы и затем их потомки каспии, ‒ читаем мы в книге, ‒ всегда тяготели к Кавказу, к кавказскому культурному пространству. Правильно замечено, что взаимодействие кассито-каспиев и эламитян с кавказским этноязыковым миром следует рассматривать «не только в связи с малоазиатско-кавказскими языковыми параллелями, но и независимо от последних». В первом тысячелетии до н. э. кассито-каспии, воспринявшие индоиранскую культуру, стали фактически одним из восточнокавказских народов. Границы страны Каспиана простирались до Главного Кавказского хребта вплоть до горы, получившей название Каспий (нынешний Казбек). Культурно-языковые связи между потомками касситов и северокавказскими народами стали в этот период ещё более тесными, сопровождаясь, как видно, переселением отдельных групп касситского населения на Северный Кавказ». (Стр. 11).
Далее Б. Х. Бгажноков отмечает, что, «как правило, имена касситских царей, божеств, земель имеют сложную внутреннюю форму, которая образует в итоге законченное высказывание». «Это характерно в целом для полисинтетических языков, ‒ пишет он, ‒ к которым относятся и абхазо-адыгские языки. Другая характерная черта – наличие формантов s/as и ак/ик/ок в именах касситских, эламских и затем мидийских, ахеменидских царей, напоминая аналогичные суффиксальные морфемы черкесских личных имён и фамилий». (Стр. 11-12).
«Известно, ‒ пишет Б. Х. Бгажноков, ‒ что в абхазо-адыгских языках формант «ш» со значением «кровь», «кровное родство», «потомство» широко и разнообразно используется у абхазов и адыгов в личных именах и фамилиях, и ещё чаще в терминах родства, о чём писал ещё Н. Я. Марр. Таковы распространённые среди черкесов и абхазов в настоящее время фамилии Уэрыш, букв. «происходящий из ариев», Трапш, Мэш, Мэмрэш, Быкъыш, ТIахъуш, Зеушэ, Ахъумаш, Мэхъуэш и др., а также термины родства: абх. аанша – «дядя», «брат матери», аашда – «братья», черк. шы – «брат», шыпхъу – «сестра», анэш – «ближайшие родственники по материнской линии», адэш – «ближайшие родственники по отцовской линии», и др.». (Стр. 12).
Здесь я хотел бы заметить, что автор в некоторых местах ошибается. Во-первых, вряд ли фамильное имя «Уэрыш» означает «происходящий из ариев». А абхазское фамильное имя Трапш происходит от адыгского Тлепш. Во-вторых, я не думаю, что фамилия Мэш как-то связана со значением «кровь», «кровное родство», «потомство». «Мэш» на кабардино-черкесском языке означает «просо». В-третьих, в абхазском языке с понятием «крови» и «кровного родства» связан не элемент «ш», а «шь» (щ): ашьа (аща́) ‒ кровь, брат. Соответственно, «дядя, брат матери» по-абхазски не «аанша», а «аншьа» (а́нща), «братья» по-абхазски не «аашда», а «аиашьцәа» (а́йащчва). Совершенно не понятно, почему в адыгском языке совпадают по звучанию такие слова, как «брат» и «лошадь»: по-адыгски ‒ «шы». В абхазском языке «брат» ‒ ашьа (аща́), «лошадь» ‒ аҽы (атшы́). Адыгское обозначение крови ‒ лъы (ҭльы). Таким образом, нельзя писать, что в абхазо-адыгских языках формант «ш» означает «кровь», «кровное родство» и «потомство».
«Следует думать, ‒ продолжает Б. Х. Бгажноков, ‒ что с аналогичным значением, но уже с несколько иной смысловой доминантой – престижности, превосходства над носителями других родовых имён – включался данный элемент в названия кассито-эламских князей и царей. Затем эта традиция продолжилась в именах мидийских и ахеменидских правителей. Вероятно, и здесь она служила символом святости, родовитости, знатности, социального превосходства. Таковы касситские, эламские и новоэламские царские имена: Гандаш (1741 ‒ 1726), Каштилиаш I (1704 ‒ 1683), Уршигурумаш (конец XVII в до н. э.), Бурна Буриаш (Burnaburias – первый полновластный вавилонский царь с касситским именем – начало XVI в. до н. э.), Халидуш Иншушинак (Halludus Insusinak, 1185 ‒ 1180 до н. э.), Шутрук Нахунте I (Sutruk Nahhunte I, 1180 ‒ 1160), Шилхак Иншушинак I (SilhukInsusinak I, 1155 ‒ 1136), Хутелюдуш Иншушнак (Huteludus Insusnak, 1135 ‒ 1130), Халунаш Иншушнак (Hallunas Insusnak, 699 ‒ 693), Шутрук Нахунте II (Sutruk Nachhunte II, 717 ‒ 699) и др.». (Стр. 12).
Я вообще не понимаю, как можно вот так запросто, без какого-либо анализа, без этимологического разбора присваивать своему языку ряд имён касситских, эламских и новоэламских имён. Давайте тогда присвоим себе, чего уж мелочиться, и такие имена, как Абаш, Акбаш, Алтынташ, Ардаш, Атобахш, Бактыбаш, Бенеш, Боташ, Бурнаш, Варднуш, Карабаш, Кардаш, Кызылбаш, Сирануш и другие. Ну и что, что тюрки, персы, армяне и другие народы считают их своими исконными именами. Поймите меня, я не утрирую. Я за то, чтобы наука составлялась научными методами.
Имя Гандаш касситского вождя, упоминаемого в Вавилонском царском списке, согласно академическим источникам, индоарийское и, возможно, означает «царь». У упомянутого Бгажноковым Уршигурумаша, касситского царя Вавилонии, был сын Агум II. Уж очень это имя похоже на абхазскую фамилию Агумба, где «ба» означает «сын», а фамильное имя в целом переводится с абхазского языка как «сын Агума». Но для того, чтобы я утверждал об этом, мне необходимы аргументы.
«Не случайно многие учёные, ‒ пишет Б. Х. Бгажноков, ‒ в том числе Ф. Кениг, Дж. Камерон исключают переднеазиатские имена на – ик, – икки типа Амицадук, Шилхак, Иншушишинак, Ашпаштатаук, Маисдайукку, Дейокка, Ханасирука, Хардука и др. из числа иранских и относят их к «субарийским» (хурритским), «загро кавказским», а в конечном итоге к кавказским именам. По мнению Дж. Камерона, большинство имён Северо-Западного Ирана, известных по ассирийским источникам остаются кавказскими на протяжении IX и VIII вв. до н. э. Показательно, что И. А. Джавахишвили, обращая внимание на наличие подобных имён в античном Причерноморье, также относит их к многочисленной группе неиранских, определённо черкесских имён. В качестве примера он приводит множество черкесских, главным образом, княжеских и знатных дворянских фамилий, и имён: Батоко, Богарсоко, Болотоко, Докшуко, Каншоко, Кургоко, Мафоко, Шогеноко, Ахерако, Атажуко, Безруко, Дударуко, Эльжеруко и др.». (Стр. 12).
Согласно Б. Х. Бгажнокову, обращает на себя внимание слово Наххунте как название Бога Света у касситов. «Оно, ‒ пишет учёный, ‒ почти буквально повторяет черкесские слова нэху – «свет, нэхулъэ – «рассвет», нэхунэ – «отблеск», что, быть может, является свидетельством формирования названия кассито-эламского Бога Света через взаимодействие с черкесским обозначением света». (Стр. 13).
Казалось бы, Б. Х. Бгажноков обнаружил великолепное совпадение, свидетельствующее о неразрывной связи имени эламского бога солнца Наххунте с адыгским языком. И я вначале возрадовался этому, однако, не будем забывать, что адыгейский язык более архаичен, чем кабардино-черкесский. А в адыгейском языке кабардино-черкесское слово «нэху» (свет) звучит как «нэф». И звук «ф» переходит в «ху» у кабардинцев и черкесов гораздо позже, чем время существования касситских и эламских вождей.
Слово «нэф» родственно абхазскому слову «а́лаша» (светлый) и «а́лашара» (свет). Слово «алашара» (свет) состоит из следующих частей: а ‒ приставка определённости, ла ‒ глаз (в адыгском языке «нэ»), ша ‒ белый, свет (в адыгейском языке «фы», «фэ»).
В целом я согласен с оценкой И. Алиева, отражённую в книге, который считает, что имена касситских богов, содержащиеся в вавилонских источниках, чужды индоевропейским именам, имеют местный характер и самобытны. «Потому, ‒ пишет Б. Х. Бгажноков, ‒ неоднократно предпринимались попытки связать касситский язык с языками хаттов, кашков, а также с кавказскими языками. Но, однако, не привлекались в достаточном объёме данные абхазо-адыгских языков, что и сделало проблематичным сам вопрос о близости кассито-эламского и хаттского языков». (Стр. 13).
По мнению Б. Х. Бгажнокова, «о взаимовлиянии переднеазиатских и кавказских языков и культур свидетельствуют и такие, условно говоря, «исторические» адыгские имена и фамилии как Лэурсан (Лосанов, Лаурсанов), Ло (Лоов), Лю (Люев), Мыд (Мидов), Мадай (Мадаев – у чеченцев), Даукъуэ (Дауков, Дуков), Къурашэ (Кураш), Къурашын (Курашинов), Ахъумаш (Ахумашев), Маргъуш (Маргушев), Марыщ (Марышев), Дахэ (Дахов), Ашабэ (Ашабов), Ашабоко (Ашабоков), Ашэмэз (Ашамез), Амыщокъуэ (Амшоков), Емышэ (Емишев), Ахъэмын (Ахаминов), Зыракъуш (Заракуш), Алборэ (Альборов), Индрокъуэ (Индароков), Идар, Ендар, Индрей (Индреев)». (Стр. 13).
Хочу заметить, что фамилия Ло (Лоовых) не адыгская, а абазинская, происходящая от абхазской княжеской фамилии Ачба. Фамилия Къурашын (Курашиновых) происходит из Абхазии и связана с родоплеменной группой «ҟәарашаа» (къуэраш) ‒ «белобережные». Фамилии Ашабовых и Ашабоковых происходят от фамилии Ачба.
«Скорее всего, ‒ пишет Б. Х. Бгажноков, ‒ эти имена, так или иначе, связаны с реалиями древней Передней Азии и Индии: Луристан, луры – жители Луристана, луллубеи – племенная группа, находившаяся в близком родстве с касситами, Мидия, Дейокка – первый царь Мидии, Кир (Кураш) – первый царь государства Ахеменидов, Ахурамазда – верховный бог в зороастризме, Маргуш др. греч. Маргиана, совр. Мары – царство в Мидии, дахи – скифское племя в Средней Азии, тесно связанное с Мидией, Амешаспенты – небесные святые или ангелы в зороастризме, Аша – один из Амешаспентов, олицетворяющий Праведность и Мировой порядок, Ахемене (Хакхаманиш) – родоначальник Ахеменидов, Заратуш (Заратуштра) – пророк, положивший начало зороастризму, Альбордж – мифическая гора выше солнца и звёзд, где пребывает сам Ахура-Мазда, Индра – в ведической религии царь богов». (Стр. 13).
Чтобы утверждать об этом, нужны доказательства, а их нет.
(Продолжение следует).