А продолжу-ка я топтаться по скользкой, но благодатной почве художественной самодеятельности…
Только будет уже не о театре, а о массовом пении. Которое, типа, хор.
Надо заметить, что наша «альма матер» (или «альма фатер», институт же - «он»?) на фоне многих прочих технических вузов выделялась особой любовью к музам. Вот прямо ко всем сразу.
У нас была кафедра эстетики, на которой будущим инженерам годами вбивали в головы базовые понятия о музыке, изобразительном искусстве и всяких прочих гуманитарных ништяках. Отдадим должное - вбить смогли не всем, но некоторым хватило.
Ещё у нас было несколько оркестров - от народного до камерного, всякие-разные танцевальные коллективы, клуб кинолюбителей и куча прочего. В том числе - несколько хоров.
Надо, опять же, заметить, что участие во всём этом эстетическом шабаше было обязательным и зачёт по ФОП (факультету общественных профессий) в зачётке был обязательным наряду с обычными дисциплинами.
Можно было от ФОПа отмазаться, работая в комсомоле, профсоюзе или комсомольском оперотряде.
Куда (в опер.отряд) мы сдуру на первом курсе и записались.
Поначалу было весело, а к зиме по вечерам ходить по улицам с красной повязкой стало холодно, и мы решили сменить карьеру блюстителей порядка на что-то менее геморройное.
Пошли на ФОП, а там вдруг выяснилось, что вкусняшки типа клуба кинолюбителей - штука не то, чтобы элитарная, но лимитированная размерами помещения… в общем, всё более или менее интересное было забито под завязку. И бывшим сыщикам остался только ХМП (хор массовой песни).
Куда нас и причалили в конце концов.
И где мы до мая месяца пару раз в неделю разучивали песню «Партизанская кубанка».
При этом я даже не уверен, что кто-то изначально собирался нас выпускать на сцену. Руководитель хора был нормальным музыкантом и вряд ли его прельщала перспектива профессионального харакири через наше выступление.
Вот зачёт в конце года сдавать пришлось (но эту историю я на потом оставлю).
А в завершение скажу, что на сцену нас всё же выгнали. По результатам зачёта руководитель (с роскошной фамилией Боровенский) точно знал, кому надо рот скотчем заклеить. Поэтому все, кто находился в зоне риска, были предупреждены о недопустимости издания звуков. А остальные справились и свою долю аплодисментов от зала получили.
Как и должно было быть.