Карт было много. Обратную сторону их украшали какие-то замысловатые завитки.
— Это карты Таро, — говорил человек в черном. — К обычной колоде я добавил еще и символы моего собственного изобретения. Смотри внимательно, стрелок.
— Зачем?
— Я буду предсказывать тебе будущее, Роланд. Нужно открыть семь карт, одну за одной, и посмотреть, как они лягут по отношению друг к другу. Я этим не занимался уже лет триста. И есть у меня смутное подозрение, что такого, как у тебя, расклада, у меня еще не было. — Нотка насмешки вновь прокралась в его голос, как кувианский ночной лазутчик с зажатым в руке ножом. — Ты последний. Последний в мире искатель приключений. Последний крестоносец. И тебе это нравится, да, Роланд? Тебе это льстит? Однако ты даже не представляешь, как ты сейчас близко к Башне. Как близко во времени. Миры вращаются у тебя над головою.
— Тогда открой мне мою судьбу, — хрипло проговорил стрелок.
Перевернута первая карта.
— Повешенный, — объявил человек в черном. Темень скрывала его лицо еще лучше, чем капюшон. — Но сама по себе, без других карт, она означает не смерть, а силу. Повешенный — это ты, стрелок. Тот, кто вечно бредет к своей цели над бездонными пропастями Аида. И одного спутника ты уже сбросил в пропасть, верно?
Он перевернул вторую карту.
— Моряк. Обрати внимание: чистый лоб, щеки, не знавшие бритвы. В глазах — боль и обида. Он тонет, стрелок, и никто не бросит ему веревку. Мальчик Джейк.
Стрелок поморщился, но ничего не сказал.
Перевернута третья карта.
Омерзительный бабуин, скаля зубы, сидит на плече у молодого мужчины. Лицо юноши, искаженное стилизованною гримасой ужаса, запрокинуто вверх. Присмотревшись, стрелок увидел, что бабуин держит плетку.
— Узник, — сказал человек в черном.
Пламя костра тревожно дернулось, отбросив тень на лицо человека на карте, и стрелку показалось, что нарисованное лицо скорчилось в выражении безмолвного ужаса. Стрелок отвел взгляд.
— Правда, что-то в нем есть угнетающее? — Казалось, человек в черном едва сдерживает смешок.
Он перевернул четвертую карту. Женщина — ее голову покрывает шаль — сидит у прялки. Стрелку представилось, что она хитровато улыбается и плачет одновременно. Или это только почудилось изумленному взору?
— Госпожа Теней, — заметил человек в черном. — Тебе не кажется, что у нее два лица, стрелок? Так и есть. Истинный Янус.
— Зачем ты мне показываешь все это?
— Не спрашивай! — резко оборвал его человек в черном, и все-таки он улыбался. — Не спрашивай. Просто смотри. Считай, что это бессмысленный ритуал, если тебе так легче, и успокойся. Это как в церкви: просто обряд. И не надо искать в нем великого смысла.
Он хихикнул и перевернул пятую карту.
Ухмыляющаяся жница сжимает косу костяными пальцами.
— Смерть, — сказал человек в черном просто. — Но не твоя.
Шестая карта.
Стрелок посмотрел на нее и почувствовал вдруг, как по самым глубинам его нутра расползается странный тревожащий холодок предвкушения. Ужас смешался с радостью, и не было слов, чтобы назвать то душевное состояние, в котором он сейчас пребывал. Ему казалось, что его сейчас стошнит, и в то же время хотелось пуститься в пляс.
— Башня, — тихо вымолвил человек в черном.
Карта стрелка лежала в центре расклада; а каждая из последующих четырех — по углам от нее, как планеты, вращающиеся вокруг звезды.
— А куда эту? — спросил стрелок.
Человек в черном положил Башню поверх карты с Повешенным, закрыв ее полностью.
— Что это значит? — спросил стрелок.
Человек в черном молчал.
— Что это значит? — повторил стрелок нетерпеливо.
Человек в черном молчал.
— Черт бы тебя побрал!
Молчание.
— Ну а седьмая карта?
Человек в черном перевернул седьмую. Солнце стоит высоко в голубом чистом небе. Купидоны и эльфы резвятся в сияющей синеве.
— Седьмая — жизнь, — тихо вымолвил человек в черном. — Но не твоя.
— И где ее место в раскладе?
— Тебе этого знать не дано, — отвечал человек в черном. — Как, впрочем, и мне. — Он небрежно смахнул карту в догорающий костер. Она обуглилась, свернулась в трубочку и, вспыхнув, рассыпалась пеплом. Стрелка охватил неизбывный ужас….
P.s. Фото взято из открытых источников.