«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова — одно из редких произведений, которое, кажется, будет актуально вечно! Сменяются поколения, эпохи, жизненные ценности, а книга по-прежнему находит новых восхищенных читателей. Которые по-прежнему не замечают пять странных ошибок в романе! СУПЕР Издательство нашло очевидные несостыковки — вместе с вами мы разберемся, действительно ли дело в невнимательности автора.
Что у него с глазами?
Из первого действа на Патриарших прудах мы помним описание Воланда:
«По виду — лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом — иностранец».
А теперь перелистнем книгу на главу 22:
«Этот несуществующий и сидел на кровати. Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней».
Так какой же глаз все-таки был черным у дьявола — правый или левый? Действительно ли при последней редакции была допущена ошибка? Ведь в ранней версии романа мы встречаем это:
- «…один глаз черный, а другой зеленый»;
- «…выяснилось, что правый глаз у него не улыбается, да и вообще что этот глаз никакого цвета…»
Когда допросили Иешуа?
На протяжении романа можно встретить тройной разброс во времени:
- «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат» (глава 2).
- «Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно:
— Дело идет к полудню» (беседа Пилата и Каифы).
- «Было около десяти часов утра» (через несколько страниц).
Почему же время допроса по ходу повествования меняется от рассвета до полудня, а потом обращается точным 10.00 утра?
Откуда все же родом Иешуа?
На допросе пленный сообщает на вопрос о своем происхождении:
« — Из города Гамалы, — ответил арестант, головой показывая, что там, где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала».
Но в главе 26, где описывается сон Понтия Пилата, повествуется уже следующее:
« — Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, — просил во сне Пилат. И, заручившись во сне кивком идущего рядом с ним нищего из Эн-Сарида, жестокий прокуратор Иудеи от радости плакал и смеялся во сне».
Кстати, про Гамалу Иешуа говорит только в окончательной редакции книги. В ранней версии сказано следующее: «Из Эн-Сарида, — ответил арестант, головой показывая, что там где-то есть Эн-Сарид».
Так пятый или шестой?
В романе четко сказано, что Понтий Пилат был пятым прокуратором Иудеи. Но вот сам Булгаков в этом не был уверен, исторические источники противоречили сами себе:
- Николай Маккавейский, Генрих Грец называли Пилата пятым прокуратором.
- Богослов Фредерик Фаррар, словарь Ефрона и Брокгауза определяли шестым.
Михаил Афанасьевич все же делает Пилата пятым прокуратором — для благозвучного звучания.
И, наконец, куда делась Гелла?
Вы наверняка помните это описание финальной сцены:
«На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом.
<…> Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим шутом, какой существовал когда-либо в мире. <…>
Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. <…>
…Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд».
А где же прекрасная горничная дьявола, огневолосая Гелла? На это есть цитата из мемуаров литературоведа Владимира Лакшина:
«Однажды я передал Елене Сергеевне вопрос молодого читателя: в последнем полете свиты Воланда среди всадников, летящих в молчании, нет одного лица. Куда пропала Гелла? Елена Сергеевна взглянула на меня растерянно и вдруг воскликнула с незабываемой экспрессией: "Миша забыл Геллу!!!"».
В пользу этого говорит и отрывок из ранней редакции, где в ночном полете горничная еще присутствует:
«Геллу ночь закутала в плащ так, что ничего не было видно, кроме белой кисти, державшей повод. Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь».