XVIII век, Россия: Северный Урал и просторы Поволжья. Купец М.Ф. Гайдурицкий, успешный предприниматель, тяготится вмешательством в свои дела матушки. И имеет своим намереньем более разбогатеть. Пускаясь от своего положения «во все тяжкие», от случайного знакомого узнает о возможности обогатиться через сиротку. Герои, обитатели тех краев, оказались впутанными в историю с поиском сокровищ, серию убийств и сокрытого таинства.
-----
На торговый обоз наших героев напали волки. Не обошлось без потерь. Возница, спасший барина от погибели, весьма плох. Его отхаживает повитуха, дочь молится за болезного. Хозяин огорчен произошедшим. Послали за лекарем и стряпчим. Барин строит планы на будущее.
Его мечты прерывает матушка. Их встреча не приносит им радости.
Барин, от скуки, закутил с расстригой, безсоромно. Полиция и селяне разыскивают их, дабы предотвратить дальнейшие бесчинства.
Полицмейстер ищет татей, помогает сиротке, разбирается с кражей у банкира Изи.
Тем временем, распопка поведал Гайдурицкому о диковинной ящерке, богатство приносящей. И какое отношение к этому имеет Алёнушка, его воспитанница?
Что до Ачипа, то барин отписал ему деревеньку. Туда и увезла его дочь, под присмотр старца Веденея. Поправляться.
Веденей не прост. И окружение его - пугающее. Необычное знакомство Ачипа с юродивым - Гамаюном, тревожит его вопросами.
Гамаюн рассказывает Ачипу о трофее.
Ачип знакомится с Матреной и узнает от нее, что Веденей спешно ушел незнамо куда.
-----
- Ну прощевай. А за молочком, как закончится - приходи. Коровки у меня две, на всех хватает.
Побрел, неприкаянный, в уже знакомый двор. Отлил Палкаше парного молока в миску и отправился в дом. Волкодав залез мордой в ошейник и лакал, фыркая от удовольствия.
Весь день, недужный, провел в заботах по хозяйству. Все давалось с трудом: культя никак не хотела держать вилы. Волкодав постоянно вылезал из ошейника и отираясь возле болезного - ронял его на снег, не рассчитав сил. Куры не хотели заходить в хлев, а снег никак не поддавался калеке лопатой. Выбившись из сил Антипыч убрал инструменты, положил лохматому ворох свежего сена в будку. Покормил. Потрепал за уши и отправился в дом.
Ночью, бедолага, то и дело просыпался. К полуночи очнулся, словно душит его кто. Во рту пересохло, вместо крика только и смог произнести:
- Ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!
Оторопел. Подумал: "Забыл Домовому на стол молока поставить. Первое число ведь." Собрался с силами - начал молиться. Отпустило. Поднялся в темноте - налил в блюдечко молока. Промаялся без сна, так и задремал здесь –же.
И был Антипычу чудный сон. Будто Иона с горы, призывает прийти к нему в пещерку. Вот он собирается в дорогу. Вдруг все красное, огонь кругом, но сам Антипыч не горит. Смотрит только, как корчатся в пламени человеческие тела. Ужаснулся потому только, что ни одна его жилка состраданием не дрогнула.
Сквозь сон почувствовал, о щеку его трется шерстяная лапа. "Видно опять Гамаюн шутки шутит". Медленно открыл глаза. Перед ним, на столешнице, сидела пушистая в полоску кошка. Шея длинная, уши и глаза больше обычного. Но всего удивительнее – движущиеся волной два хвоста! Вот один из них, похоже разбудил соню. Человек зачарованно смотрел на животное, боясь пошевелиться.
- Что смотришь? - спросила кошка.
- Свят, Свят, Свят!.. - Очнувшись, часто закрестился мужичок.
- Верно. Пошли, образок покажу. Так тебе спокойней будет. - Особо выговаривая "Р", сказало животное.
- Их Веденей прячет, говорит от воров. Мало что ли в наших местах каторжан бедовых шастает.
Кошка ловко прыгнула на лавку и дойдя до "красного угла", указала на верх хвостом:
- В уголке схрон - открой, там иконы и стоят. - Сказала и равнодушно облизнулась.
Антипыч пошарил в углу и повернулась к нему иконка с буквами IС ХС, в медном окладе. Облегченно вздохнул, перекрестился.
Тут произошло совсем неожиданное. Видно от лика Божественного, кошка стала увеличиваться в размере, превращаясь в пушистый шар. Душераздирающе мяукая, беспорядочно махая лапами, взмыла под потолок. Антипыч обмяк и закатив глаза, тихо повалился на холщовый половичек.
Время шло, болезный все лежал без памяти. Послышался мелкий топоток и мурчание. Это с печки спустившись, возле Антипыча бегал мужичок, с локоть высотой. Копна соломенных волос, курчавые усы и короткая борода, длинный нос. Лапотки искусно плетеные, льняная беленая рубашка до колен, поясок - таков был человечек, хлопотавший возле обморочного Антипыча.
Пушистая кошка, живая и невредимая, топталась на груди Антипыча, как ни в чем не бывало. Тихо мурчала, перебирая лапками.
- Что ж ты с ним так... Нехорошо. Молока, видишь, забыл налить... Веденей вот нам задаст... - Корил Домовой кошку и бегал с мокрым полотенцем то прикладывая его к с своему лбу, то опомнившись, махал им на больного.
- А не будет за печкой шарить. Нашел, где иконки искать... – Резонно заметила кошка, дуя человеку в ухо.
- Ты, Кикимора, помогла бы лучше. Неровен час хозяин придет. В хлев выгонит, вот тогда с Амбарным и повоюешь. - Ерничал Домовой, запыхавшись от беготни.
Издавна Амбарный с Домовым да Кикиморой враждовали - каждый защищал свою территорию от посягательств. И ежели, например, кто к кому забредал, здесь визг, гам да беспорядок случался.
Кикимора обреченно выдохнула и лизнула шершавым языком Антипыча в нос.
Тот очнулся и увидев перед собой знакомую морду, взмолился:
- Опять!.. Нет. Хватит с меня!. - Медленно поднялся на ноги. Увидев Домового уже не удивлялся, только зло пнул полотенчико к печке. Стал собирать узелок.
- Ой, напугал! - Проурчала Кикимора, но насторожилась.
Домовой схватил того за штанину, говорил тихонько:
- Не серчай ты на нас. То не со зла. Все наша духова природа - испытывать веру и морочить божьих людей.
Домовой, отцепившись, махнул ручонкой на кошку продолжил:
- Вишь, со скуки от рук отбилась. Ей компании не хватает, кошка ведь… - Домовой с укором смотрел на человека, снизу вверх.
У Антипыча что-то в сердце кольнуло - присел. Не успел опомниться, новые знакомые в доме порядок навели, дров натаскали, кашу заварили.
"Чудные дела твои, Господи!" – Подумал и сказал:
- Ладно. Чур, не баловать! - И одевшись, вышел на из горенки на мороз.
***
Прошло два дня, пока вернулся Веденей. Где был - не сказывал. Взглянув на Антипыча, буравя синими глазами, спросил:
- Видно с деревенскими и "домашними" познакомился?
Тот молча кивнул в ответ. В маленьком, скромном домишке воцарился мир. Домочадца улеглись спать, лишь Кикимора, осталась возле топчана с гостем. Видно пожалела и теперь, охраняла его чуткий сон.
И не знаемо было Ачипу - в тот день, что уходил от них Гамаюн, вышел у них с Веденеем разговор. Юродивый попросил старого друга, проводить его утром до леса. Шли молча. К лесочку подошли, так он Веденею и выложил:
- Еще два года есть. А помрет он от гиены. Бабонька, что к нему ездит — того же, гиенового семени. И ее он не пощадит, хоть и чина будет ангельского.
Много непонятного даже для умудренного вечными скитаниями старца, было в предсказании Гамаюна. Спрашивать у него было бесполезно. Нужен был ключ к его речам.
Веденей вручил Гамаюну две корзины, что Аннушка привозила и попрощался. Вернувшись в дом, тихонько собрал котомку и отправился к Ионе, в Священную Пещерку, посоветоваться на сей счет.
(Продолжение следует)