11,3 тыс подписчиков

Потомкам не читать – уничтожить! 16 писателей, уничтожавших рукописи своих произведений

26 апреля 202226 апр 2022

218

7 мин

В ночь с 11 на 12 февраля 1852 года Николай Гоголь сжег второй том "Мертвых душ". Об этом нам всем рассказывали в школе и признаться, тогда, это не вызывало такого недоумения, как сейчас. «Ну сжег и хорошо, меньше читать», - наверное, именно так размышляли многие школьники. Но в реальности мы потеряли важную книгу, возможно, одну из лучших в мировом наследии. Кстати, за три года до этого в 1829 г. Гоголь скупил все экземпляры своей поэмы «Ганц Кюхельгартен» и тоже сжег ее. Причина банальна – резкая критика, которую не был способен вынести писатель.

К слову, практика сожжения рукописей была не нова. Еще Вергилий просил друзей сжечь свою Энеиду, а в середине XVI века Диего де Ланда (испанский конкистадор, священник и как оказалось, монах) уничтожил книг об индейцах майя, содержание которой принесло бы значительную пользу, как потомкам этого народа, так и историкам.

Привет, друзья!

Добро пожаловать на мой книжный канал!

И сегодня, предлагаю вам узнать о писателях и поэтах, уничтоживших свои рукописи. Зачем? У всех по разному, но общее – это все же болезненная реакция на критику или страх перед какой-либо критикой. Как говорится:

ПОЭТА ДУША И НЕЖНА, И РАНИМА,

МЕЧТАМИ, РАЗДУМЬЯМИ ВЕЧНО ТОМИМА... (нашла на Проза.ру. https://russianpoetry.ru/users/gdolgopolova)

Итак, кто же они, уничтожавшие свои книги?

Начнем с Александра Сергеевича Пушкина. «Уж небо осенью дышало…» и т.д. Красиво, а людей красоты своего слога лишал. Сохранились черновики, содержащие отрывки из произведений, полные версии которых поэт сжег. Была у Пушкина поэма «Разбойники». О ее сожжении он писал А. Бестужеву: «Разбойников я сжег — и поделом. Один отрывок уцелел». Позже отрывок опубликовали, а наработки были использованы поэтом в поэме «Бахчисарайский фонтан»

В 1830 году Пушкин также сжигает десятую главу романа в стихах "Евгений Онегин". Поэт опасается политических преследований из-за того, что пишет в ней о восстании декабристов. Однако, прежде чем сжечь рукопись, Пушкин шифрует ее, и в начале XX века по его записям исследователи смогли восстановить три полные строфы и отрывки четырнадцати других. В моей библиотеке есть двухтомник писем и воспоминаний о Пушкине, так вот, поэт, особенно в последние годы жизни, здравым умом не отличался. То обижался на жену, то на мир, что не получается писать.

Не далеко ушли от А.С. Пушкина Анна Ахматова и Осип Мандельштам. Но у них были свои, особые, политические причины. Опасаясь обыска и ареста, Анна Ахматова писала стихи, учила их наизусть, зачитывала узкому кругу друзей, а потом сжигала. Спустя некоторое время она восстанавливала стихи по памяти.

Осип Мандельштам и вовсе считал, что все его стихи могут послужить поводом для ареста. Восстанавливать все пришлось родственникам и знакомым. Жена писала: «Нам пришлось их восстанавливать, потому что после потрясений (обыск, арест, ссылка, болезни) многое выпало из памяти. Спасенные рукописи… во время обыска лежали в кастрюле на кухне и в серых ботинках».

Михаил Булгаков также опасался ареста, но рассказы, переводы, стихи и романы сжигал не из-за этого. А потому, что был гордецом и мечтал каждое произведение сделать совершенным.

В 1930 году он сжигает первую версию «Мастера и Маргариты». Булгаков хотел назвать ее «Черный маг» или «Жонглер с копытом», а главным героем сделать Воланда. Исследователи считают, что писатель не планировал сжигать роман, а сделал это в сердцах в тот день, когда цензура запретила его пьесу «Кабала святош». Сам Булгаков вспоминал: «В меня… вселился бес. <...> Я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю. Я тешу себя сам! Пусть упадет в Лету!» Позже он этого беса переда своему Мастеру.

Роберт Льюис Стивенсон, написавший «Остров сокровищ» и ряд других приключенческих романов, любимых мною с детства, сжигает первую версию рукописи «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» после критики жены. Фрэнсис Стивенсон читала все произведения мужа и оставляла на полях черновиков свои комментарии и замечания. Стивенсон ознакомился с пометками супруги, сжег произведение и тот же день начал писать его заново. Вторую версию «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» он закончил за три дня. Жена одобрила.

Маргарет Митчел весь свой архив уничтожила, оставив только «Унесенные ветром». Почему и зачем – до сих пор загадка, некоторые исследователи полагают, что причина кроется в обвинениях в плагиате, якобы настоящим автором «Унесенных ветром» был муж Митчелл журналист Джон Марш. Именно его накануне своей кончины она и попросила уничтожить архив. Но если друзья Вергилия не пошли на этот шаг, то Джон выполнил волю своей жены, уничтожив все, включая всю ее личную переписку. Пощадили только рукопись про Скарлетт и Реда, а так же подготовительный к ней материал.

Владимир Набоков завещал сжечь свой роман «Лаура и ее оригинал», поскольку роман не был закончен. Что-нибудь сжечь Набоков пытался еще со времен «Лолиты» (рукопись книги чудом спасла его жена, буквально выхватив ее, охваченную пламенем, из камина). Набоков, перфекционист, не мог позволить себе опубликовать незавершенное и не вычищенное произведение, которое мы и получили в итоге. Все, что осталось от «Лауры», - это 138 каталожных карточек с набросками романа. Воспринимать их как отдельное произведение сложно, а как часть наследия гения – вполне. Папку с незавершенным романом жена Набокова сжигать отказалась. А сын даже издал отдельной тоненькой книжкой.

Федор Михайлович Достоевский, возвращавшийся из заграницы, сжигает тетради, где у него записаны «Идиот» и «Бесы». Он боится таможни. Но также считается, что Федор Михайлович был не меньшим перфекционистом, чем в дальнейшем Набоков. Он легко уничтожал наброски и писал все заново. К счастью, ничего значимого уничтожить так и не сумел.

Но пожалуй, самым критичным из всех был Франц Кафка. Мало того, что всю жизнь писал в стол, почти не публикуясь, так еще и сжег порядка 90% написанного. Считается, что так на него повлияла критика, поступившая на первые опубликованные рассказы. Интересно, что перед смертью он передал оставшиеся рукописи своему другу и попросил также уничтожить. Но просьбу эту друг проигнорировал, благодаря чему мы, читатели, можем наслаждаться такими романами, как «Процесс», «Замок» и «Америка».

Если можно так сказать, не отставал от других, а возможно и ввел моду на сожжение английский писатель и поэт, викторианский реалист Томас Харди. В 1867 г. он уничтожил своей первый роман «Бедняк и леди», так и не нашедший издателя. Его друг Джордж Мередит, которому этот роман был показан, сказал, что публикация его может негативно отразиться на будущей карьере писателя. Поэтому рукопись была уничтожена, а отдельные идеи использованы в других романах.

Борис Пастернак оказывается также жег свои рукописи. Сжигал все черновики и слабые, как казалось поэту, тексты. Даже готовые произведения и те были уничтожены. Так, после получения критических замечаний были сожжены пьеса «На этом свете» и роман «Три имени», над которым он трудился несколько лет.

Михаил Шолохов лишил потомков удовольствия читать полноценную версию романа «Они сражались за Родину». Причин было несколько, как творческих, так и политических. Сильно сказались на писателе гибель матери, военная контузия, да и в целом общее уныние. Радости не добавляла критика «Тихого Дона» Сталиным. Хрущев и вовсе считал, что правду о войне не время еще писать, а Шолохов хотел написать и о сталинских лагерях, и о культе личности.

Отрывок из нового романа, который Шолохов думал опубликовать в «Правде», надолго исчез. Его отправили на читку к генсеку Брежневу, и – тишина. В итоге отрывок опубликовали в изуродованном виде, а Брежнев посоветовал Шолохову вместо того, чтобы лезть в политику, заняться разработкой батальных сцен. Продолжение уже написанной части романа «Они сражались за Родину» под благовидным предлогом отказались печатать два известнейших столичных литературных журнала и один региональный. Но в течение еще нескольких лет Шолохов дорабатывал роман, надеясь на лучшее. Он сжег рукопись, почувствовав свой смертный час, перед поездкой в Москву на лечение. Она действительно оказалась последней. Он не долечился, вернулся домой, чтобы отойти в вечность на родимой стороне.

Дочь писателя Светлана Михайловна считала, что отец опасался навлечь на кого-то беду, поэтому сжег роман. Возможно, он опасался и того, что найдутся охотники подправить его осиротевший роман, вычеркнуть, переиначить то, что писалось кровью сердца. Поэтому читателям остались только несколько глав.