Найти тему
Олег Панков

Из книги "Души тоскующая ветвь"

***

Неведомый ангел рождает молитву в огне,

Как пламя свечи колыхается тихое слово,

И мыслей родник из незримого мира иного

Течет в мою душу – а кажется, это во мне.

О Боже, когда я Тебя возлюбил?

Еще до рожденья? Не ведая первого слова?..

О Боже, когда я Тебя позабыл,

Заблудший в безумии мира земного.

И память мою неземная хранит высота,

Где вышнее Небо средь ангельских ликостояний,

И дивные старцы внимают Творцу Мирозданий…

И дух окрыляет блаженная тяжесть Креста.

***

Деревья скрипят тяжело и упрямо,

Увязнув по пояс в снегу.

Всю жизнь простоят: ни вперед, ни направо –

На замкнутом сером кругу.

Вселиться бы в вас человеческой сутью,

Ветвями кивнуть в небеса…

Сойти ли с ума? Проникнуться грустью?

Какие шептать словеса?

Моему деду, Ф. Ф. Моторину, посвящается…

Полковник наш Тахер по фронту проскакал.

– Ребята, не робейте, – громко нам сказал…

Из солдатской песни времен

Первой мировой войны

Как твой мир сохранить, незатейливый и изначальный,

Где теснятся в овинах снопы золотого овса…

Вдруг покажется жизнь бесконечным тревожным прощаньем,

Будто поезд уносит и рельсы бегут в небеса.

Ты приходишь ко мне в воскресающий свет сновидений

И подолгу глядишь на весеннюю роспись садов.

И корявая тень вековых обветшавших строений,

Колыхаясь, скользит по извивам оживших стволов.

Ты земной до конца, словно запах горячего хлеба,

Словно ласковый дождик, что вышел в поля побродить.

И казалось, листва опадала с осеннего неба,

Когда ты уходил, навсегда разучившийся жить.

И врывалось в меня незнакомое эхо вокзала,

Созывала труба, ржали лошади, слышался бой.

Будто память твоя незаметно к моей прирастала

И вела, и ведет мою душу вослед за тобой.

***

Не заглянуть во глубину веков,

Как сон, неосязаемо былое:

Далеких битв сверкание клинков…

Рождение планет и солнце молодое.

От прошлого незримо я бегу

По будущего безымянной ниве.

Скорей, скорей вперед! – иначе не могу

И задыхаюсь в медленном порыве.

Но прошлое не исчезает вдруг…

Как влага входит в ветви новой жизни.

Не ветер – дух моей былой Отчизны

Зовет меня в заброшенный редут.

Ведет меня по тяжести холмов

Монголам ли… французам ли отмщенье?!

Там, где-то в недоступности священной

Живые строки дедовских псалмов.

И времени божественная грусть,

И тайна, где уйти и где родиться, –

Под шум травы все в мире повторится

И праведный благословится путь.

Исповедь

Исповедуюсь роще с березово-синим отливом,

Отдаленным цветкам и тяжелой провисшей траве.

Словно мать, она тронет объятием неторопливым

И как будто случайно ветвями прильнет к голове.

Не заметишь, как станешь любим, и застенчив,

И понятен, как розе жужжанье шмеля,

Позабудешь, что мир тороплив и изменчив

И что рядом в бетонных оковах грохочет земля.

Отпусти все грехи одичавшему беглому сыну,

Слышишь? – мы не чужие, пускай разойдутся века…

Вот срастила природа сосну и осину,

Обжигая стволы, ускользающие в облака.

И прими мои слезы, когда удержаться не в силах,

Не сочти за нелепость, но я, как ивняк, трепещу.

Обожженный тоской и порубленный где-то в глубинах,

Неустанной душой у тебя очищенье ищу!

Дочери

Яблонька моя в чужом саду

Веточки лиловые раскинула,

Словно душу в небо опрокинула,

Расцвела – смотреть невмоготу.

Яблонька моя, не знаешь ты,

Что в тревожной жизни человечьей

На просторах юности беспечной

Вызревают горькие плоды…

Помню, снилось мне в семнадцать лет

Поле, как ладонь, в извивах линий,

Я бежал по высохшей полыни,

Звал меня твой смутный силуэт.

Я шагал откосами дорог,

Не хватало сил… Последней воли…

Яблонька моя, в том странном поле

Я приблизиться к тебе не смог.

Что сказать тебе?.. Найти вопрос?

Пошутить, тревоги отметая?..

Самая ты лучшая, я знаю,

Среди кленов, вишен и берез!

Сад чужой… Он для тебя родной,

Жизнь порой запутаннее сети…

Но твоя улыбка мне ответит

Самой опьяняющей весной!

***

Забываю тебя навсегда,

Но однажды вдруг вспомню лик,

Ослепительный, как звезда,

Как над морем незримый крик.

И бегу – без наметки слов,

Не под праздник, за мной не долг,

На какой непонятно зов, –

Поднимаюсь в желанный дом.

– Отворите скорее дверь!

Позабыв, что готов не любить…

Словно раненый плачет зверь,

Так бессовестно просит жить.

Но ты выйдешь совсем чужой

И к моей не прильнешь груди,

Не заманишь меня тоской,

Не воскликнешь: – не уходи!