Татьяна Шипилова
Речь идет об Анастасии и Захаре (называю по старшинству) – взрослых детях Геннадия Дмитриевича Заволокина, Народного артиста России, Лауреата Государственных премий РФ, автора и бессменного на протяжении пятнадцати лет ведущего телепередачи «Играй, гармонь!», композитора, создателя сборников частушек и журнала для гармонистов и о гармонистах, автора книг и песен. Народного любимца – что неоспоримо и безусловно. По себе сужу, когда в июле 2001 года Геннадия Заволокина не стало, казалось, что нынешняя Россия лишилась одной из своих опор, стало в чем-то беззащитней… Кому-то такой ход горьких мыслей может показаться наивным, а сравнение преувеличенным, но это было для меня самой открытием: какое место он в наших душах оказывается занимал… Не обязательно было смотреть каждую передачу или прорываться на фестивальные концерты «золотой гармонистской десятки», но Заволокин делал свое дело, и мы понимали – родник исконно русского, народного не замусорится, не пересохнет, его есть кому сохранить…
Утрата невосполнима. Но, слава Богу, он оставил наследников… И «Частушка» — ансамбль Геннадия Заволокина, жив; передача «Играй, гармонь!» не оборвалась и в марте отметит свое 20-летие; журнал выходит, а главное – народное движение гармонистов в память о Заволокине еще более ширится и крепнет. Растеклось оно по России и бывшим республикам СНГ, укрепилось центрами «Играй, гармонь!» и молодой талантливой порослью – школами гармонистов. А чтобы утрата так больно не зияла, всем миром, как принято на Руси, стали строить на месте автокатастрофы, где погиб Геннадий Заволокин, часовню. 11 ноября 2005 года состоялось ее открытие и освящение. 12 ноября с заметным переаншлагом в лучшем зале г. Новосибирска прошел вечер памяти Геннадия Заволокина с участием лучших гармонистов страны.
Говорила в основном сестра, брат изредка уточнял. Они оба приветливы и открыты. Откровенны. Но от откровенности этой при общении с Настей и Захаром ничего не убывает, не вычерпывается, а только прибавляется, потому что за этим глубина. Вера. Главное отцовское наследство.
О часовне
— Строили ее всем миром, вспомнив добрую традицию, которая всегда бытовала на Руси. Так строили все храмы, монастыри и часовни. На концертах – а мы, снимая передачу, много ездим по стране – ставили ящичек-жертвенник, и каждый делал вклад посильный, за что мы премного всем благодарны. Но, конечно, помогали строительству не только зрители, но и гармонисты, и друзья Геннадия Заволокина. И губернаторы: Новосибирской области – Виктор Толоконский, Краснодарского края – Александр Ткачев, Пензенской области – Василий Бочкарев, председатель думы Ханты-Мансийского округа – Василий Сондыков, депутат Государственной Думы – Николай Харитонов.
Дело для нас было новое – мы же не строители, а артисты, музыканты, немного журналисты. А строительство часовни, сразу было ясно, дело сложное, во многом непонятное и шло очень трудно. Ведь дом Божий построить – это… Не знаю, с чем сравнить. Ну, в общем, это даже не огромное офисное здание в центре Новосибирска…
Работы еще окончательно не завершены. Внутреннее убранство и территория вокруг часовни будут приводиться в окончательный вид весной. Есть мысль поставить ларек, где насельницы соседнего женского монастыря будут продавать пирожки и молочко. Может, проезжающие по Ордынской трассе захотят остановиться здесь и поставить свечу за упокой души раба Божия Геннадия, за здоровье ближних, за то, чтобы продолжить свой путь и доехать до дома благополучно.
«Он и сейчас рядом с нами…»
— Мы привыкли называть нашу деятельность «народным творчеством», а не фольклором. Потому что фольклор, по первой возникающей ассоциации, это что-то такое музейное, пахнущее средством от моли. Мы не хотим обидеть коллег, которые возвеличивают фольклор и произносят это слово с большой буквы. Фольклор – это хорошо, замечательно, но мы все-таки предпочитаем наше дело называть «народным творчеством».
…Когда отец ушел, мы, конечно же, все его нотные записи изучили досконально. Многие песни стали тут же учить и выдавать в эфир. Сразу же и диск вышел, потому что народ очень ждал его творений. Но с архивом происходят до сих пор удивительные, говоря светским языком, мистические вещи. Казалось бы, все изучено, но вот совсем недавно, месяца четыре назад, в той нотной тетради, которую мы не раз просматривали, вдруг обнаруживаем песню, четыре года назад не замеченную. Как так? Может быть, кто-то не поверит, даже посмеется… Но есть у нас мысль… Словом, мы его присутствие чувствуем до сих пор, везде и всюду, где бы не находились. Есть связь между живыми и мертвыми. И даже тему эту затрагивать-спорить ни с кем не будем… Мы пели эту, найденную песню на концерте 12 ноября как премьеру. Песня очень трогательная, исповедальная на слова иеромонаха Романа. Вот какое общение продолжается и после четырех лет со времени его ухода.
Каждая песня – цветок
— Вообще у нас еще не записано около 20 песен Геннадия Заволокина. Он был очень плодовитым композитором. И, что самое интересное, композитором «в точку», как говорят иной раз. У него не было песен «так себе». То есть каждая песня – как цветок, который нельзя выбросить или положить куда-то, а надо нести людям.
Во главу угла отец всегда ставил слова, а не «ты пришла, а я ушел…». И в последнее время много написал песен о вере православной.
В общем-то еще при жизни отца наш ансамбль перерос свое название. Хотя «частушка» — хорошее слово и очень много для русского человека значит. Ведь в старину были и духовные, так называемые покаянные страдания. Некоторые сейчас пытаются представить этот жанр как низкий. И частушки, мол, чуть ли не все матерные. Не так это, совсем не так…
Так вот, отец говорил, что все-таки главное в песне – это слово. И если всегда помнить об этом, не прощать себе невнимания к неудачной рифме, не прощать отношения к слову, неприемлемому для православного человека, то это и будет настоящее творчество. Это будет серьезно.
Как говорит Народный артист России, руководитель Кубанского казачьего хора, близкий друг отца Виктор Захарченко: «Надо все делать высокохудожественно». И мы так считаем: падай, колени в кровь расшибай, а высокохудожественно делай! Или сиди на даче, огород копай. Тоже замечательно – капусту выращивать. Много дел хороших есть, не связанных с народным творчеством, с музыкой. Но если уж взялся – делай хорошо! Отцовское, кстати, выражение: «Надо делать хорошо, плохо само выйдет».
Очень личное
— Мой супруг – Владимир Смольянинов, артист ансамбля «Частушка». Он же у нас был главным строителем часовни, непосредственно занимался этим. У нас четверо детей, последние ребятишки родились уже без папы, то есть без дедушки. Одного назвали Геннадий – Геночка Заволокин. И два с половиной месяца назад появилась на свет Елизавета Смольянинова-Заволокина… Как удается совмещать заботу о них с гастрольной деятельностью? Удается пока. Трудно, конечно, любые мамочка и папочка, кто имеет детей, меня поймут. Нелегко. А где легко? Хоть кого спроси, никто легко не живет. Просто у каждого свой путь, свой крест – у кого-то потяжельше, у кого-то полегче. Ко как сможет вынести. Это известная вещь. Пока справляемся с Божьей помощью.
Если говорить о родне, то в ансамбле мы все уже перероднились. Вот Захар, например, крестный у всех наших детей. И остальные семь человек недавно
вели беседу, что скоро все мы будем кумовьями… Сейчас на девять человек у нас 14 детей, для которых мы устраиваем замечательные праздники в Красном Яру, в последнем доме Геннадия Заволокина. Я думаю, они их запомнят на всю жизнь, и игру на гармошке тоже. Для них гармошка – не какой-то пережиток прошлого, который стоит и пылится, не какой-то скрип тележный – это детство, это праздник, это счастье. Может быть, когда-нибудь и в коллектив к нам придут.
И ноша, и счастье
— Серьезное, конечно, дело на нас возлегло в 2001 году в июле. Честно говорим: трудно все время – что тогда, что через год, что сейчас. И через 20 лет будет тяжело, дай Бог дожить. Но если это любить и тратиться, да знать, ради чего ты тратишься, то будешь испытывать счастье. Счастье большое. И смысл в этом огромный: ты нужен, ты живешь не зря. Есть такое выражение: трудиться, всего себя отдать на благо Отечества и во славу Божию. Вот такая у нас, если говорить откровенно, идущая от отца внутренняя сверхзадача.