В середине декабря Павел заметил, что у Юры, как-то изменилась походка. Он на много шире и как-то неестественно расставлял ноги.
- Юра, что с тобой, ты чего так ходишь?
- Так, ничего страшного, просто натёр в паху.
Павел не поверил. – А, ну показывай! – строго сказал отец. Юрке пришлось подчиниться. Он лёг на кровать и осторожно разделся. Промежность была припухшая, но боли не было.
- Давай позовём маму, сынок, что она скажет.
Юрка не на шутку испугался.
- Пап, не надо маме говорить! Я стесняюсь. Как это мама меня увидит в таком виде. Не! я несогласен!!!
Юра был до крайности стеснительным в этом вопросе, он доже в трусах старался не показываться маме на глаза.
- Тогда сегодня же, слышишь? Сегодня же к хирургу!
Юра сходил в поликлинику. Хирург была молодая женщина. Парень постеснялся и не пошёл к врачу.
А у Павла на работе случилось ЧП – разбился самолёт, выживших в катастрофе не было. И всю диспетчерскую смену арестовали до выяснения. Всех допрашивали. Когда выяснили, что вины диспетчеров не было, всех отпустили. Павел вернулся домой смертельно уставший, вечером 30 декабря. Его виски покрылись «серебром».
Татьяна только, что заметила, что с сыном не ладно. Парень с трудом терпел невыносимую боль. Она еле смогла заставить парня раздеться и лечь. Юра снял только брюки и никак не соглашался снимать трусы. Татьяне пришлось самой раздеть парня. В промежности была лиловая шишка с куриное яйцо. Татьяна осторожно потрогала это безобразие. Юрка корчась, взвыл от боли. Из органов выделения сочилась кровь с гноем. Опухоль увеличивалась на глазах. Медлить было нельзя. До больницы юнец мог не доехать. Опухоль грозила прорваться в любую минуту, и тогда… страшно подумать. Парень, скорей всего, не выживет. Выхода не было, и Татьяна позвонила к себе на работу, и просила НЕМЕДЛЕННО приехать свою подругу – анестезиолога с тревожным чемоданчиком и медсестрой. Пока подруги ехали, Татьяна соорудила на кухне операционную, приспособив для этого обеденный стол.
Вдвоём с мужем Юру принесли и положили на стол. В дверь позвонили. Павел открыл, помог женщинам снять верхнюю одежду и проводил в «операционную». Не смотря на усталость Павел помогал, делал всё что попросят. Антошка сидел у себя на кровати и тихо плакал. Его не пустили на кухню, а он так хотел, хоть чем-то, помочь брату. Наконец операция успешно закончилась и Юра был перенесён к себе в постель.
- Слава Богу, это не онкология. – Сказала Татьяна мужу. – это нарыв, внутренний фурункул.
Павел после операции буквально рухнул от усталости.
Скоро Юра проснулся от наркоза и хотел было идти в туалет. Мама, видя его намерения, дала сыну «утку». Юра чувствовал себя очень не ловко, голышом перед мамой. Он даже заплакал от стыда. Встать и одеться мама не разрешила.
- Юрочка, мальчик мой, нельзя вставать, швы разойдутся. Лежи, я завтра сделаю тебе перевязку. И не вздумай надеть трусы! Вот накройся одеялом. Постарайся не поворачиваться на бок. Лежи, тебе надо поспать после наркоза.
Антошка стоял весь в слезах рядом с кроватью брата и гладил его «медные» волосы.
- Тошенька, не мешай Юре, дай ему поспать.
Три следующих дня пришлось менять пелёнки, были выделения. Вставать мама ему запретила, она ежедневно, в течение недели делала сыну перевязки и уколы. Наконец всё зажило. Жизнь вернулась в своё русло.