Сегодняшняя ночь была бессонной не только потому, что барабанил дождь по окну до рассвета. И не только из-за того, что нужно было встретить ночной поезд из Москвы и сына-восьмиклассника, возвращающегося со смены в "Сириусе". И не из-за кота, который будит меня ровно в 3 ночи, наглая рыжая морда, режим у него такой.
Не давал покоя вчерашний разговор с человеком оттуда, с малой родины, которую мы оставили больше 6 лет назад. Он позвонил мужу поздравить с Пасхой, но тему военных действий обойти не получилось. Соседнее село с нашим посёлком уже эвакуируют, частично и наш. Выезжают неорганизованно, обычно сами, кто куда - к родственникам или просто как получится, в Польшу, в Европу. Линия фронта в километрах 20-и или даже ближе, канонада и вой сирен не утихают ни днём, ни ночью последние дни.
С тех пор как началась спецоперация, часто ловила себя на мысли, что мне очень трудно позвонить или написать родственникам, друзьям, знакомым, бывшим прихожанам. Просто спросить как они уже невозможно, выражать "сочувствие и обеспокоенность", когда ты в безопасности ?.... Так себе.... Выслушивать упрёки и испытывать навязанное чувство вины? Наша прихожанка, пережившая в прошлом году операцию по поводу удаления опухоли щитовидной железы в 4 стадии и уже тогда приготовившись умереть, спрашивала меня со слезами: " -За что?!!! Как он мог?!!!" Что я могла ответить, кроме того, что нужно быть в любой момент готовым к эвакуации и не терять духа?
То, что случилось в 14, разделило нас всех, до этого не часто об этом задумывавшихся, обычных людей, на украиномовных и русскоязычных, на тех, кто за майдан, и тех, кто категорично против, на укропов и сепаратистов, на прихожан УПЦ МП и бывших уже прихожан "масковской цэрквы". Прошлось это разделение катком и по нашей семье, и по приходу, и по посёлку. Отец мужа не звонил нам полгода после довольно тяжёлого разговора, возмущённый тем, что мы не поддерживаем переворот и собрались уехать в "кацапетовку", как он выражался. До этого он критиковал нас за переезд из "благополучного" центра Украины в "бандитский" Донбасс. Именно так и говорил. Да, это был не первый наш переезд, и как оказалось, не последний. Как-нибудь я напишу об этом подробно.
Так вот, наш кум, а это звонил крёстный нашего младшего сына, говорил что он шокирован происходящим. Что не понимает зачем это надо было сейчас, когда уже почти ( да, почти) всё наладилось, улучшилось, они привыкли, их устраивает эта власть, они не ждали никаких освободителей и защищать их ни от кого не нужно. И о том, что Россия и Америка должны выяснять отношения на своей территории, а не на нашей, свободной и суверенной Украине. И прочие высказывания, которыми и так полны украинские соцсети, свидетельства якобы выживших и всё видевших очевидцев.
Говорили больше часа, связь периодически пропадала. Связаться можно только через мессенджеры, так как российские номера блокируются на территории Украины и дозвониться невозможно. Он человек очень практичный, бизнесмен, в прошлом занимался адвокатской практикой, но оставил и занялся бизнесом на земле. Человек, которого трудно упрекнуть в эмоциональности и предвзятости, многое переживший. Познакомила нас его бабушка, святой жизни человек, без преувеличения, когда пришла с просьбой помолиться о внуке, которого похитили прямо в центре города, надели наручники и увезли в неизвестном направлении. Только спустя время сообщили ,что он задержан по подозрению и находится в Киеве в тюрьме. Кстати, в соседней камере сидел Луценко, бывший министр МВД Украины, как он нам потом рассказывал об этом периоде своей жизни длиной почти год.
Говорил, что мы не можем представить масштабы происходящего, что не понимает как они будут жить дальше, что практически распрощался с бизнесом и не проводит посевную, что ,возможно, будет голод. Что им страшно, они ожидают и расстрелов, и мародёрства, и прочих ужасов войны. И что мы ему не верим и не можем быть объективны из-за того, что пришлось нам пережить в своё время и чувства обиды.
И когда я читаю в разных телеграммах о том, что там не осталось нормальных, одни свидомые, то хочу сказать что там просто люди, такие же, как мы, которым очень не повезло, так получилось. Но мне так тяжело, что так случилось, и что я ничего не могу сделать, и если бы мы не уехали, были бы в таком же положении, где снаряды не разбирают был ты за или против в 14 году.