В дверях приемного отделения стояли двое. Молодые люди мужского пола – собственно больной и его сопровождающий. Точно сказать, кто кого привел трудно, потому что оба были пьяны. Обычное дело для двух часов ночи выходного дня.
- Санитар! – закричал больной.
- Помогите, башку вот разбили, - сказал второй.
- Кому? – спросила медсестра из-за стола.
- Ну вот ему.
- Понятно. Документы есть? - сказала медсестра.
- Санитар! – снова закричал раненый в голову.
Меня отправили за дежурным хирургом. По приемному дежурила Татьяна Сергеевна – молодой доктор, пару лет назад окончившая ординатуру. Дежурства в постоянном напряжении, без сна и отдыха – избавили ее от излишней робости юных лет. Навыки оттачиваются быстро, а опыт накапливается в два, а то и три раза быстрее в условиях тяжелого, изнурительного труда. К сожалению, как и усталость и эмоциональное очерствение.
- Что привело вас, ребята, в столь поздний час? – спросила она. Больной и его сопровождающий сидели на лавке возле поста.
- Да говорю, башку разбили Сереге. Бутылкой. Там, – сказал здоровый.
- Санитар! – сказал больной.
- Понятно. Покажешь? – сказала Татьяна Сергеевна.
Серега склонил голову. Действительно на волосистой части головы имелась рана, примерно три на один сантиметра. Доктор вздохнула.
- Давай, веди его в перевязочную, обрабатывай, брей голову, - сказала она мне.
-Татьяна Сергеевна, я вам нужна? – спросила медсестра.
- Да нет, Катя, справимся. Вызови потом невролога.
Я привел раненого в перевязочную и усадил на кушетку. Из всего, что можно было не любить в санитарской работе, я не любил этот клеенчатый материал, которым обтягивали кушетки. Да и вообще у него множество применений в медицинской практике. Популярна клеенка, потому что ее легко обрабатывать, а делать это приходилось постоянно. Оттирать приходилось все: кровь, грязь, мочу, испражнения. От времени и регулярного воздействия специальных растворов клеенка становилась блеклая и затертая. Еще она всегда была холодная, но, если на такой лежать, постоянно прилипаешь. От одного вида этих кушеток, затянутых усталой, измученной, затертой тканью, становилось понятно – ничего приятного не будет. Болеть всегда больно и плохо. А сколько боли впитали тысячи невпитывающих клеенок? Так же порой происходит и с людьми, работающими в медицине.
Я работал тупым лезвием, пытаясь освободить хоть какое-то поле для доктора. Выходило откровенно плохо. Раненый Серега терпеливо сидел и не сопротивлялся, только иногда зачем-то звал: «санитар!». А я все крутил его голову, пытаясь подобрать более удачный угол для бритья. Чуть позже, в этом же весеннем месяце, мне предстоит полностью стричь, брить, мыть, переодевать одного пациента, которого скорая нашла на улице. Вши, как говорится, дело личное, но не всегда.
- Ну что у тебя? – спросила Татьяна Сергеевна. Я показал результат, и она неудовлетворенно поморщилась. Виновато улыбнувшись, я поднял станок с тупым лезвием.
- А нового нет? – спросила она. – Понятно. Дай-ка сюда.
Быстрыми и уверенными движениями, она закончила за меня бритье Серегиной головы и улыбнулась мне. Дальше все стандартно: обработка, местная анестезия, наложение швов – весь комплекс, под названием первичная хирургическая обработка. Пока Татьяна Сергеевна, орудовала иглой, я чуть ли носом не залез в рану, но старался не мешать. Мне все было интересно, я любил учиться. Особенно то, что нужно было делать руками. Естественно, мне никогда не отказывали в этом - показывали, рассказывали, давали пробовать.
- Санитар!- все взывал Серега.
- Как тебя так, Сергей? – спросила Татьяна Сергеевна.
- Пили. – ответил Серега.
- Понятно. – сказала доктор.
- Да я вообще… да ну их к черту. – сказал Сергей.
- Это правильно. – поддержала его Татьяна Сергеевна.
- Я не знал, что они вместе. – продолжил Серега после короткой паузы. – Я понимаете, человек такой и вообще – сержант. Хоть и пьяный. Ну и что, что пьяный? Я что – не я, если пьяный? Что мне в стороне стоять. Не знал я, что они вместе. Понимаете? – Серега матернулся.
- Понимаете – сказала Татьяна Сергеевна.
- Ну они ругались. Парень с девчонкой. Орут что-то толкаются, чуть ни драка. Мы с Вадей курили как раз. Ну я и вмешался. Думал пристает там или что. Девчонку заслонил, начал с этим типом разбираться. Ты что, говорю, творишь. Охренел что ли девчонку бить, говорю. Вот и все. Сволочи. – заключил Серега.
- Что все?
- Ну она меня сзади и оховяшила бутылкой. Та аж разбилась. Это у них ,похоже, любовь такая. Перепились и устроили. Сволочи. Скажи, а, санитар. – Серега замолчал. Татьяна Сергеевна молча вязала узлы.
В ране что-то блеснуло, и я спросил, что это.
- Это? А это каски нового образца. Отливают по форме головы и вшивают под кожу головы солдатам. Мало ли что, а тут не надо за голову переживать – каска-то уже при тебе. Очень практично. Видишь, крови немного? Все она, интегрированная подкожная каска – ИПК. Уже пару лет как в армии модернизация началась, правда ведь Сергей? – сказала Татьяна Сергеевна.
- Правда. – подтвердил Серега и широко улыбнулся.
Я на секунду задумался, и действительно, наверное, это очень практично.
- Разве только вот МРТ нельзя ребятам теперь делать и в аэропорту просвечивает… - Татьяна Сергеевна рассмеялась. Серега тоже.
Дело было сделано. Доктор заклеила повязку и сказала мне:
- Ну все, молодцы, ребята. Сергей, вам пятерка. А тебе четыре с минусом за бритье. Посиди с ним, сейчас невролог придет, запись оставит и домой отпустит.
Она ушла оформлять документацию. Ведь не важно, что ты сделал, если во всех подробностях, красках, а главное по правилам, не записал – то, считай, ничего и не сделал. А я остался с Серегой, смотрел в окно на теплую и темную весеннюю ночь
- Санитар. – тихо позвал он. Я отвернулся от окна и посмотрел на него. – хороший ты парень, санитар, спасибо. - Сказал мне хороший парень, раненый-в-голову, бывший сержант, ну и что, что пьяный Серега.