Пушаней звали кошечку первой учительницы моей сестры, Евгении Павловны.
Пушаня скрашивала одинокие вечера пожилой женщины. Это была не кошка, а сущий ангел, облако сероголубого пуха с янтарными глазками. Тишину их размеренной жизни нарушали лишь нечастые приезды веселого семейства Голдиных: красавицы дочери Александры Яковлевны, симпатичного зятя Виктора Алексеевича и очаровательной внучки Наташи, нашей маленькой подружки.
Пушане в эти дни крепко доставалось от маленького тирана. Наташа хватала бедную кису под мышки и таскала повсюду за собой, причем задние лапки кошки волочились по полу (кошка была большой, а Наташа маленькой). Пушаня обречённо терпела железную хватку маленьких пальцев, пока взрослые не освобождали ее, отругав неразумное чадо.
Я любила гладить кошачью воздушную шубку, приносила в карманах вкусные подарочки, выуженные из своей тарелки, целовала Пушаню в пухлые щёчки, в теплый животик. А какой у нее был хвост! Просто царский, роскошный хвост! Когда она спала, свернувшись клубочком на печке, укрывалась им с головушкой, как пушистым покрывалом.
Печка Евгении Павловны - отдельная тема. Залезть на нее, посидеть в этом раю, считалось счастьем. Там было как в сказке: висел коврик с вышитыми красивыми девочками в нарядных платьицах, с бантиками, с букетами анютиных глазок. Рядом были вышиты упитанные усатые котики с красивыми бантами на толстых шеях. Этот коврик я представляю так четко, как будто это было вчера. На горячих кирпичах лежал яркий лоскутный тюфячок. Там же стоял малюсенький столик. Все это великолепие освещала электрическая лампочка. Евгения Павловна и готовилась к урокам, и тетрадки проверяла, лёжа на горячей печке, врачуя целебным теплом, свою, надорванную тяжелой работой в военные годы, спину.
Жили мы в те благословенные времена в селе с простым названием Тушна. Папа был назначен директором школы, несмотря на совсем молодой возраст.
В эти праздничные пасхальные дни мне вдруг отчётливо вспомнилось это село, окружённое со всех сторон меловыми горами. Пасхальной ночью на этих горах происходила поистине фантастическая феерия: море огней плясало, рассыпая искры, по склонам. Огни крутились, взлетали и падали, катились вниз, оставляя пылающий след.
К Пасхе готовились заранее: копились рваные галоши, старые шины. Молодые мужики и парни привязывали галоши к длиннющей толстой проволоке, обливали мазутом, поджигали и начинали раскручивать. Нигде и никогда я не видела, не слышала и даже не читала о таком развлечении.
Нарядные люди выходили на улицу, в кромешной темноте звучала гармошка, где-то пелись частушки. А мы с Танюшкой, папой и мамой завороженно наблюдали этот потрясающий феерверк. Рядом, с дочкой на руках, стоял Виктор Алексеевич, подполковник медицинской службы, молодой профессор университета Дружбы народов имени Патриса Лумумбы и его жена Александра Яковлевна с любимой всеми Пушаней.
Погода на Пасху была обычно замечательная. Теплая ночь предвещала чудесное лето, щедрый урожай. Все жили надеждами на лучшее будущее, были уверены, что так оно и будет.
А наутро детвора собиралась на проталинах, залитых весенним солнцем, катали яйца, угощалась куличами. Чудесное мирное было время! И кошки, и люди были приветливее и добрее!