Не всегда любимое дело должно становиться работой. Как шить игрушки для себя, но находить покупателей не только в соседних городах, но и странах — об этом и не только рассказала Александра Малыгина.
Как все началось?
Моя мама умеет делать все, что делается руками: и макраме, и вязание, и шитье. Когда я была маленькой, у меня было много игрушек. Мы с сестрой еще в детстве начали шить пингвинов, белок, они до сих пор целые, тогда и появилось желание создавать что-то самой.
Назвали бы изготовление игрушек бизнесом, личным брендом?
Нет, бизнесом я это точно не назову. Если это станет чем-то таким, то я перестану получать от этого удовольствие. У меня есть основная работа, также пишу стихи. Раз-два в месяц мы читаем на проекте «Чтиво». Я член Союза писателей России, участвую в выездных и местных семинарах— Сургут, Химки, Москва, в прошлом году ездила на «Тавриду» в Крым. Веду литературную студию. Игрушки – это возможность отдохнуть. В день три-четыре часа максимум трачу на изготовление.
Больше всего заказов на игрушки появилось, когда мама вышла на пенсию. Она всегда пробует новые техники, ищет какие-то схемы, новые выкройки. Те, которые мне нравятся больше всего, я у нее заимствую. Сейчас у меня период спиц. Иногда просто садишься и вяжешь без всяких схем. Это способ отвести душу. Мама, конечно, успевает делать больше, поэтому большинство игрушек – её. Сама я стараюсь брать заказы поменьше, потому что любой заказ – это ограничение по времени. Тем не менее, у меня есть оптовые покупатели, и тот человек, у которого игрушка в итоге оказалась, даже не знает, где и кем она была сделана. У наших зайцев, медведей, собачек большая география, они живут в Монголии, в Канаде, в Америке, в Германии, Белоруссии, и во многих городах России. Тебя там нет, но ты там как бы есть, твоя частичка — это круто.
Расскажите про технику изготовления
Все прошивается вручную, не на машинке, даже если игрушка большая. Одежда и все аксессуары шьются отдельно, их можно снять, нет такого, что все вшито намертво. Мне нравится вывязывать им на свитерах оленей, снежинки, сама очень люблю такое, мои игрушки тоже. Я всегда ориентируюсь на детей, поэтому в игрушках нет никаких металлических деталей. Даже если у них крутятся лапки, это не потому что там стоят металлические соединители, а потому что нитки прошиваются насквозь, на несколько раз. Всегда можно постирать, достать и игрушка сильно не пострадает. Я никогда не экономлю на глазах, беру пришивные, они как пуговки и никогда не отпадут, но даже если это произойдет, их всегда можно пришить обратно. Глаза с бегающими зрачками, которые нужно приклеивать, избегаю. Если есть возможность вышить их, лучше я вышью.
Как у игрушки появляется имя и история?
Изначально, когда я делала игрушки, будучи ребенком, я всегда давала им имена. Раньше я даже могла про каждую игрушку рассказать, как она появилась. И сейчас могу, но уже не всех.
Вас сделали, вы существуете, была горстка пряжи, а тут вы уже заяц, медведь или еж, я просто не могу оставить их такими. Иногда я просто что-то придумываю, иногда «гуглю» мексиканские имена для мальчиков, все зависит от моего настроения, от сериала, который я сейчас смотрю. Часто у них мои пристрастия, любовь или нелюбовь к чему-то. Иногда я вписываю в истории игрушек случаи из жизни моих знакомых, это понимают, конечно, только те самые знакомые. Мне кажется, что если бы я была игрушкой, мне было бы грустно, что у меня нет имени или истории.
Не обидно от того, что владелец не знает имя и историю своего приобретения?
Игрушка знает эту историю, мне не стыдно перед ней, к тому же, чаще всего владельцы им дают свои имена. Дальше они живут своей жизнью.
Когда меня оставляли маленькую у бабушки, я ставила им представления. И мало того, что у них были свои имена, я давала им новые для спектакля, иногда они были очень смешные, например, пес Бобик, который играл женскую роль, на время спектакля становится Бобанитой.
«Игрушка может стать настоящим другом, особенно, если у нее есть душа» — написано в шапке вашего профиля Instagram, у всех игрушек есть душа?
Когда я видела игрушку, всегда знала, что у нее уже есть душа. Перед своим днем рождения приходила в магазин и долго выбирала, какую хочу получить в качестве подарка. Некоторые были веселые, некоторые грустные, разные — и все они до сих пор со мной. Есть две полки, которые выделены исключительно под игрушки.
Говорят, что взрослые — это те же дети, просто некоторые более убедительно играют во взрослую жизнь, вот мне комфортнее в компании игрушек, чем без них. Хотя мама говорила, когда я ещё училась в университете: «Давай уберем их в коробку». Нет, это мои друзья, им не место в коробке или на чердаке.
Часто дарите игрушки и занимаетесь благотворительностью?
Для благотворительности нужен больший объем производства. Я участвовала в небольших акциях по сбору средств на лечение детей. Один проект я организовала сама, в котокафе как-то мы делали акцию «Накорми кота мышами» — навязали маленьких мышек, их можно было купить в этом кафе, а деньги оставались на корм.
Своих детей у меня нет, есть племянница, и она неразлучна со своим осликом. Мне часто пишут: «Мы не расстаемся с вашими игрушками», я не верю, и тогда присылают фотографии — это очень мило. Наверное, если ребенок так проникается к игрушке, значит, он чувствует, что она не просто безжизненная кукла. По крайней мере, мне хочется так думать.
Мои крестницы в полном восторге, даже когда я думаю, что игрушка могла бы быть и лучше, нет, детей не обманешь, они знают, что лучше не могло быть. Это очень приятно, когда мне записывают сообщения: «Саша, ты моя самая лучшая крестная, и ты делаешь мне такие классные игрушки, с которыми я ем, сплю». Слушаешь это, и хочется делать еще, чтобы не только они с ними спали, ели, а может еще какая-то счастливая девочка или мальчик. Поэтому я никак не могу остановиться.
Какая ваша самая любимая игрушка?
Советский промышленный енот, не помню, откуда взялся, он был всегда. У меня есть старший брат, изначально енота покупали ему. Когда я оканчивала университет, он его забрал. И на мой день рождения один из подарков был упакован в бумагу в виде конфеты, я не могла ни от кого добиться, чей же это подарок. В итоге, брат сказал, что его, я думала — от мамы, она каждый год спрашивает, что подарить, и я каждый год прошу шарф и шапку с оленями, на что брат говорит: «Это лучше», я прощупываю через обертку и понимаю, что это енот, сколько было счастья. И вот теперь он живет со мной. Ему уже 39 лет – много для игрушки.
Кто ваша аудитория?
Люди, которые ценят ручную работу и что-то необычное — то, что не сделано огромным тиражом, а чего больше ни у кого не будет.