Первая глава -
Жанры: драма, романтика
Описание: если бы в далёком 2018-м Арми кто-то сказал, до чего доведёт его женщина, пришедшая в его жизнь как глоток свежего воздуха, как ощущение бесконтрольного, всепоглощающего счастья, как синоним внутренней и внешней свободы, как инициатор бесконечных экспериментов и поисков, как лучшая женщина. Кто бы мог знать, что этот "глоток воздуха" перекроет ему в конце концов кислород, разделив его жизнь на "до" и "то, что от неё осталось". Это конец. Занавес. Отмотайте назад.
Идея основана на скандальных переписках Арми Хаммера.
Внимание! Присутствуют сцены секса, насилия, физического и психологического. 18+
Неблагополучная семья – это любая семья, в которой есть более одного человека. Мэри Карр
2018г.
Тери, присев на один из ящиков с вещами, осмотрела практически пустую комнату. Протяжно вздохнув, она откинулась вниз, наблюдая за видневшимся из окна океаном.
— С каменными джунглями покончено, — произнесла она и неловко потянулась к бутылке с водой. Та, упав, покатилась вниз. Не предприняв никаких больше стараний, Этери прикрыла веки и прошептала, — главное, что ты не сможешь сюда прийти. Не захочешь. Никогда. Я здесь одна. И буду таковой до конца жизни.
«Аминь», — добавила бы она, если бы умела это делать естественно.
К концу тяжёлого дня после переезда, когда немногочисленные вещи нашли свои места, Тери, обмякнув на купленном с рук диване, изучала сначала потолок, потом стену, на которой однажды появится большой экран, затем — внимательно и даже с некоторой любовью вглядывалась в уже потемневший океан, окружённый со стороны берега огоньками от жилых домов.
Если бы Тери могла быть полностью откровенной с собой, то не отгоняла бы мысли о «том самом», о чём она думала практически каждый день своей сытой жизни в Нью-Йорке, в шикарной квартире мужа с видом на Центральный парк, — умная Этери пошла бы к врачу или, на худой конец, к психологу. Или уже сделала бы «то самое».
Крайне религиозная мать запрещала ей думать, а тем более хотеть «того самого». Поэтому родительница обеспечила Тери самую благополучную жизнь: перспективного мужа на Западе, высшее образование в престижном университете и абсолютно точный расчёт на безбедную старость, счастливое материнство и ту жизнь, о которой мама Этери могла только мечтать.
Правда, Тери с самого детства то и дело огорчала мать: сначала она не хотела учиться, потом — уезжать в Штаты, и, в конце концов, выходить замуж и ни о чём не думать.
Этери всегда, сколько себя помнила, понимала, что никогда и никого в полной мере не сможет удовлетворить: семью, будущего мужа, а главное — себя. Она ощущала себя чужой где угодно и в любой компании. И всегда интуитивно понимала, чем её мытарства закончатся.
Но сейчас, в этом относительно тихом месте, в удалённом домике, она впервые познакомилась с чем-то новым, с ощущением покоя и безответственности, которое она не знала никогда. Это всё затёртая до дыр истина: с детства работаешь на молодость, потом собираешь все силы и средства для успешной зрелости, а дальше — хорошо живёшь, наверное.
Однако годы шли, ей уже исполнилось двадцать девять, а чувство удовлетворённости от многочисленных трудов матери и инвестиций мужа так и не посетило Тери. Ей всё так же, как и двадцать лет назад, хотелось закрыться в доме и никого в свою жизнь не впускать.
Даже Лори, которую Тери подобрала утром, голодную и тощую молодую кошку, места в её жизни не было. К слову, заботиться о ком бы то ни было Этери за двадцать девять лет так и не научилась, да и нужды в этом не испытывала. Надоедливая Лори мешалась под ногами, когда Тери заносила очередную коробку в новый дом, мяукала и тёрлась о голую кожу девушки. Было и щекотно, и мерзко, и как-то тоскливо, что ли. Именно поэтому Лори, чистая и накормленная, лежала теперь в ногах Тери.
Не из-за потребности в любви, но по случаю, по необходимости.
Тери, медленно скользя взглядом вдоль бежевых пустых стен, запнулась о зеркало. И уйдя от него, вновь вернулась.
На неё оттуда смотрела шатенка с большими мешками под глазами, с мелкой царапиной под нижней губой, с неестественно впавшими щеками и какой-то кривой, глупой ухмылкой.
Тери быстро подошла к уставшей незнакомке и, проводя пальцем по стеклу, обводя лицо, пустила слезу.
Она никогда себе не нравилась. Ни в девять лет, ни в пятнадцать, ни в двадцать два. Тери не видела в отражении уродину, но её совершенно не увлекали черты лица осунувшейся женщины, она не видела в ней огня, азарта, страсти к жизни. Секса или, на худой конец, заинтересованности хоть в чём-то.
Чаще всего Тери думала о себе как о фактическом теле, как о полуживой субстанции, плывущей по течению. К счастью, достаточно здоровой, чтобы со многим справляться, но критически незаинтересованной, чтобы остановиться хоть где-то или приложить усилий больше, чем требуется.
Она долго смотрела в зеркало и решила наконец, что покрасится в такой же цвет, как и эти стены, или как шкурка у Лори, или как её единственные светлые брюки, или как…
Что-то в таком духе. Жажда перемен была слаба, но неминуема: новое место, частично новый образ, никаких коммуникаций или дел. И планов нет. Чистый лист. Может, всё-таки обратиться к врачу?
— Да, скорее всего, — задумчиво протянула Этери, наливая из кофеварки горячий напиток, — в самое ближайшее время. Завтра отдохну и обязательно запишусь на приём.
Спустя двадцать дней после переезда девушка сидела на террасе, пила манговый улун и рассматривала блестящие на солнце бежевые волосы. День был тёплым, как и остальные девятнадцать дней, проведённых в её новом небольшом домике в Пасифик-Палисейдс, тихом районе Лос-Анджелеса.
За прошедшие двадцать дней Тери сходила несколько раз в салон красоты, отдраила дом, купила кухонную утварь и несколько раз вышла в магазин и на прогулку одновременно. Вид океана её успокаивал, а отсутствие неизбежности в виде встреч с людьми даже воодушевляло.
Закари писал лишь единожды, когда уточнял, помнит ли она о свадьбе его сестры, которая вот-вот случится в Арабских Эмиратах. Тери, увы, помнила обо всём.
Она стояла перед высоким зеркалом в большой зале в нежно-розовом платье, белые кудры стекали по плечам, и Тери с сожалением отмечала, что за месяц уединённой жизни выглядеть лучше не стала.
В отличие от пышущего здоровьем, красотой и благожелательностью мужа. Он был, как и всегда, слишком эффектен, белозуб и формален. Здоровался, болтал и руководил всеми, пока Этери пряталась углу, внутренне ликуя, что больше этой красоты перед собой не видит.
Его любовь к натужному счастью и видимости бескрайнего благополучия всех без исключения привлекала, и когда-то Тери тоже попала под его чары. Но все сказки заканчиваются, а кареты превращаются в тыкву. Так и эта иллюзорность показала Тери свою тёмную сторону — более страшную, чем возможно вообразить. Познав всю тошнотворность своего положения, на которое она с подачи мамы самозабвенно себя обрекла, Тери едва сдерживала рвотные позывы при встрече с мужем.
— Тери, чудный цветочек, — Закари смял большим и указательным пальцем самый прекрасный цветок в её бутоньерке. Мужчина в шикарном костюме от Армани улыбался и искрил лучезарностью.
Этери сглотнула очередной рвотный ком, мелко стуча каблуком по паркету.
— Когда я могу уехать?
Муж улыбался, любовно рассматривая худое лицо жены.
— К десяти должны закончить. А тебе есть куда спешить? — взяв прядь волос девушки, он потянул её вниз, пропуская между большим и указательным пальцем — останки цветка спутались в её волосах.
— Моя жизнь — мои правила, — едко сказала Тери.
— Ну-ну, — с широкой улыбкой ехидно произнёс Закари, — покажи зубы, к нам идёт мистер Джонс, — добрый вечер, прекрасный вы наш! — муж наконец отвернулся от Этери, и она смогла сглотнуть мерзкую слюну.
— Госпожа Льюис, какая приятная встреча! А то вы всё по командировкам да командировкам. Мы с Эммой давно не видели вас. Как вы поживаете?
— Тружусь на благо отечества, — пошутила Тери, поймав на себе тяжёлый взгляд мужа, — как белка в колесе.
— Ловкая уверенная белочка, — Закари крепко сжал ладонь жены, от чего та сразу побледнела.
Джонсы, друзья семьи, смеялись.
Тери разместилась у окна, откуда виднелись курортные острова. Слыша за спиной голоса, музыку и вскрикивания, она так сильно хотела оказаться там. Да где угодно. Но не с этими людьми, танцами и всеобщей имитацией радости.
— Куришь? — Тери вздрогнула, будучи пропавшей в собственных мыслях, когда рядом с ней оказалась королева сегодняшнего вечера — сестра Закари.
— Иногда. Если муж узнает — мне конец, — полушутливо изрекла Этери, чуть сдвинувшись, чтобы Лейла могла опереться на подоконник и посмотреть вдаль.
— Тебе повезло с ним. Тебя он отпускает, мне такой перспективы не светит, — грустно заметила невеста и, закурив, глубоко вздохнула.
Тери усмехнулась, решив, что больше не хочет никогда поддерживать разговор о муже. Он остался в паспорте. И только там.
— Как продвигается? — она решила поддержать беседу.
— Закругляемся. Если тебе уже хочется отдохнуть — я отпускаю, — Лейла игриво улыбнулась, туша сигарету о пепельницу.
Несколько мгновений Тери смотрела вслед подруге по несчастью, затем перевела взгляд за окно, на острова.
***
Арми хотел лишь болтать обо всякой чепухе и пить, много пить. У Даниэля были иные планы: он хотел развеяться, закутить, познакомиться с какой-нибудь классной девчонкой.
Арми два дня из трёх провёл в фатальном одиночестве: он перечитывал Керуака, плавал, пил виски и слушал самую тоскливую музыку из своего плейлиста. И только по утрам они завтракали с Дани.
Третий день, к счастью для Арми, был омрачён головной болью друга, поэтому он треть дня провалялся в постели, а вечером согласился прогуляться по пляжу и выпить. Вот просто вдвоём. Дружной компанией. И никаких соблазнений и девушек в одежде, которая мало чего прикрывает. Не планировалось отвлекающих манёвров.
Они шли по пляжу, обсуждая какие-то маловажные, но такие ценные для Арми в тот момент вещи: боулинг, шахматы, латиноамериканские танцы, Кубу и якудза.
По пути они наткнулись на бар с забавным названием «Last night», кажется, Арми предложил выпить, а Дани — посидеть на пляже с напитками. Или наоборот.
Арми с каждой минутой наедине с другом чувствовал, что оживал. Беспрерывные съёмки длиною в двадцать четыре дня уже готовы были поставить точку на психическом равновесии Арми. Он был на грани: усталость, разлад с женой, тоска по детям, боль в неловко подвёрнутой лодыжке — всё это плюс отсутствие времени на обдумать и хорошенько выдохнуть едва не свели его с ума.
Он хотел чего угодно, кроме того, что сопровождало его жизнь последние недели, а то и месяцы. Нервозность, усталость, бесконечные недопонимания и ругань. Он был близок к выгоранию.
Хотелось спать. Но как только он проснётся — будет рейс в Лос-Анджелес. И всё по новой, круговорот обыденности запущен.
Арми было очень хорошо. Он смеялся, рассуждая на абсолютно бессмысленные темы, загорался энтузиазмом Дани и мечтал, чтобы завтра не наступило.
Лёгкость Хаммера сменилась озабоченностью, когда рядом с Дани приземлилась девушка, едва не упав тому на колени. Он уже не так внимательно слушал речи друга, смотря на блондинку напротив. Разве приятно вот так доставлять дискомфорт случайным встречным? Хотел бы он узнать об этом от источника неприятных эмоций, но промолчал, решив, что одного его яростного взгляда будет достаточно, чтобы дама определила своё местонахождение в их компании как ненужное, чрезмерное, тупиковое.
Ну нет, вот и закономерно Дани переключился на незнакомку — его главную слабость.
И Арми знал это, явственно предчувствовал: просто так это блондинка из его видимости не пропадёт.
Ага, украдёт его целебную компанию!
Соперничать с симпатичными (да, она явно Дани понравилась) женщинами Хаммер не мог. Ругаться и выяснять отношения — тоже. Что же ему оставалось в таком случае?
…
Арми проследил за пальцем Тери, невесомо касающимся его груди.
— А какие мужчины в твоём вкусе? — из чистого любопытства спросил Хаммер, искренне не желая продолжения банкета.
Этери рассмеялась, схватившись отчего-то за руку мужчины. Арми скользил по ней взглядом, недоумевая и не понимая причин её слов и действий.
— Все мои мужчины начинаются здесь, — она указала на правый висок, — и заканчиваются тут, — положила палец на левый висок.
— То есть они родом из твоей фантазии? — Арми сжал губы, чтобы широко не улыбнуться. Это звучало забавно. Всё, что говорила Этери, было нелепо, нелогично и чудаковато, но сегодня Хаммеру это казалось крайне милым.
Говорить о чепухе — вот его цель на этот день.
— Все мои беды отсюда. Стало быть, мужчины вышли из этого же сумасшествия.
— Хорошо. Тогда чем же я нетипичен для твоей головы? — Арми всё-таки сорвался, и коварная ухмылка поселилась на его лице.
— Ты выглядишь как картинка из женского аналога Playboy — ненастоящий, возвышенный, чужой. А я со своими кошмарами такой предмет искусства не потяну.
— Что я мог бы сделать, чтобы твой искусствоведческий взгляд замылился?
— Чтобы стать настоящим?
Арми с готовностью кивнул.
— Быть полным и беспросветным говнюком. Скажи мне какую-нибудь гадость, ударь побольнее и исчезни. И тогда, возможно, у тебя появится шанс задержаться в этой больной голове.
Тери улыбалась, глядя волнующе на мужчину. Он метался в догадках: странная ли шутка это или, не дай бог, правда? Что ему было бы легче принять?
— Ладно, — он разорвал долгий зрительный контакт, — время позднее, вылет ранний, пора отдыхать. Благодарю за самую интересную беседу на этой неделе и за то, что составила компанию, — Хаммер бросил короткий взгляд в сторону приближающегося Дани, — тебе лучше уйти, чтобы избежать неловкости.
Тери всё поняла и бегом скрылась с горизонта.
#любовный роман #сложные отношения #болезненные отношения #арми хаммер #элементы эротики #18+ #насилие #созависимые отношения #сексуальные практики #запретная связь